Очень интересны объективные мнения, критика, любые комментарии.
Рассказ -Дамы и Господа, добро пожаловать в наш скромный цирк, - на арене лукаво улыбался директор манежа и по совместительству конферансье, он широко расставлял руки, как бы приглашая всех смотреть представление, люди сидели, на их лицах играли улыбки, дети смеялись.
Это были 30-е годы двадцатого века, когда человечество, едва окончив первую мировую, уже стояло на пороге второй. Усталые рабочие с детьми и женами сидели в маленьком передвижном цирке и ждали начала представления. На тот момент цирк находился в одной из беднейших частей Румынии, где людям приходилось соперничать с крысами за еду и работать целыми днями с детства, чтобы не умереть с голоду на одной из грязнейших улиц мира. Больше всего крыс было как раз у шатра цирка, потому что там можно было найти объедки, оставленные людьми, которые, придя на представление, забывали о ежедневной строжайшей экономии, которая не позволяла им оставлять хоть что-то от еды.
Люди ели дешевые сладости, роняя их на землю, и во время представления, а когда представление заканчивалось, давили крыс, сбежавшихся на сладкое, ногами, попросту не замечая их.
Конферансье всем казался добродушным толстяком с забавными усами, которому никогда не надоедает улыбаться и веселиться, ему помогала милая молодая девушка редкой красоты. Она была такая тонкая, что казалось, что она вот-вот переломится пополам, но она радостно улыбалась и шутила. Всем нравилось в цирке, но никто не задерживался там после представления, люди приходили и уходили, но никто никогда не подходил достаточно близко к арене, чтобы увидеть, что конферансье не лукаво улыбается, а просто растягивает губы, за которыми стоят гнилые черно-желтые зубы, и ни капли веселья в его «улыбке» нет, тем, кто увидел бы такую улыбку близко, стало бы страшно; и девушке, помогавшей конферансье, как раз было страшно, хотя это слово лишь в ничтожно малой степени отражает ужас, живший в ней. Она всегда дрожала всем телом, и сердце у нее билось очень часто, она была так худа, что ей казалось, что ее сердце бьется о грязную тряпку ее платья, которое выглядело нарядным для зрителей, но было убого вблизи. Тяжелая жизнь легла неизгладимым отпечатком на лице молодой девушки, и ее можно было бы назвать уродливой, если бы не ее огромные несчастные синие глаза, которые всегда смотрели так, будто она ищет защиты и спасения. Но, как уже было сказано, она улыбалась, потому что это была ее работа.
1.
До уже знакомой нам помощницы конферансье в цирке работала другая девушка, занимавшая ее место. На момент повествования она уже была мертва и довольно давно не работала в цирке, артисты цирка рассказывали про нее. Говорили, что она была не то любовницей, не то дочерью конферансье, не то и первой и второй одновременно, точно лишь то, что общались они много. Она была очень болезненна и в какой-то момент умерла. И когда она умерла, все молча решили, что убил ее конферансье, но это ничего не изменило в делах цирка, кроме того, что конферансье нужна была новая помощница. Тут и появилась наша знакомая. Никто ничего не знал о ее прошлом, да и она сама, казалось, помнила его смутно, или просто не хотела помнить. Кто-то решил, что работала она проституткой, и один из артистов предложил ей работенку по старой специальности Она ему резко отказала, раскричалась, словом, обидела парня, а парень был силачом, взял и выбил ей пару зубов. Это было обычным явлением в передвижном цирке. А девушка, и без того худая, почти перестала кушать, стала похожа на скелет, обтянутый кожей. Все решили, что видать такова судьба всех помощниц конферансье, потому что человек он был строгий, резкий и злой.
Конферансье, как уже было упомянуто, являлся еще и инспектором манежа, иными словами, он следил за порядком в цирке, всегда ходил с хлыстом, символом своей власти, и не забывал им воспользоваться при необходимости и без. Каждый номер начинался только по его команде. Он больше всех работал и больше всех ел. Его лицо всегда блестело, и было похоже на жирный красный кусок мяса.
