[хандрящий]

Правила читаем

@темы: отрывки, проза, зарисовки, миниатюры

---

Душа и сердце палача

[Единорожка-сенсей]

Название: Душа и сердце палача
Автор:Artyy-Tegra
Бета: Перевел гугл, отбетила Визави
Жанр: драма, психологическая новелла
Рейтинг: PG-13
Права и обязанности: все мое

Душа и сердце палача

Душа и сердце палача

Не пытайся быть кем-то другим,
особенно если этот кто-то не уживается с тобой.

На город опускалась ночь. Закончив отчищать тяжелый меч от крови, молодой палач ужинал с матерью в скромной комнатке своего дома на краю центральной площади. На столе тихо горела свеча, в печи трещал огонь. Бросив в рот последний кусок хлеба, палач убрал за собой тарелку и сел в любимое кресло в углу комнаты. Он закрыл глаза и подпер голову ладонями. Прямые черные волосы до плеч практически скрывали лицо, что добавляло его задумчивой позе еще больше драматичности. Палач мог сидеть так часами, пока сон не брал верх, заставляя лечь в кровать и уснуть, хотя сны не вызывали ничего, кроме отвращения. Всего двадцать семь лет, а руки уже по локоть в крови, крови приговоренных к смертной казни за тяжкие преступления. Еще с самой юности, став помощником бывшего палача, он углубился в свое черное ремесло. С четырнадцати лет парень помогал точить мечи, надевал на шеи осужденных смертельное ожерелье веревки, перенимал искусство пыток... И вот уже пять лет он главный городской палач. Пять лет он только тем и занимается, что вешает, рубит головы и пытками вытягивает из преступников признания. Но человек привыкает ко всему. Да и на что ему, собственно, жаловаться? Место довольно хлебное, точно знаешь, что не будешь завтра спать на улице голодным? и что мать не станет просить милостыню. А то, что казненные преступники иногда приходят во снах, вполне можно вытерпеть, да и происходит это все реже и реже.
Тайные размышления палача прервал внезапный стук в дверь. Он уже хорошо знал, что означает этот настойчивый звук, так что не почувствовал ничего сверхъестественного от тяжелых ударов кулака в укрепленные ковкой деревянные двери. Палач, встряхнув головой, встал с кресла и отворил ночному гостю – точнее, гостям. На пороге стояли трое солдат и стройная девушка в длинном грязно-синем плаще с капюшоном. Ее нежные руки сковывали кандалы настолько массивные, что девушка постоянно терла сдавленные запястья.
– Доброй ночи, – сказал один из стражей, легко склонив перед палачом голову. – Простите, что так поздно...
– Да ничего, я уже привык, – отмахнулся палач.
– Суд закончился буквально час назад, ее надо публично казнить завтра на рассвете. Нам приказано отвести ее в камеру смертников в вашем подвале.
– Конечно, проходите, – холодно сказал палач, пустив процессию внутрь. На мгновение осужденная девушка подняла взгляд и палач увидел ее большие переполненные грустью голубые глаза, а из-под капюшона выпало несколько прядок шелковистых белокурых волос.
«Но ей же не больше двадцати! Что она сделала такого, раз ее отправляют на плаху?»
На мгновение юноша замер. Но, заметив взгляды солдат, быстро пришел в себя и последовал за ними каменными лестницами до сырого подвала, где он держал свои профессиональные орудия. Находилась там и маленькая камера для тех, кого с вечера осудили на казнь. Охранники завели в нее девушку, после чего откланялись и быстро растворились во мраке переулков. Палач проводил их взглядом, вернулся в подвал и зажег лампу, с которой и подошел к девушке.
– Вы пришли обыскать меня? – спросила она тихим слабым голосом.
– Простите?
– Вот, я и так Вам все отдам, – прошептала она, протягивая в горсти несколько золотых украшений. – Я же знаю, Вы имеете право забирать у осужденных их вещи. Берите, мне уже все равно не будет нужно. Я только об одном Вас прошу: оставьте мне это кольцо, – умоляюще проговорила девушка, указав взглядом на безымянный палец правой руки, где блестело тонкое золотое колечко с крохотным рубином. – Прошу Вас, похороните меня с ним. Это кольцо – самое дорогое, что у меня есть. Мне его подарил мой жених... Мы должны были обвенчаться несколько месяцев назад, но ночью на него напали грабители и...
Девушка замолчала. Взглянув в ее бездонные голубые глаза, палач увидел крошечную слезу печали. Но не было в них ни отчаяния, ни паники, ни горя, ни даже злости ко всем, кто обрекает ее на смерть. И к нему в том числе. Похоже, эта бедняга уже смирилась со своей участью.
– За что же Вас?.. – прошептал палач, не узнав своего голоса.
– За глупость. Я работала нянькой княжеского ребенка, недоглядела и он утонул в реке, – коротко ответила девушка, словно вспомнив о черных тучах, которые, налетев ни с того ни с сего, навеки затянули минуту назад солнечное небо.
Осужденная тяжело вздохнула и запрокинула голову, упершись затылком в стену. Капюшон почти полностью спал с головы, а шелковые пряди длинных волос легли на нежную кожу лебединой шеи... которую он, палач, должен будет завтра перерубить.
– Так Вы выполните мою просьбу о кольце? – спросила она, не меняя позы.
– Конечно, госпожа.
– Спасибо, – выдохнула девушка, благодаря ЕГО, своего палача. – Вы даже не представляете, насколько облегчили мне смерть.
– Вы так спокойно об этом говорите.
– А разве есть смысл рвать волосы, рыдать и молить о пощаде? Все уже решено, завтра утром я умру, и тут ничего не поделаешь. Все, что я могу сделать, это выбрать: выходить на помост в истерике, крича и вырываясь из рук охранников, превратившись в забаву для публики... или достойно положить голову на плаху и спокойно принять то, чего не миновать. Я смирилась со своей смертью, почти перестала бояться ее и даже стараюсь видеть в этом что-то хорошее.
– Чего же здесь хорошего?
– В первую очередь, я избавлюсь от всей боли, которой была наполнена моя жизнь с самого детства. Я должна была работать до кровавого пота, чтобы выживать и поддерживать положение семьи. Если бы не доброе имя, меня, нищенку с образованием, не приняли бы нянькой к князьям после гибели родителей... хотя тогда бы я здесь не сидела, – сказала девушка с полной горькой иронии улыбкой.
– Неужели в Вашей жизни была только боль?
– Конечно, нет. Просто, зная свою судьбу, я стараюсь не думать о сладком аромате цветов, ласковых лучах солнца, журчании ручья, щебете птиц; весне, которую я больше не увижу; большой любви, которой уже не будет... Все это для меня закончилось, поэтому зачем мучить сердце? Гораздо легче принять смерть, если убедить себя, что жизнь была хуже нее. А это не так трудно в моем случае – когда живешь без надежды на светлое и счастливое будущее. Да и кому, как не Вам, знать это.
На несколько секунд повисло молчание, во время которого ни один не пошевелился. Палач не отводил взгляда от закованных в кандалы хрупких рук девушки, нежную кожу которых чуть не до крови натерло грубое железо. Сейчас ему ужасно хотелось иметь при себе ключ от них, чтобы хотя б до утра дать этим рученькам немного отдохнуть.
«Что это со мной?», – подумал палач, не понимая, почему эта девушка заставляет его сердце сжиматься в груди, почему ее большие голубые глаза, будто вода, проникают в его душу, размывая вековые камни.
– Вы правы, – вздохнул юноша, еще больше не узнавая свой голос. – Вся моя жизнь связана с чужой смертью. Я недавно понял, что меня используют в качестве уборщика. Все те люди, которых я казнил, не делали мне зла. Просто несколько судей, которым подписать смертный приговор что вина выпить, пользуются мной как марионеткой, которая выполняет их черные прихоти. Конечно, жизни лишает палач, а их совесть чиста как новый, не запятнанный и каплей крови лист. Не им же видеть во снах людей, на лицах которых написано лишь одно: «Что я тебе сделал?»
– Если Вас это так убивает, почему же Вы продолжаете, отчего не уйдете с этой работы?
– В первую очередь из-за матери. Ради нее, собственно, я и согласился на это место. Работа черная, но зато ты уверен, что завтра не будешь попрошайничать. Я был подростком, когда знакомые предложили мне место помощника. Тогда мне казалось, что я смогу.
– А потом?
– А потом уже было поздно возвращаться обратно. Кто захочет, чтобы у него работал человек, который только на прошлой неделе вешал и обезглавливал людей на центральной площади? Эта работа будто грязная труба, по которой нужно ползти только вперед, ибо путь назад завален горами трупов, которых становится все больше и больше. Казненные мною люди умирают, а мне остается лишь жить с этим.
Палач не мог поверить в то, что происходит: придвинувшись к решетке камеры, девушка нежно взяла его за руку и встретилась с глазами того, кто через считанные часы должен будет ее казнить, преисполненным сострадания взглядом. Так они просидели всю ночь, время от времени перебрасываясь горькими фразами. Палач даже не думал о сне, ему хотелось только остановить время, чтобы никогда не надо было подниматься, открывать камеру, вести девушку на площадь... О том, что он должен будет делать дальше, юноша боялся думать.
Такая юная, хрупкая, чистая как первый снег! Неужели она должна умереть только потому, что непослушный княжеский ребенок без разрешения убежал к реке? Да, она тоже виновата, но не настолько, чтобы быть осужденной на смерть! Еще никогда палач не чувствовал такого сострадания, сочувствия и, тем более, привязанности к своей жертве. Девушка казалась ему маленькой белой голубкой, которая без сил сидит в углу клетки и с нежностью смотрит на своего будущего убийцу блестящими влажными от слез глазами. Эти большие голубые глаза стали неотъемлемой частью его души, они как будто сорвали завесу лжи, которой палач пытался отгородить себя от горькой правды: эта работа не для него, ОН НЕ СМОЖЕТ ТАК ЖИТЬ.
– Сынок, где ты? – вдруг послышалось вверху. Палач сразу узнал голос своей старой матери. – Пришли солдаты, пора вести осужденную на площадь!
Сердце остановилось. Неужели пора? Неужели время пролетело так быстро?.. Бросив в панике взгляд на маленькое окошко, которое выходило на улицу, палач увидел, что солнце уже взошло.
– Что ж, похоже, пришло мое время, – прошептала девушка безжизненным голосом. Юноша содрогнулся, ибо понял: несмотря ни на что, бедняга все же боится смерти. А разве может быть иначе, когда ты такая молодая, красивая?..
Но девушка, похоже, взяла себя в руки, подняла взгляд и твердо, хотя и горько, прошептала:
– Пора так пора.
Палач едва держался на ногах. Он сам удивлялся тому, как дрожали его руки, когда он открывал замок камеры. Чуть не задыхаясь, юноша подал девушке руку и помог встать. Ее ноги, наверное, немного занемели, ибо, только став на них, она зашаталась и упала, но палач подхватил ее. На мгновение девушка оказалась в его объятиях и он почувствовал тепло ее нежного хрупкого тела, слабое дыхание и стук маленького сердца, которое скоро остановится. Она была так близко к нему...
– Сынок, почему ты так долго? – прозвучало сверху.
Голова палача закружилась и он отпустил девушку. Надо было торопиться, так что он отступил в сторону, пропуская ее впереди себя.
– Подождите, – прошептала она, легонько коснувшись плеча юноши. – Возьмите это.
И тут палач действительно едва удержался на ногах: она протягивала ему тонкое золотое обручальное кольцо с маленьким рубином.
– Но...
– Берите. В конце концов, я иду на плаху, а Вы должны заботиться о матери.
– Я не могу принять это, достаточно того, что я должен...
– Берите. Этой ночью я поняла нечто важное: никогда не знаешь, что будет с твоим сердцем через минуту, поэтому не следует создавать видимость того, чего уже нет.
– Но Вы говорили, что кольцо самое дорогое, что у Вас есть!
– Это было правдой несколько часов назад. Но сейчас у меня появилась другая ценность и для нее не требуется нечто, что было бы ее символом. Все, что нужно, здесь, – прошептала она, приложив руку к сердцу. – Так что возьмите кольцо, это обычное украшение, которое Вам пригодится больше, чем мне.
С этими словами смертница вложила кольцо в руку палача и на несколько секунд он снова ощутил нежное прикосновение и тепло белой шелковой кожи. Он все больше не узнавал себя. Что эта девушка сделала с ним, почему его сердце так бьется от одного только взгляда ее голубых глаз, почему ему хочется заключить ее в объятия и не отдавать никому?
– Сынок, солдаты уже теряют терпение! – прокричала мать взволнованным голосом. – С тобой все хорошо?
Хорошо? Разве это хорошо? Разве ко всей его жизни можно применить слово «хорошо»?
– Пойдем, – прошептала девушка, неожиданно направившись к лестнице. Палачу не оставалось больше ничего, кроме как пойти следом.
У порога уже ждали солдаты. Поздоровавшись с палачом, они грубо схватили девушку под руки и посадили на старую грязную телегу, в которой возили осужденных к месту казни. Взвалив на плечо как никогда тяжелый меч, палач побрел вслед. Он много раз ходил за этой телегой, но впервые чувствовал себя так, будто идет на собственную казнь. Вокруг собрался народ, который расступился, завидев процессию. Некоторые сочувственно поглядывали на обреченную, а некоторые, предвкушая забаву, бросали ей вслед обидные слова, услышав которые, палач горел желанием броситься на уродов и разорвать их на куски.
Телега остановилась перед метровым деревянным помостом, на котором багровели следы старой засохшей крови. Посреди помоста находилась плаха, возле нее стоял священник. Не дожидаясь чьих-либо приказов, подкрепленных толчками, девушка встала и, высоко подняв голову, взошла на помост. Палач не заметил, как девушка подошла к священнику на исповедь, как с нее сняли кандалы и она развернулась в сторону плахи. Он пришел в себя (а может, еще больше сошел с ума) лишь когда увидел печальный блеск голубых глаз. Перед тем как встать на колени, она незаметно взяла его за руку и едва слышно прошептала:
– Я готова.
...после чего положила голову на плаху. Мягкие белокурые пряди сползли вниз, обнажив изящную нежную шею. Палач замер с мечом в руках. Он отдал бы что угодно, чтобы этот момент никогда не наступал, но, похоже, имел недостаточно, чтобы кто-то соблазнился этим предложением. Даже дьявол не захотел бы купить его душу. Конечно, кто захочет покупать то, что все равно рано или поздно станет твоим, ибо в Раю на это если кто и взглянет, то лишь брезгливо отворотит нос?
Почему, почему она должна умереть? Как хотелось палачу бросить меч в того судью, который обрек такого ангела на смерть, а самому схватить ее на руки и увезти далеко-далеко, где никто их не найдет и они будут только вдвоем...
«Да что же это со мной такое?», – мысленно застонал палач, пытаясь рассуждать трезво. Неужели это первая молодая девушка, которую он должен казнить? Да их же была целая куча: в основном бедные, но случались и богатые; были те, что хватался за жизнь как за соломинку и вплоть до смерти молил о пощаде; да и намного красивее нее также умирали от меча или петли. Но почему-то именно эта девушка связала его сердце своими большими голубыми глазами. Почему, почему, почему? Неужели он...
Толпа заволновалась. Колебания палача вызвали волну смущения и недовольства.
– Поторопитесь, господин. Толпа ждет, – сказал один из солдат. Как же палачу хотелось сейчас отрубить голову ему, а не этой несчастный девушке... но он не смог.
Все произошло в какой-то миг. Проклиная себя, палач замахнулся и с силой ударил мечом по нежной лебединой шее. Брызнула кровь, белокурая голова покатилась по помосту, а тело забилось в судорогах. Палач был словно в лихорадке. Не замечая солдат и толпы, которая начала расходиться, он положил тело и голову девушки на телегу и отправился домой.

Город накрыли сумерки. Весь день палач провозился в подвале. Он омыл тело казненной, положил его в гроб и прикрыл разрубленную шею платком так, чтобы не было видно смертельной раны. Утром за телом должны приехать ее родственники и знакомые. Но пока она будет лежать здесь, в подвале его дома. Лежать как трупы сотен казненных им людей. Однако палач никогда не ощущал такой вины за смерть всех них вместе взятых. За одну-единственную ночь эта девушка стала для него самым важным в жизни. И вот ее не стало, он сам ее казнил. Склонившись над гробом, палач не отводил глаз от бледного закоченевшего лица. Эта бедняга напоминала ему спящего ангела, который спустился к нему с небес... спустился, чтобы принять смерть от его рук. Палач пытался убедить себя, что это просто очередная осужденная, которых будет еще миллион, но сам пугался таких мыслей. Так ужасно он еще никогда себя не чувствовал. Все время палач спрашивал себя, что эта девушка сделала с ним. Почему, убив ее, он будто убил себя? В бреду он находил ответ, но сразу, побледнев, гнал его от себя. Эта девушка, такая очаровательная, чистая, прекрасная... Юноша даже не понял, когда наклонил голову и нежно поцеловал холодные губы. Из глаз покатились слезы, которые падали на окаменевшее лицо. Бессмысленно было отрицать: он казнил девушку, которую за один только миг полюбил всем сердцем.
Лежа на сыром полу, палач тихо и неудержимо рыдал. Он искусал губы до крови, бился головой о пол, рвал волосы, раздирал ногтями молодое красивое лицо. Все, все вокруг было ему противно, и в первую очередь он сам. Как же он мечтал о смерти... Слезы продолжали катиться по щекам. Подойдя к гробу, юноша со всей нежностью и заботой погладил шелк волос.
– Спасибо тебе за все, мой ангел. Прости меня, если сможешь, – прошептал он, коснувшись губами мраморного лба.
С потолка свисал массивный черный крюк, на который палачи трех поколений подвешивали тех, кому предстояла пытка. Возле стены стоял шаткий табурет. На столе в другом конце комнаты лежала прочная пеньковая веревка. Он палач, он умеет завязывать узлы.
В маленьком узеньком окошке исчезли лучи вечернего солнца. Это был последний дневной свет, который он видел.

@темы: рассказы

---

[Ensen]

Название: Я вернулся
Автор: Ensen
Жанр: стихотворение

Я вернулся

Мой мир разбился на осколки
О риф разрушенных надежд...
И я подтягиваю колки,
Меняя цвет своих одежд -
Теперь он черный…

дальше

Я слово зачехлю, как меч,
И в угол темный отодвину…
Я срежу волосы до плеч,
И старый мир навек покину –
Теперь я взрослый…

Меня захватит суета,
Иллюзии развесит взвеси,
Померкнет мира красота,
Растает быстро в синей выси –
Теперь он серый…

Мечты лишает нас рутина,
Воруя пляс беспечных муз –
Теряем мы, что сердцу мило,
Беря на душу тяжкий груз -
Теперь в ней пусто…

Таков мой путь. И ваш таков,
Когда готовы променять мы
На тяжкий плен стальных оков
Сердец пылающих объятья…
Оно нам нужно?

К гитаре тянется рука,
Ласкают бегло струны пальцы –
И вновь грызет меня тоска…
Мы все уставшие скитальцы…
Теперь я мудрый!

Однажды утром я проснусь
В поту холодном от кошмара
И с облегчением вернусь
Туда, где ждет меня гитара!
Теперь я прежний!

Опять возьмусь я за перо,
Опять писать и жить я стану –
Теперь не брошу ни за что,
Скорее облачусь в сутану!
Теперь я смелый!

@темы: стихи

---

В переходе метро...

[averen]

Название: В переходе метро…
Автор: я
Жанр: винегрет

В переходе метро, будь то Питер, Самара, Москва,
Кроме злых попрошаек, обычно, стоят скрипачи,
Гитаристы, флейтисты, певцы… им не нужно причин,
Чтобы петь и играть… так постой! И послушай слова…

Ты же мимо пройдёшь или, бросив монеток чуток,
Чертыхнёшься, что, мол, развелось дармоедов сейчас…
Но, возможно, упрямая, честная песня-свеча,
Опалит твою душу… и разум… и даже пальто.

Как бы то ни казалось смешным – тем же вечером ты,
Не скупясь, до краёв, и не раз ведь, наполнишь стакан…
И споёшь в общем хоре, а в зале сыграет орган
По усопшим и тем, кто ещё не дошёл до черты.

@темы: стихи

---

Страх снов

[В поисках смысла]

Название: Страх снов
Автор: В поисках смысла

Огромные черные глаза… Не глаза – сплошные зрачки. Алиса связала их жизни… Почему? Просто он говорит из её головы. Просто он лакает её душу языком. Просто он встречает её во сне…
Когда Алиса увидела его впервые, она не знала, как его зовут и кто он такой. Его опечатанное вечной поэтической болью лицо смотрело на мир с обложки журнала и заставило её остановиться у киоска. Журнал Алиса не купила. И никогда не спросила, как он очутился на обложке, как его зовут и кто он такой. Она звала его Суровый. И он не обижался.
Когда Алиса увидела его впервые, он шёл по улице. Алиса узнала его сразу, хотя не видела никогда прежде. Ей не надо было никуда идти, но она спросила, как пройти в библиотеку. Он сказал, что надо спуститься по улице, и его голос оказался тем самым голосом, который читает книжки в голове и говорит мысли.
Когда Алиса увидела его впервые, он подошел к ней сам и заговорил первым. Он просто спросил:
- Ты плохо спала?
- Да - ответила Алиса. Она не удивилась. Он знал, что говорит.
- Спи осторожнее, - сказал Суровый. – Если тебе понравится во сне слишком сильно, ты никогда не вернешься.
И она поняла, что теперь они встретятся во сне.

* * *

Сны… Алиса всегда видела сны… Она чувствовала там всё: боль и страх, вкус и запах, мягкость и холод.
Во сне она часто попадала в дом. В чужой дом. И искала свою квартиру. Это было странно – ходить по лестнице: этажи – второй, третий, пятый… и не видеть своего этажа. За третьим всегда идет пятый. Иначе не бывает.
А еще она часто видела во сне страх. Самый большой свой страх – метро. Оно объединяло в себе все самые страшные смерти: электрический ток, колеса поезда и подземные стены. Станции метро во сне были не такими, как в реальности – мраморными и светлыми. Они были из чистой стали. Металлические стены давили на Алису. Воздух был пропитан железом и электричеством. Десятки стальных дорог-рельсов пересекали пол. Там ток – Алиса это знала. А вдалеке шум – это поезд. И это тоже было понятно. Не понятно было – куда бежать. Она падала на рельсы и всегда чувствовала страшный электрический удар…
Но чаще всего Алиса видела во сне озёра. Чистые озёра под голубым небом. И она бежала по берегу. А однажды озеро выросло на её пути. И дорога отодвинулась. Было пусто и тихо. И на берегу только старик со старухой. Они живут здесь уже сто лет.
- Как мне попасть на тот берег?
- Пройди вон по той дороге.
- Но дорога на другом берегу!
- А тебе разве не туда надо?
А ещё ей часто снился конец света. Всегда по-разному и всегда очень красивый. Ночное небо было заполнено огромными яркими планетами, почти такими, какими их рисуют на картинках, только настоящими. Планеты двигались и светились. И от их движения зависела судьба мира… А в другой раз планет не было. Было множество ярких звезд. И все они разом упали вниз, на миг заполнив небо безграничным метеоритным дождем. И в этот момент мир завибрировал вместе с телом Алисы… И это было похоже на то, как будто вспомнил что-то, чего никогда не знал, но всегда хотел узнать…
И Алиса каждый раз просыпалась.

* * *

Когда Алиса увидела его впервые, он сидел на остановке и курил. Алиса села рядом и стала молчать. Тогда Суровый вдруг посмотрел на неё, и она впервые увидела его глаза. Те самые глаза цвета выключенного света. И поняла, что теперь он всегда будет рядом. Они встали одновременно и вошли в автобус. Алиса села у окна…
Ноготь разрезал иней стекла изящным словом "Суровый". Острый холод пробежал вдоль кости и провалился глубоко в плечо. Слово тут же стерлось подушечками пальцев. Стекло не холодное, немного шершавое… или просто пальцы чувствуют меньше, чем ногти?
Алиса оторвала взгляд от окна и взяла Сурового за руку. Тепло, которое мог дать Алисе только он, суровое молчаливое тепло пронеслось по кости и рухнуло туда же. Там, в глубине плеча, была ее память, там она копила чувства дня.
Двери автобуса открылись, и Алиса посмотрела на остановку. Вон мужчина покупает сигареты. Это тот самый мужчина, который держится за поручень на передней площадке. Из-за киоска вывернула полная женщина. Она на заднем сидении оживленно беседует с подругой. Алиса всегда следила за раздваивающимися людьми, это было ее маленьким секретом. Но она знала, что Суровый тоже следит.
Когда садишься в автобус, всегда хочется, чтобы он шел как можно быстрее. А стоит приехать – опять неохота выходить. Выходить на холод неприятно. Алиса взяла тепло автобуса и отправила его внутрь плеча. Суровый молча вышел за ней. Ему было всё равно куда идти.
Алиса шла домой. Суровый держал её за руку, но это не спасало от холода.
Снег был похож на сухое молоко… на дешевые сливки из белого пакета с нарисованной кофейной кружкой. Крупные круглые крупинки. Губы в такие моменты превращаются в растрескавшиеся камни. И уже забываешь, что когда-то они могли чувствовать, и отламываешь зубами куски, чтобы не лезли в глотку. А потом слизываешь выступившую соль и опять упираешься зубами в камни.
А рукам очень горячо. Им всегда становится горячо, если долго идти по сухому молоку, и если долго держать кого-то за руку. Потом отпускаешь её, а руки еще долго сохраняют форму, становясь таким же растрескавшимся камнем. Ты думаешь, что хочешь разогнуть пальцы, а они почему-то не слышат и продолжают держать невидимую чужую руку.
Вот подъезд – дрожащая рука на кнопках домофона, и пальцы примерзают к дверной ручке. Дома ждут. Дома всегда говорят, что ждут.
Каблуки на лестнице: этажи – первый, второй, третий, пятый… Чужой сине-серый звонок. Откройте! Вы же ответили по домофону. На стене предательски-красная цифра – 5. Спуститься всего на один этаж… и Суровый молчит. Алиса спускается. Вот пролет – мусоропровод – ещё ступеньки. Шаг за шагом, и отчетливый стук вокруг них. Красная, издевательская цифра – 3… «Я не сплю!» – вспомнила Алиса и села на ступеньки. «Я не сплю…». Она встала и пошла в свою квартиру. И ей сказали, что её ждали и волновались. И чтобы она шла есть. Она зашла, и Суровый зашел вместе с ней, и вместе с ней ужинал и лёг вместе с ней, скрыв извечную поэтическую печаль своих глаз длинными черными ресницами.

* * *

Суровый был рядом с Алисой всю жизнь. Она привыкла к безграничной печали его бездонных глаз и к его спокойному голосу. И самым главным в её жизни было, чтобы он всегда оставался рядом. Он и был рядом всегда. Он жил с ней днём и засыпал с ней ночью. И они каждый раз встречались во сне. Он обычно молчал и очень много думал. И все его мысли были мыслями Алисы и показывали ей правду. Суровый пытался во всём найти смысл, и только Алиса могла этот смысл понять.
Иногда Суровый говорил, и в такие моменты печаль в его глазах становилась ещё сильнее.
Они сидели на качелях во дворе:
- Надень кроссовки, - сказала Алиса.
- Как же я могу надеть кроссовки, когда они лежат в рюкзаке? - спросил Суровый. Он выглядел действительно серьезным. Потом достал один ботинок.
- Как же я могу надеть второй кроссовок, если он в рюкзаке? - он достал второй ботинок, сунул в него руку и достал носок: - Что это? Что в моём кроссовке? И как я теперь должен жить, если у меня в кроссовках что-то есть? Где ты - Бог? Может быть это ты? - он поднял носок вверх и повторил: - Может быть это ты, Бог?
Алиса молча встала и пошла. Суровый встал и пошел за ней. Ему было всё равно, куда идти. Для неё было важным, чтобы он шёл рядом. А для него важным было, что она поняла, что он хотел сказать.
Во сне Суровый часто показывал Алисе большое озеро с прозрачной водой. Она радовалась и бегала по песчаному берегу. А потом просыпалась и искала его. И опять бежала по берегу и смотрела, как солнце отражается в прозрачной воде. И вновь вставала с кровати и шла, зная – вот, в этом дворе, где вчера стояли качели – здесь светится в закатных лучах прекрасное огромное озеро. Приходила и бежала по берегу. И из соседних домов выходили олени и пили воду. С антенн слетали чайки и ловили рыбу, из окон спускались цветы и вырастал лес. И она шла по берегу, пока не садилось солнце, а потом возвращалась домой и опять засыпала. И Суровый всегда был рядом с ней.
Только когда Алиса заходила в метро, Сурового рядом не было. Она вновь и вновь падала на стальные рельсы и просыпалась от ужасных ударов, а Суровый обнимал её и говорил, что страх – это не страшно. Страшно – это когда незачем бояться.
Иногда, когда они возвращались домой – туда, где ждут и волнуются – и Суровый тепло держал Алису за руку, тёмное небо покрывалось огромными яркими планетами. Но Алиса знала, что это не страшно. И что сейчас мир рухнет, чтобы возродиться снова – уже во сне. И она ждала сна и не боялась.

* * *

И так было всегда… Пока однажды Алиса не проснулась в своей кровати и не поняла, что она одна. Сурового не было рядом, но он сказал в голове, что надо ехать на метро. Алиса встала, оделась и вышла из дома. Где станция она прекрасно знала. И прекрасно знала, что это обычная светлая мраморная станция и что страх – это не страшно. Но, когда она зашла в метро, металлические стены обрушились на глаза стальным блеском. А воздух пропитался железом и электричеством. Там ток – Алиса это помнила. А рельсы были везде… Вдруг взгляд упал на такой же стальной тротуар. Только нога коснулась спасительной площадки, как та пришла в движение. Дорожка текла вдоль рельсов, давая выбор, но не защищая от приближающихся поездов. У другой стены стояли лавочки. Алиса пробралась туда и залезла на лавку с ногами. Этот островок так же пришел в движение. И тут Алиса поняла – это и есть поезд… Это не станция – это вагон. А она стоит на сиденье… Алиса старалась не думать о страхе, рельсы кончились и она вышла из метро.
Алиса очутилась на берегу огромного озера. Оно казалось голубым, и солнечная дорожка на поверхности сияла, несмотря на ночь. Чёрное небо было усыпано огромными разноцветными планетами с яркими светящимися кольцами и рассыпалось гроздьями метеоритов...
А посреди всего этого великолепия стоял Суровый. И его глаза были глубже озера, чернее неба и страшнее страха. Он на миг пустил Алису в эти глаза и произнес привычным голосом в голове: "Нет бездны чернее и глубже, чем бездна человеческих зрачков, но и в них ты не увидишь ничего, кроме собственного отражения". А затем развернулся и пошел прочь. Алиса рванулась за ним, но вдруг поняла, что это конец. Что Суровый уходит навсегда, что он никогда больше не будет рядом с ней.
Он показал ей звездное небо – и это была красота Вселенной, показал лазурное озеро –
и это была красота природы, показал ей себя – и это была красота человека… А потом он отобрал всё это и сказал: «Живи сама». Это была красота боли, без которой невозможно понять всего остального…
И тогда Алиса побежала по берегу и крикнула своей душе: "Улетай!". Душа расправила тонкие крылья и растаяла. А Алиса спокойно пошла обратно. И озеро вдалеке покрылось ряской, а берег его заполнился мусором; и планеты на небе перестали быть яркими, превратившись в крошечные тусклые дырки; и больше не было страшно…
И тогда Алиса поняла, что никогда уже не будет видеть снов, потому что забыла, зачем они были нужны…

@темы: рассказы, проза

---

Kuro no yume

[Единорожка-сенсей]

Не нашла правила запрещающего выкладывать рассказы на украинском... если администрация скажет что нельзя - удалю.

Название: Kuro no yume
Автор: Artyy-Tegra
Жанр: психоделічна новелла
Розмір: міні
Права і обов’язки: усе моє
Від автора: Всім жахіттям сердець роду людського

Kuro no yume

Ніч, час активного життя. Метушня, колотнеча, каскад вогнів, від якого ми з Лізі тікаємо пірнувши в темряву провулків. Асфальт тут значно гірший, тож колеса роликів скакають по ямам і вибоїнам. Вона попереду, вона завжди попереду: в неї і ролики кращі, й катається вона частіше. Вона спинилась і чекає, не знімаючи біло-червоний шолом. Я наздоганяю її і ми їдемо далі – прямо, час від часу накручуючи кола навколо деяких майданчиків.
За декілька хвилин ми виїжджаємо на трасу. Ось він, великий автобус. Я водночас і всередині, і на роликах, поряд з Лізі. Тому знаю, що всередині нього моя мама. Ми маємо обігнати його так, щоб вона нас не помітила. Ніч добігає кінця, починає розвиднюватись. Треба поспішати. Не знаю чому, але треба поспішати.
Я в кімнаті гуртожитку, вікна якого виходять у двір, де поміж дерев та кущів пробігають доріжки. Порожні коридори по всьому поверху. І на інших поверхах в коридорах також ні душі.
Я відкриваю двері та бачу перед собою скривавлену Мальвіну з порожніми, божевільними очима, які дивляться крізь мене. Коротеньке пишне платтячко де не де розірване, пофарбоване бризками свіжої крові. Кров і на рваних панчохах з білим мереживом. На шиї та грудях кілька глибоких порізів зі слідами колючого дроту.
Не знаю чи кліпнула я очима, але у дверях нікого немає. Хоча я, все ж, зачиняю їх.
- Ти знову все забула? – каже чоловік, що стоїть біля вікна. – Не переживай, доки нас двоє, вони не нападуть. В цьому будинку багато людей, і кожен захищається по-своєму: хтось наглухо зачиняє двері; хтось вдає, ніби його не існує; а для нас захист полягає в тому, щоб не лишатися на самоті.
Пролітаючи вздовж будівлі, до шибки припав П’єро, що виліз з могили. Його одяг давно перетворився на обірване лахміття, синьо-сіру шкіру вкривали чорні виразки, очі закотилися та світили білками. За кілька секунд він полетів далі, а я підійшла до вікна – навпроти чоловіка. Він мовчав, лише дивився вниз. Я прослідкувала за його поглядом і побачила з вікна третього поверху, що доріжкою під деревами повільно йде, немов тривимірна тінь, чорний привид-Буратіно. Від нього віє холодом, страхом, могилою.
- Кожного разу, від світанку до заходу, вони шукають собі жертву, а ми намагаємось від них захиститись. Кожен пробує рятуватись від них так, як вважає за потрібне. Проте часто їхні стратегії захисту зраджують, і вони забирають їх. Але не переживай, якщо ми з тобою будемо вдвох, доки хтось з нас не лишиться в цій кімнаті один, вони ніколи нічого нам не зроблять.
У коридорі почулися глухі, важкі кроки Карабаса Барабаса, які супроводжувало чвакання, хруст кісток та удари батога. Я відчула, як пухнаста лапа вчепилася у зібране в хвіст волосся і грайливо тягає його по подушці. Моя рука автоматично відмахнулася і натрапила на теплу шерсть. За мить до мої щоки притулилась лагідна мордочка і я почула ніжне муркання.

@темы: проза

---

Монолог Смерти

[Mel.]

Автор: Mello_in_my_heart
Жанр: поэзия
От автора: Читать, наверное, под настроение. Кто сможет, тот поймёт смысл (он тут, правда, есть). Планирует быть песней, поэтому, если выдержит народный суд, будет положено на музыку.

читать

На одном из краёв Земли,
Там, где люди теряют друг друга,
Наконец-то и ты смог найти
Одно важное в жизни чудо.

Потому что в бою ты не сдался
И один лишь не предал веры.
За любовь и за счастье сражался,
Хоть и не одержал победы.

Ты один лишь достоин смотреть
Мне в глаза и совсем не бояться.
Познакомься. Меня зовут Смерть,
И я буду тебе поклоняться.

От меня уже многих спасал
И ко мне же ты многих отправил.
Ты со мною, как с кошкой, играл,
Не нарушив мной принятых правил.

Но, увы, затянулась игра,
И исход её всем уже ясен.
Извини, но мне, правда, пора,
Ведь ты больше совсем не опасен.

Ты один лишь достоин смотреть
Мне в глаза и меня не бояться.
Познакомься. Меня зовут Смерть,
И я буду тебе поклоняться.

Моя миссия в мире проста:
Помочь людям окончить их путь.
И тебе я уже помогла.
Спи спокойно. Тебя не вернуть.

Ты один был достоин смотреть
Мне в глаза и совсем не бояться.
Но не зря же меня зовут Смерть...

---

Ориджинал - Поцелуй со вкусом крови. Часть 3

[Единорожка-сенсей]

Название: Поцелуй со вкусом крови. Часть 3
Автор: Artyy-Tegra
Бета: Визави
Пейринг: Кота/Кадо
Рейтинг: PG-13
Жанр: сенен-ай, мистика, романс
Статус: в процессе
Права и обязанности: мое со всеми потрохами
От автора: продолжаем нашу «сказку»)

Поцелуй со вкусом крови. Часть 3

Мари и Анна сосредоточенно смотрели на шахматные фигуры, обдумывая свой следующий ход. Я же немного расслабился в кресле и сейчас больше наблюдал за самими готик-лолитами, чем за игрой. Сестры действовали четко и слаженно, так что когда я играл с ними, складывалось впечатление, что мой соперник – один человек. По сути, из всех членов клана, с которыми мне доводилось играть, они были единственными реальными соперниками.
Входные двери распахнулись, и в гостиную вошли Йори и Мизуки, чуть позже – Рафу и Поль, потом Рей. Последним зашел Кота, который едва разминулся с Эллен, Наоми и Аюми. Спустя минуту вошли и Киоко с Намико. Охотиться поочередно, группами по пятеро-шестеро – такое решение было принято на совете клана этим вечером. Каждая группа должна была разойтись по городу и в течение двух часов насытиться, после чего вернуться в поместье и уступить место на ночных улицах следующей группе. Ходить по двое – по трое, ни в коем случае не в одиночку. Так наше количество на улицах резко уменьшалось и охотникам становилось труднее заметить нас.
И как назвать то чувство, которое я всегда испытывал к охотникам? Я просто не знал, как к ним относиться. С одной стороны, они были всего лишь людьми – такими же, как и десятки тех, кого мы регулярно убивали. А с другой – они нарушали сложившийся уклад нашей жизни. Нам приходилось менять свои привычки и распорядки, потому что, несмотря на всю свою ничтожность, охотники несли нам угрозу. Эти семьи не сдавались, поколение за поколением они совершенствовали методы охоты на нас. Мы убивали их, но те, кто выживал, рожали еще больше детей – специально, будто зная, что большинство их чад погибнет от наших рук. Им никогда не уничтожить весь вампирский род... но они очень настойчиво к этому стремились.
От раздумий меня отвлек Кота, который молча стал за моей спиной. Не подавая виду. Я закончил партию и, поблагодарив за игру легким поклоном, встал из-за шахматного столика. Анна и Мари сразу сели друг напротив друга и начали новую партию.
– А ты не заметил, часом, что это была последняя группа, которая отправилась на охоту? – нахмурил брови Кота.
– Да? Действительно, последняя.
– Я так и знал. Скажи, почему ты целенаправленно игнорируешь охоту?
– Здесь нет никакой целенаправленности. Скорее даже наоборот: мне это безразлично. Во мне, похоже, просто увядает интерес к жизни. Я как старый, сморщившийся высохший цветок в вазе, на дне которой осталось несколько капель смердящей воды. Я хожу по этой земле уже более пятисот лет. Был период, когда я много путешествовал в одиночку, прежде чем вернуться в Японию и собрать большую часть этого клана. Почему сто двадцать четыре года назад я резко поднял всех на уши и скомандовал переехать в Европу – одному дьяволу известно. Может, уже тогда почувствовал приближение этой пустоты... Не знаю, когда она настигла меня. Не знаю, когда я начал ее осознавать. Я просто не чувствую больше ничего: ни страстей, ни желаний. Пустота забрала все себе.
Не знаю, увидел ли это Кота на моем лице. Наверное, все же увидел – коснувшаяся его губ усмешка говорила достаточно красноречиво. Но стоило мне произнести это вслух, как в памяти всплыла пьянящая близость тела Коты, вкус его крови, сумасшедшие поцелуи...
– А знаешь, Аюми сейчас рвет и мечет, – ведет Кота как ни в чем не бывало. – Конечно, в лицо ей никто ничего не скажет и даже виду не подаст, но за спиной очень активно шушукаются. Хуже всего для нее то, что она это прекрасно понимает.
– Увы, появление охотников помешало мне не испортить ей репутацию, – безразлично бросил я, хотя, встретившись со взглядом Коты, понял, что сейчас мы думаем об одном и том же: помешали осчастливить Аюми вовсе не охотники.
– Только не говори, что тебя это расстроило, – лукаво проговорил Кота, подойдя ко мне на шаг. – Мы оба прекрасно знаем, что ты ее не хотел, – прошептал он мне в самое ухо. Так, что у меня свело ноги от пробежавшей по телу волны возбуждения. На виске выступила капелька пота. Меня тянуло к нему. Тянуло все сильнее и сильнее.
– Скоро рассвет, – проговорил вампир. Я даже не заметил, когда он оказался позади меня. – Последняя группа должна вернуться в течение часа. Крови ты так и не выпил и уже не успеешь. Эх, придется мне снова тебя покормить, – выдохнул Кота, проведя ладонью по моей спине.
– Видимо, так. Тогда давай поднимемся в мою комнату, – сказал я без малейшей попытки понизить голос, чтобы Мари и Анна меня не услышали. Впрочем, девушки были увлечены шахматами, так что если и обратили внимание на мои слова, то не посчитали происходящее между мною и Котой чем-то интереснее последней за ночь партии.
Я закрыл дверь комнаты на ключ, хотя никто бы все равно не посмел зайти ко мне, тем более без спросу. Когда замок тихо щелкнул, я повернулся к Коте и закусил губу: он уже сидел на краю моего гроба без пиджака, с приспущенным галстуком и рубашкой, расстегнутой на три верхние пуговицы. Обнаженная шея, дразнящий взгляд...
– Приятного аппетита, – ухмыльнулся он. Я оказался рядом с ним буквально в одно мгновение и не раздумывая впился в его шею, тем самым заставив юношу застонать. Уже потом я понял, что галстук мне мешает, и развязал его. Мои пальцы торопливо расстегивали пуговицы на его рубашке. Белый шелк соскальзывал от прикосновения моих ладоней, обнажая гладкую мраморную кожу.
Прикрыв глаза и не отрываясь от шеи Коты, я положил его в гроб и лег сверху, упершись коленями в саван. Однако не прошло и минуты, как он перевернул меня и уложил мою голову на мягкую подушку. Его руки расстегнули мои пиджак и рубашку, пролезли под одежду, пальцы вцепились в спину.
С каждым глотком крови чувствуются толчки, импульсы, усиливается ощущение его присутствия внутри меня. Кота становится частью меня, наши жизни сплетаются в единое полотно. Голова кружится от ощущения экстаза. Мои губы отрываются от его шеи, чтобы сразу встретиться с губами. Жадно, настойчиво, собственнически.
– Кота... – сдавленно стону я, когда его губы исследуют мою шею, грудь, когда кончик языка касается соска. Кажется, я где-то за пределами своего тела.
– Похоже, мне пора, – разочарованно слышу я над своим ухом. Непонимающе моргаю глазами, не в силах вернуться к реальности. – Солнце встанет с минуты на минуту. Я должен возвращаться в свой гроб.
– Черт с ним, оставайся здесь, – бурчу я и, не дав ему ответить, захлопываю крышку гроба и крепко обнимаю. Не хочу терять ощущение близости его тела даже во сне.

@темы: рассказы

---

[ErikaF]

Название: Забава
Автор:  Deacon., или я, любимый
Жанр: поэзия

Забавно,
Я игрался ведь.
Ночами плел интрижек сеть,
Из слез я клеил витражи,
И в души вкалывал ножи.

Однако ж,
Днем я был другим.
Молился, кланялся святым,
До слепоты служил богам,
Чуть что, бросаясь к их ногам.

И в правду,
Днем я был шутом.
Я слушал всех с раскрытым ртом.
Свой интеллект равнял нулю
И чмокал ручки королю.

Как глупо!
Верили мне все.
И ложь мою во всей красе,
От часа к часу, каждый день.
Съедали все, кому не лень.

Взгляни-ка,
В небе лишь луна.
И лужа красного... вина?
И стынет тело короля...
Ты прав, убийца - это я.

@темы: стихи

---

Нож

[averen]

Название: Нож
Автор: Я
Жанр: философское

Нет никого рядом, вокруг нет.
Если искать след, то найдёшь нож.
Верно, с ножом проще бороть дрожь.
Дрожь – не всегда слабость! Она – гнев.

Нет никого здесь. Никого нет.
Страх и огонь только. А страх – ложь.
Ложь – не всегда слабость. Но знай – грош
Стоит она, если несёшь свет.

Ну же, возьми нож. И иди в дождь,
В холод искать жертву\нести свет:
Если уймёшь злобу – найдёшь след;
Если погас факел – забьёт дрожь.

Нет никого, знаешь, вокруг. Нет.

@темы: стихи

---

Поцелуй со вкусом крови

[Единорожка-сенсей]

Название: Поцелуй со вкусом крови. Часть 1, 2
Автор: Artyy-Tegra
Бета: Визави
Пейринг: Кота/Кадо
Рейтинг: PG-13
Жанр: сенен-ай, мистика, вампиры, романс
Размер: миди
Статус: в процессе
Права и обязанности: мое со всеми потрохами
Саммари: Эта история случилась с нами после долгих лет ночьных скитаний. Когда-то, в начале двадцатого века, в старинном лондонском особняке, что-то изменилось в размеренной жизни клана вампиров.

Поцелуй со вкусом крови. Часть 1

Поцелуй со вкусом крови. Часть 1
Близился рассвет. Стоя на пороге особняка, я окликнул Мари и Анну: несмотря на близость утра, готик-лолиты с кудряшками и фарфоровыми лицами продолжали качаться на качелях, вызывая море восхищения у своих обожателей. Те гуляли с девочками всю ночь и не заметили, как некоторые из них «удалились» даже не попрощавшись.
Светловолосая Анна сразу спрыгнула с качелей и забежала в дом. Черноволосая Мари, в свою очередь, привычно ответила мне взглядом, что побудет на улице еще минуту. Ну и пусть, она уже девяносто лет как не ребенок. Сама разберется. У меня же просто нет сил вновь спорить с этой своенравной девчушкой.
Я не закрываю дверь на замок, чтобы Мари могла войти, и оставляю ключ в замочной скважине – она сама знает, куда его положить.
– Сладких снов, Кадо-сама, – изысканно улыбается Аюми, встретившись со мной по дороге в свою комнату. Я отвечаю ей легким кивком и направляюсь в любимое место для отдыха – темный угол под лестницей. Частенько я сижу там в мягком красном кресле. Обычно – вечерами, когда остальные еще не проснулись, хотя иногда – как и сегодня, под утро.
– Кадо-сама, скоро рассвет, – слышу я шепот за спиной. Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежит этот голос.
– Да, я знаю, Кота, – вздыхаю я, не меняя позы. Дверь особняка открывается, и забежавшая в дом Мари быстро закрывает дверь на ключ. Похоже, так и не заметив меня, девушка кладет ключ в большую черную шкатулку и резво бежит в сторону комнаты, где живет вместе с сестрой. – Просто хочется еще немного поразмышлять...
– Кадо-сама, что с вами? – настойчиво спрашивает Кота. Странно, я даже не заметил, как он оказался прямо передо мной.
– А в чем, собственно, дело? – апатично пожимаю плечами.
– Скажите честно, сегодня ночью вы пили кровь?
– Нет, – спокойно отвечаю я. – Кажется, я не пил крови уже где-то неделю. Ну, по крайней мере, дня четыре точно.
– Вы в своем уме?! – шокировано шепчет юноша, нависая надо мной. – Почему вы так долго не пили крови?
– Не знаю. Не было желания охотиться. У меня, кажется, вообще не было желания что-либо делать. Просто хотелось поразмышлять.
– О чем?
– О многом. Даже слишком о многом. Потому про охоту я даже как-то не вспомнил.
– Вы с ума сошли, – шепчет Кота. Так близко, что я чувствую его дыхание... дыхание, разогретое от выпитой крови. – То-то, я смотрю, вы на ногах не держитесь. О неприличной бледности я просто молчу!
– Не обращай внимания, – вздыхаю я, отведя взгляд.
– Не могу, Вы слишком ослабли. Вам обязательно нужно выпить крови! Вы хоть понимаете, что можете не проснуться? Если вампир не будет постоянно пить свежую кровь, не будет получать ее тепло каждую ночь, то быстро остынет, навеки превратится в холодного, спящего живого мертвеца!
– Ну и что? – равнодушно отвечаю я, хотя меня это уже порядком раздражает. – Какая разница, проснусь я следующей ночью или нет?
– Упрямый осел, – резко шипит Кота, заставив меня вернуть ему возмущенный взгляд. – Хватит валять дурака! Пей! – командует он... и подставляет мне свою шею!
– Даже не собираюсь, – сглатываю я. Черт, похоже, дрожащий голос меня все-таки выдал. Кто бы мог подумать, что чувство голода так резко даст о себе знать?
– Пей, Кадо, – шепчет Кота, на этот раз мягче... и садится мне на колени. Так близко, что я, изнуренный голодом, уже просто физически не могу сопротивляться. Всего одно мгновение понадобилось мне для того, чтобы обвить руки вокруг его талии, прижать к себе, коснуться губами мягкой кожи. Я чувствовал, прекрасно чувствовал, как под ней пульсирует артерия. Клыки легко прокусили кожу, и сладкая, горячая кровь полилась в мое горло. Губы Коты были прямо над моим ухом, и я отчетливо слышал его учащенное дыхание. Стоны, которые время от времени вырывались у него, заставляли меня блаженно щурить глаза. Мои руки пролезли под пиджак Коты и скользили по гладкой ткани белой рубашки – такой тонкой, незначительной преграды. Впрочем, я пил его кровь, чувствовал его тело так, как не чувствовал бы даже будь мы совсем без одежды. Но мне все равно хотелось прижимать его сильнее, крепче. А ведь я мог и не пить его крови... или, раз уж на то пошло, выпить просто из запястья. Но почему-то пил именно из шеи, и почему-то Кота предложил мне выпить его кровь именно так.
Хотя... все равно не стоит увлекаться. Нужно прекратить, иначе я заберу у него слишком много. Но как же не хочется отрываться от его шеи! Я уже не пью кровь, но мои губы еще касаются его кожи.
– Кадо, – шепчут его губы рядом с моими. Такие мягкие... и теплые от крови, выпитой этой ночью. Они уверенно забирают меня без остатка. Язык проскальзывает в мой рот, руки осторожно держат лицо. Мое сердце не билось так быстро с тех пор, как я перестал быть человеком.
– Солнце уже начинает вставать, – шепчет Кота, разрывая поцелуй. – Пора спать, иначе мы погибнем в ближайшие несколько минут.
Я понимаю, что он прав, но все равно не могу пошевелиться. Кота пытается встать, но я удерживаю его, не пускаю. Не хочу терять это чувство так резко!
– Пора, – снова шепчет он, еще раз коснувшись моих губ.

Поцелуй со вкусом крови. Часть 2

Поцелуй со вкусом крови. Часть 1
Мне довольно долго не хочется вставать, что бывает крайне редко. Может, это кровь Коты так подействовала на меня, да еще и после столь продолжительного голода? В конце концов я нахожу в себе силы и лениво откидываю крышку гроба. Кажется, еще никогда я не ощущал так остро тишину, в которую вечно погружена моя комната. Хочется поскорее вырваться отсюда в гостиную, пусть и не очень шумную.
Когда я спускаюсь, то понимаю, что почти весь клан уже в сборе. Каждый подходит ко мне лично и приветствует.
– Добрый вечер, Кадо-сама, – спокойно говорит Кота, подойдя ко мне с невозмутимым видом и кивнув в знак приветствия. Сразу за ним очаровательная Наоми делает мне реверанс и отходит, чтобы уступить место Йори, затем – Аюми, а потом – Мари и Анне... Обычное приветствие, которое я вижу каждый вечер.
Ничего не понимаю. Раньше мне, конечно, доводилось пить кровь других вампиров, и причем неоднократно. Но ТАК она на меня еще ни разу не действовала. Нужно развеяться. Как глава клана, я имею право на любую женщину в этом доме. И хоть раньше я своей привилегией почти не пользовался, но, думаю, сейчас это будет как нельзя кстати. Может, пригласить Аюми ко мне после охоты? Тем более, что она уже давно добивается моего внимания.
– Да, конечно, – обольстительно улыбается Аюми в ответ на мое приглашение. – Я зайду к трем часам ночи.
Легко поклонившись, девушка дарит мне обворожительный взгляд из-под ресниц, убирает за ухо прядь немного вьющихся каштановых волос и идет к входной двери. Ночная охота началась.
...и у меня снова нет ни малейшего желания идти на нее. С ног до головы меня вновь охватила апатия. Но если я не пойду на охоту, то Кота, скорее всего, снова предложит... да что там – заставит меня выпить своей крови. А мне и вчерашнего хватило с головой. Поэтому я лениво выхожу из дома и скрываюсь среди ночных улиц.
Сколько я уже брожу по ним? Явно не первый час. За это время мне встретилось десятка два потенциальных жертв, убить которых не составило б особого труда. Вот только желания не было. Его напрочь забрала безграничная пустота, которая полностью подчинила себе мое тело.
Опять вспоминается сегодняшнее утро. И почему внутри будто что-то сжалось, когда Кота совершенно спокойно поприветствовал меня, а потом молча отправился на охоту? Хотя как он должен был себя вести? Заключить меня в объятья и поклясться в вечной любви? Самому смешно. Нет, нужно поскорее заканчивать с охотой – уже начало третьего, приближается время назначенного свидания с Аюми. Вот и стряхну остатки всего этого бреда.
Вижу женщину лет тридцати. Одна. Взволнованна... однако идет по темной улице слишком медленно для человека, который чего-то боится. Ну, мне без разницы. Уже хочу выйти из тени и напасть на нее, когда слышу за спиной тихое:
– Нет.
– В чем дело, Кота? – шепчу в ответ, пытаясь рассмотреть во тьме его обеспокоенное лицо.
– Похоже, моей крови было для тебя слишком мало после столь длительного голода, совсем бдительность потерял. Заметь, мне не стоило ни малейшего труда незаметно подкрасться к тебе. Просто мечта для НИХ.
– О чем ты?
– Эта женщина – приманка. Метод в последнее время довольно популярный. Она бедна как церковная мышь, детям нечего есть... вот и согласилась за скромную плату поучаствовать в охоте на вампира. Схема проста: ночью она бродит по указанным улицам, за ней следят. Если ничего не произойдет, ей платят оговоренную сумму и прощаются. Если вампир нападет на нее и она выживет, платят вдвойне. Если не выживет... ее проблемы, однако сумму семье все же передадут.
– Секунду, ты хочешь сказать, что...
– Да, Кадо-сама. В городе появились охотники на вампиров. Я лично видел их и наблюдал, как они нанимали эту женщину. Не знаю, сколько прохожих они завербовали этой ночью, однако роли это...
Коту перебивает шорох из соседнего переулка. Мне удается увидеть мелькнувшую с другой стороны улицы тень, прежде чем Кота прижимает меня к стене своим телом.
– Сейчас эта группа пройдет, и мы сможем уйти, подождите несколько минут. Нужно возвращаться в особняк, причем немедленно.
Шорохи отдаляются, женщина уже несколько минут как скрылась за поворотом, однако я все так же недвижимо стою, прижатый к стене телом Коты... Таким горячим от крови, которой он вдоволь напился за сегодняшнюю ночь.
– Кота, я еще не успел...
– Ничего, – шепчет он мне на ухо... будто дразня своей шеей. – Можешь выпить прямо сейчас. Тогда ты не будешь для них такой легкой добычей. Пей, не беспокойся, сегодня у меня была удачная охота, хватит нам обоим.
Его голос звучит так мягко, дыхание легонько шевелит волоски у меня над ухом. Вспоминаю то чувство, которое испытал вчера утром. Если все это – эффект от выпитой крови, то черт с ним, я не хочу не только терять это, я хочу отдаться этому без остатка.
Клыки легко прокусывают мягкую кожу, и горячая кровь послушно перетекает в меня. Я стону, прижимаю Коту к себе, его бедра упираются в мои, и я чувствую, как он возбужден. Медленно отстраняюсь от ранок на шее и жадно целую его губы. Кажется, появись сейчас у нас за спиной охотники, ни один бы не заметил этого – мы слишком заняты друг другом. Я совершенно ничего не понимаю: как это все получилось, что все это значит, почему мы сейчас стоим в темном переулке и бешено целуемся, что будет дальше...
Ловлю себя на том, что мне безумно хотелось бы оказаться сейчас с Котой не здесь, в грязном переулке, а, скажем, у меня в спальне, на огромной кровати с алыми простынями, которая стоит там как раз для таких целей. Сейчас эта мысль совершенно меня не смущает, хотя, держу пари, скоро одни воспоминания о ней будут вселять в меня панический ужас. Но сейчас я просто не хочу думать об этом.

Когда каждая клеточка тела начинает предупреждать о близости рассвета, мы решаем разделиться ради безопасности и направляемся к особняку каждый своей дорогой. Я прихожу первым (к счастью, в гостиной есть только Такаши и Наоми, которые слишком увлечены своей беседой, чтобы заметить меня) и быстро проскальзываю в свою комнату. Уже ложась в гроб, я вспоминаю об Аюми, которая, должно быть, стояла под моей дверью часа три назад.

@темы: рассказы

---

[Перуя]

Автор: Перуя
Бета: Я
Жанр: Миниатюра
От автора: это отрывок. Будет ли сам роман пока не знаю. Задумывался текст, как упражнение по теме: описание.

Он смотрит в темные воды лесного озерца уже долгое время. Любуется отражением?
Каурый склоняет к хозяину голову, щекоча прядками длинной гривы, тычась носом в шею, и фон Этур улыбается, целуя коня в рыжую морду. Гладит, ведя пальцами от подбородка к ганашу, и каурый вздрагивает всем телом. Я зажимаю морду своей гнедой, чтобы не вздумала ржать, не задаваясь вопросом, сколь велик причиняемый ей дискомфорт, желая сохранить в секрете интерес.
У брата такие же большие зеленые глаза, в которых плещется солнце, что и у очаровательной сестры, те же высокие скулы, на которых малейший румянец мниться не здоровым, и прямой аристократический нос. Мягкая линия подбородка рождает иллюзию беззащитности, к белоснежной матовой коже не пристает загар, густо покрывающий мое тело, обветренное морскими ветрами. Светлые волосы, блестящие и, вероятно, мягкие на ощупь, забраны кожаной лентой в мышиный хвостик на затылке, выставляя напоказ чуть оттопыренные уши. Охотничий костюм зеленого сукна, с пуговицами из оленьего рога, облегает обманчиво хрупкую фигуру. Я пошел в мать, унаследовав черный, точно смоль, волос, такие же темные непроницаемые глаза, и широкую кость, от деда.
У нас нет ничего общего.
Тень от тонкой осинки достигла вытянутых ног, и фон Этур поднял глаза к светилу, прикидывая время. Он полон решимости отомстить за сестру, за те чудные мгновения, что мы делили на борту «Висельника». Ах да - я, кажется, запятнал ее честь. Натянув тонкую белую перчатку, потянул ближе меч, устраивая на коленях. Я стиснул рукоять Горгоны, лишенной изыска аристократии, зато стократ более надежной и практичной. Пора.
Мальчишка вздрогнул, оборачиваясь, на едва различимый в шепоте ветра, шорох. Наметанный глаз заметил, как напрягся каждый его мускул, но высокомерная гордость не позволила ему ни шага назад. Воткнув клинок в дерн перед собой, он решительно скинул куртку, укрывшую вереск, моя, просоленная, легла рядом, их рукава только что не переплелись. От этакой дерзости, аристократ задохнулся, шумно втягивая воздух, его ноздри затрепетали, гнев заострил миловидные черты, предав лицу мужественности. Сталь вылетела из ножен.
Место и время, выбраны мной. Выбраны не случайно. Переступаю вправо, и жгучее солнце бьет противнику в глаза, вышибая слезы. Пока он слеп, делаю выпад, испытывая. Увернулся. Не иначе сориентировался по воздушным потокам, рожденным саблей. Не дурно. Фон Этур зло смахнул слепящую влагу, его чувственные губы приоткрылись, выпуская единственное слово.
Отец научил тебя ему, мальчик?! У него таких ублюдков, как я, целый выводок.
Не могу не признать его мастерства. От именитых учителей, нанятых старым графом, Илмар фон Этур взял лучшее: виртуозность во владении тяжелым клинком, пластику движений, приемы. Чего недоставало, так это практического опыта. Уловки, подножки, тычки кулаком - эти предметы преподает улица. Да и злость - не лучший советчик в бою. Подогревая пылающую в глазах ярость, изматываю противника, а затем, наношу сокрушительный удар, повергший бедолагу на колени. Приняв на себя иноземную сталь, фамильный клинок ломается у середины. Жаль. Прекрасная старинная работа заняла бы достойное место в коллекции трофеев ловеласа и дуэлянта Ахима.
Фон Этур упрямо пытается подняться, сквозь стиснутые зубы вырывается сдавленный стон.
Подошвой сапога, опрокидываю аристократа наземь. Наслаждаясь победой и властью над поверженным врагом, рисую саблей фигуры на его вздымающейся груди. Самым острием, едва касаясь гладкой кожи, оставляя не порезы, но явно проступающие следы. Он замирает, не решаясь шевельнуться, но в лицо палачу смотрит без страха, скорее с вызовом. И за этот взгляд, я признаю его.
Возвращаясь в ножны, Горгона недовольно вздыхает, вторя мальчишке, недоверчиво глядящему вслед.
Ухожу не оборачиваясь. Еще увидимся, братишка.

@темы: отрывки, проза, миниатюры

---

рискну выложить здесь...

[Xs-ard]

название Ночь
автор Black ice
бета я же
жанр кто его знает.. наверное, драма
статус в процессе
от автора очень важно ваше мнение)

Ночь первая: начало конца.

Ночь первая: начало конца.
Нет ничего лучше, чем проснуться в мягкой и теплой постели поздним утром в лучах солнца, пробивающегося сквозь шторы…
Нет ничего хуже, чем проснуться в вышеупомянутой постели среди ночи от звенящей лунной тишины, горячего дыхания на своей шее c запахом корицы и крови…
Проклятые вампиры, как же они достали жителей этого городка.… Научили бояться ночи, запирать все окна, ненавидеть, подозревать других, научили убивать. Теперь каждый житель знал пять точек, ранение в который было для вампира смертельным. И все это ради нескольких капель крови…
Ночь. Это время вампиров, безжалостных убийц. Во всяком случае, так говорят все.
Ночь. После полуночи городок будто пустеет. Отключаются фонари, гаснет свет в окнах, запираются двери, кладутся под подушки кинжалы с серебряной вязью старинных рун.
Ночь. Нет ни машин, ни прохожих. Разве что пьяный бомж спит где-нибудь в канаве или проигравший пари подросток на спор бредет по улицам, вздрагивая при каждом шорохе. И компании вампиров, тенями мелькающие в переулках. Да компании людей, вообразивших себя охотниками на вампиров.
Наивные «охотники»… Хорошо, если с такой охоты вернется хоть кто-нибудь. Обычно же к утру появляются на кладбище свежие могилы…. В этом вампиры почему-то были солидарны… Хотя кто-то считал, что они просто не хотят показывать людям исковерканные трупы.
Но, так или иначе, на такую охоту выходили только полные психи. Остальные же просто искали способ защитить свой дом. Таким был и я. А сегодня вампир пришел в мой дом… что будет?...

Тщетно пытаюсь нащупать кинжал под подушкой. Дыхание чуть учащается, и я чувствую клыки на своей шее.
- Еще одно движение, и я разорву твои артерии, - слышу я тихий шепот и понимаю, что это не вампир, а вампирша. Вот те раз…
- Не дергайся, - продолжает она, - я вовсе не хочу тебя убивать.
Вот те два…
- А как же?... - хрипло начинаю я и тут же замолкаю, потому что чувствую, как клыки впиваются в мою шею.
Все-таки нащупываю нож и начинаю считать. Досчитаю до 10 – и он вонзится в одну из критических точек моей ночной гостьи.
- В этом нет необходимости, - слышу я голос вампирши. Ее силуэт на долю секунды исчезает и тут же появляется на фоне окна. – Я уже ухожу. Рана к утру полностью затянется, так что никто ничего не заметит.
- Рана? – нарочито недоумеваю я, лихорадочно соображая, как бы убить эту кровожадную тварь.
- Да убери ты свой кинжал! Раздражает твоя самоуверенность! – взорвалась вдруг моя «гостья». – Как будто ты сможешь меня убить!
- Смогу, - сквозь зубы цежу я, понимая, что она права. Я хочу ее убить,… но не могу. Вот только откуда она это узнала?!
Выглянувшая из-за тучи луна осветила комнату, и я наконец смог как следует рассмотреть свою гостью: невысокая, с нормальной фигурой, пепельные волосы ниже плеч, правильные черты лица… Но что-то в ее облике смущало меня. Да, можно сказать, что она была симпатичной. И почему-то знакомой… Наконец до меня дошло. Глаза. Не клыки говорили о ее нечеловечности, а глаза. Желтые кошачьи глаза с вертикальным зрачком… Я лихорадочно схватился за выключатель.
Моя дорогая гостья мгновенно зажмурилась и что-то прошипела. Ага, значит, свет мы все-таки не любим! Но не успел я обрадоваться, как она открыла глаза – серо-зеленые и вполне человеческие…
Вот те три…
Так вот как они скрываются днем… Нисколько не отличаясь от нас, нормальных людей…
- Удивлен? – пожимает плечами вампирша. – Мы такие же, как вы.
- Нет, - ошарашено шепчу я. – Вы звери! убийцы! Нежить! – Голос мой постепенно крепнет и переходит на крик. – Вы ради крови способны на все! Вас ненавидят, на вас охотятся, а вы убиваете, шутя, и в насмешку оставляете могилы!! И после этого ты говоришь, что вы такие же, как мы!!! И…
Договорить я не успеваю – хлесткая пощечина заставляет меня замолкнуть. Неужели угадал?!
- Ты просто не знаешь НАСТОЯЩЕЙ НОЧИ, - раздается в тишине ее звенящей голос, и я застываю от ледяного взгляда.
Нет, все-таки что-то не то с этими глазами. Чуть расширившиеся зрачки притягиваю, завораживают.… Не в силах противиться приказу этого взгляда (будь он неладен!), подхожу к ней ближе… ближе… Чуть касаясь руками моего лица, вампирша заглядывает мне в глаза, и я понимаю, что тону… В этих зрачках отражается все: ночная тишина, звезды, бездонное небо, пламя огромных костров, устремляющееся ввысь, пьянящий шепот травы и ласковое прикосновение ветра… и главное – бесконечная СВОБОДА. И все эти чувства казались моими…
Одна мысль промелькнула в голове: «Что она со мной делает???»; повел головой, пытаясь порвать контакт… В ее глазах мелькнуло удивление, хватка ослабла. Но эффект оказался не таким, как я ожидал: голову повело, подкосились ноги, и я без сил рухнул на пол.
Очнулся я от нежного и даже доброго тепла на лице. Оказалось, это были руки моей гостьи – теплые, чуть светящиеся ладони… Странно…
- Зачем ты это делаешь? – хрипло спросил я. Приятное тепло тут же исчезло. Жаль…
- Просто так, – насмешливо ответила вампирша. – Интересно посмотреть на человека, который смог сопротивляться этому взгляду… Правда, ты выбрал не самый удачный вариант. Я бы даже сказала, самый болезненный.
С трудом соображая, пропускаю ее замечание мимо ушей.
- Что это было? – хрипло выдаю я.
- Всего лишь Ночь. Такая, какой она стала только для нас, - загадочно улыбается моя гостья.
Голова идет кругом… Да что такое здесь творится?! А моя вампирша открывает окно и явно собирается уходить.
- Подожди! – кричу я.
Она замирает и, усмехнувшись, останавливается.
- Ну, уж извини, но с тобой я не останусь. У меня другие планы на эту Ночь. Неужели ты думаешь, что буду сидеть с тобой только потому, что ты чуть не умер?
Э-э… а вот с этого места поподробнее…
- Я не собираюсь тебе ничего объяснять. Ты сам виноват, - стоп, а как она поняла, что я хочу спросить? Ответ я получил незамедлительно. – Твоя кровь… благодаря ей я могу слышать твои мысли, если захочу. Так вот. У тебя осталось семь дней до ближайшего полнолуния.
- А потом? – судорожно сглотнув, спросил я.
- Либо смерть,… либо Ночь.
Не нравится мне все это… ой как не нравится!!! А может, мне это снится? Закрываю глаза, считая до двенадцати пролетающих вампирчиков, отвешиваю себе оплеуху и открываю глаза.
Моя милая гостья с интересом наблюдает за мной, облокотившись на подоконник. Нехорошо прищуривает глаза и выдает:
- Даже не надейся. Я же сказала, сам виноват! Э-эх, люди… Думаете только над тем, как нас убить и забываете про все остальное. Поищи, почитай на досуге, что ты натворил, – с этими словами моя гостья все же выпрыгнула из окна.
- Подожди! – крикнул я. Как никак окно спальни на втором этаже… Взобравшись на подоконник обнаруживаю, что вампирша стоит на ветвях клена, растущего под моим окном. На самых тонких ветвях… Нарастающая луна нежно серебрит ее волосы.
И вообще … эта ночь… серебристая луна, черное, бездонное небо с мириадами сверкающих звезд, моя гостья… все вдруг оказалось совсем другим. Непривычным. Пугающим. Манящим…
- Выбор за тобой, помни это, Крис, - послышался звенящий голос. – Захочешь узнать о нашей Ночи – зови.
- Подожди! Как тебя зовут хотя бы скажи!
- Алексиэль, - моя гостья улыбнулась. – Но тебе можно называть меня Алекс.
И она исчезла…


На данный момент готовы три части из семи. Продолжать выкладывать здесь?

@темы: проза

---

Первые и посление (пока что последние)

[хандрящий]

правила читаем

@темы: проза, зарисовки, миниатюры

---

Ни к дому, ни к людям он не был привязан…

[averen]

Название: Ни к дому, ни к людям он не был привязан…
Автор: А Вы как думаете?
Жанр: дружеское такое стихотворение

Ни к дому, ни к людям он не был привязан,
И добрым, по сути своей, он не был,
А кто-то жалел его, кто-то так сразу –
Ударом тяжёлым студил его пыл.

Но честно признаться, я чем-то проникся
И даже поверил отчасти ему:
Нас все называли - «две палочки твикса»,
А также – «Герасим и верный Муму».

Сегодня дворовый, а завтра – домашний,
Свободный и гордый по сути своей,
Он бегал с охотой за голубем каждым…
Ах, как он любил погонять голубей!

Он дрался до крови, и часто побитый,
С разодранным боком домой приходил,
И, верно, от боли, а, может, обиды
Он падал на коврик в прихожей без сил…

Шло время. Я вырос из школьной одёжки,
А он перестал разгонять голубей,
Но другом остался мне очень надёжным,
И добрым, и верным по сути своей.

@темы: стихи

---

[Мечтатель Сашка]

Название: Ты веришь в судьбу?
Автор: Тёмный ангел огня.
Бета: даже боюсь ей это показывать.
От автора: подарок моему брату.
Жанр: размышление, какая-то фиговая философия.

-Господи, за что? Почему ты делаешь это с нами?
-За что нам это наказание?
-Если Бог существует, почему это происходит?
Гул этих слов снова у меня в ушах. Их произносят мужчины и женщины, грешники и те, кто считают себя праведниками, арабы и евреи, мусульмане и католики. Все они мнят себя отличными друг от друга, считают борцами за единственную правду. Свою правду, отличающуюся от мнения противника.
Но тысячи голосов каждый день сливаются в единый поток одних и тех же слов.
Смешно. И после этого они противопоставляют себя друг другу?
И ещё смешнее, если знать, кто на самом деле устроил то, что называют «Божьей карой». Несправедливой божьей карой, конечно же.
…Маленькая девочка жила на севере. Как она не любила опускающуюся на полгода тьму и вечный мороз, убивающий всё живое! И каждый день эта девочка просила, чтобы её родной край стал вечно цветущей Африкой с ослепительным жарким солнцем.
А когда началось глобальное потепление, девочка плакала. Ведь это так странно и страшно!
Но не ты ли этого хотела?..
Мальчик хотел вырасти и стать воином-героем. Ведь ими так гордятся, их так уважают! Все знают, что ты мужчина, а не трус.
Но однажды пришли незнакомые люди и убили его семью. И мальчик ушёл на фронт. Каждый день он по плечи окрашивал руки кровью врагов. Он мстил. Его награждали, а он лишь молчал и думал о своём.
Но разве не об этом ты мечтал?..
Ты кричишь своему мужу, что ненавидишь его и не желаешь его видеть, а через полгода рыдаешь над его могилой: «За что, Господи, ты забрал его? За что отнял мою единственную радость и любовь?»
Ты говоришь, что не хочешь жить. Но потом, умирая от болезни, ты взываешь: «На что ты оставил меня, Господи?»
Какие же вы смешные, люди.
Вы ненавидите Бога за то, что он якобы вас карает.
Вы ненавидите дьявола, ибо это он создаёт вам неприятности. Просто потому, что он дьявол.
А ведь вы и понятия не имеете ни о Боге, ни о дьяволе.
Хочешь, я покажу тебе дьявола?
Ищи его в себе каждый раз, когда своими руками разрушаешь свою жизнь.
Когда говоришь «да» вместо «нет».
Когда говоришь «нет» вместо «да».
Когда гонишься за «счастьем», не понимая, что оно из себя представляет.
Когда ничего не предпринимаешь, надеясь на Бога или опасаясь дьявола.
Как же иногда противно смотреть на вас, люди.
Я не смогу смириться с вами. Ведь вы как мальчик, у которого были волшебные краски. Он мог нарисовать всё, что угодно, и это стало бы реальностью. Он мог превратить мир в Эдем, но сделал из него Тартар. А затем сказал, что краски были плохие и ему зря их подарили.
Поэтому я не хочу вас больше видеть. Никогда.

…С небес сорвалась ослепительно яркая звезда. И никто не знал, что это был не астероид, прорезавший космос и обращённый в прах атмосферой нашей планеты.
Просто ангел бросился с небес на ненавистную Землю, подарившую ему сейчас вечный сон.
Почему?
Просто он верил, что хоть одно желание, загаданное на искру белого света, станет тем, что принесёт не горе, а радость. Что хоть один человек нарисует картину не чёрной краской.
Хотя бы один из тысяч…

@темы: рассказы, размышления, миниатюры

---

10.30

[Rowana]

Название: 10.30
Автор: Rowana
Жанр: поэзия

В 10.30 она встает с его постели и говорит, что холодно,
Что почти разучилась плакать,
Что не помнит, о чем говорила ранее:
Об индексе Доу Джонса
Или бывших любимых, которые не бывают бывшими.
Говорит, что накурено - слишком вязкий и горький туман над городом,
Слой печали, два слоя лака,
Что такие слова она и прежде, наверное, слышала,
Но они никогда (до сих пор) не ранили.


В 10.30 она встает, говорит, что дороги и мысли черные,
Что устала петь о неважном,
Что не помнит, о чем говорила ранее:
Об индексе Доу Джонса
Или бывших любимых, которые не уходят в прошлое.
Говорит, что надоело прощать, "милый мой, не пошел бы ты к черту, а?",
По слогам повторяет дважды,
Что все это (не веришь?) столько раз было пройдено, прожито,
Что "прощай, не простив меня, до свидания".

@темы: стихи

---

[тони такс]

Название: без названия
Автор: тони такс
Жанр: эссе

не спугните

- а тут больше синего.
- почему у меня всегда только синяя гуашь!? ты вот всегда красной и белой рисуешь.
- ты еще слишком маленькая.
- всегда ты так... - девочка недовольно посмотрела на старика, потом заглянув ему за спину, бросилась с криками, - шарик! - вдруг замялась. - снова какой-то малыш упустил.
старик смотрел на него с какой-то неописуемой грустью, даже с большей, чем нужно смотреть на шарик.
- наверное плакал. дети всегда плачут, когда что-то теряют. его ведь все это время видно. и все это время они плачут. - он прошелся ладоней по собранным в хвост седым волосам, как будто снимая усталость. - ладно, привяжи его вон к тому облаку.
девочка с неуверенностью поморщила носик:
- а разве желтый нам подойдет? вот если бы он был красным...
- не спорь.
она уже было развернулась, как вдруг:
- смотри, тут имя. - она показала ему большие белые буквы.
он вздохнул:
-я знаю. это все, что остается им от хозяев.
взяв золотую ленту в ладонь, она подошла к облаку номер 12.
- немного любви с примесью счастья. да, душа забавная штука - везде она остается. жалко, что ее так мало. в итоге, из-за того, что люди так привязаны к вещам и другим, сами становятся пустышками, в которых потом посторонние должны влаживать свою душу.
- ты еще слишком маленькая, что бы говорить такие вещи, - старик улыбнулся, - бери кисточку и дорисовывай закат, скоро смена придет — звезды рисовать, забыла? так что нужно закончить вовремя.
- ладно, дедушка. - она провела пальцем по букве *Д*, и подцепив ведро с гуашью, ушла.
а ночью мальчик увидел свой шарик и снова плакал.

@темы: зарисовки, эссе

---

[My name is Ally]

Название: Холод без тебя
Автор: Ally
Жанр: поэзия

холод пронзает кожу.
щиплет проклятый мороз.
шагами своими тревожу,
чей-то зимний невроз.

дальше

прохлада вечная тянет -
вернуться домой и уснуть.
из окон тепло укоризнено глянет
окрикнет, попытавшись вернуть.

по городу иду замерзая,
но точно знаю - дойду.
где-то подобие рая,
в нем я тепло обряду.

мой голос забытый простужен,
кашлем распята в снегу.
шарф в темноте ветер кружит,
в сугробах устало тону.

образ твой как льдинки у Кая,
составить я в памяти не могу.
вьюга зовет не смолкая,
дорогу домой не найду.

город застыл в ожидание.
лето не скоро придет.
снега пустыня бескрайняя.
вместо тепла везде лёд.

в постели под одеялом,
в ванне под горячей водой.
только ты всегда теплый,
но не всегда со мной.

@темы: стихи

---

Не умираем!

[уже навсегда]

Не выдыхаемся!
Критикам пора бы критиковать.
Участникам читать других, а не только выкладывать свое.
Пора бы свое мнение высказывать не себе под нос, а в комментариях.
Пора бы выучить несложные правила!
Спасибо.

@темы: организационные вопросы