Так как цирк был передвижной, все жили в фургонах, но фургонов было мало, а артистов много, так что многим приходилось жить с кем-то.
В репертуаре цирка был номер, который особо забавлял зрителей: толстая женщина ела огромное количество тортов, и в это же время на сцене ела торты наравне с толстухой маленькая тощая девочка. Как обычно, люди видели лишь номер, и мало кто видел, как после спектакля, тощая девочка бежала, и ее рвало в ведро, потому что она не могла есть столько же, сколько и здоровенная толстуха. В целях экономии торты большей частью состояли из маргарина и обычной краски, и их изготовляли сами артисты.
Так вот самым ужасным наказанием считалось спать вместе с толстухой, потому что, во-первых, она занимала очень много места, а, во-вторых, почти никогда не мылась. Чаще всего с ней спать приходилось, самому отвратительному человеку, обитавшему в цирке, ее мужу.
2.
Он не был занят в представлении, тем не менее, считался вторым по важности человеком в цирке после конферансье. Отвращение к нему испытывали все, хотя почти никто не мог объяснить, даже для самого себя, почему.
Не смотря на то, что когда-то он женился на толстой женщине, он каждый вечер умолял конферансье разрешить ему не ночевать с ней и выделить ему другой фургон. И почти каждый вечер безуспешно. Сам себя этот человек считал замечательно добрым и отзывчивым, говорил всем, как он старается помогать людям, в то же время всем было очевидно, что ему глубоко наплевать на всех людей в целом и на каждого в частности.
Когда он смотрел на кого-то, непроизвольно хотелось, чтобы он перестал смотреть, потому что появлялось ощущение, что вы с ним замешаны в чем-то противном, гадком.
Именно он от скуки распускал всевозможные слухи, потому что хотел казаться очень осведомленным и нужным. Он надоумил недалекого силача подойти к помощнице конферансье и убедиться, что она - девушка легкого поведения. Если в цирке случалась какая-то мерзость, можно было быть уверенным, что этот человек, хоть немного, но поучаствовал в ней. Но на каждый свой гадкий поступок он находил оправдание, которое показывало истинную, как он думал, причину совершенного: желание кому-нибудь помочь.
Например, постоянным занятием его можно было считать то, что он ходил и выискивал в каждом недостатки. Он без устали указывал артистам на их промахи, и причину такого развлечения обозначил следующую: нет, ему не приятно лезть людям в душу и критиковать их, он просто хочет им помочь исправиться. Его терпели. У всех свои недостатки.
В цирке был один мужчина, который раньше работал на заводе, но потом остался без ног и пошел в цирк с акробатическим номером, который пользовался успехом исключительно за счет того, что его исполнял инвалид. У этого мужчины была слабость - он не мог заснуть без маленького вязаного свитера, который, бог знает как, оказался у него. И вот однажды муж толстухи случайно наступил на этот старый затертый свитер грязным ботинком, оставив на нем черный след. Тут же этот отвратительный человек весь сжался, ожидая, что на него накричат, ведь ко всему прочему он был ужасным трусом.
3.
А несчастный калека, который славился своим взрывным характером и бескомпромиссностью, всего лишь расплакался. Это очень ободрило провинившегося и он начал клеймить инвалида за его сентиментальность.
В отличие от остальных обитателей цирка у калеки до того как он попал в цирк была довольно неплохая жизнь, и он никак не мог ее забыть, как, окружавшие его, люди забыли свое прошлое.
Каждую ночь инвалид обнимал маленький свитерок, который когда-то должен был принадлежать его ребенку. Калека очень давно работал на заводе, чтобы прокормить свою семью: беременную красавицу жену, которую он любил больше всего на свете. Это была на редкость счастливая молодая семья для того времени, в котором они жили. Но одной ночью будущий акробат-инвалид никак не мог заснуть, его мучило чувство, что он делает что-то не так: он не должен жить с такой милой женой, не может растить он ребенка. За одну ночь он изменил все свои планы, не взяв ничего кроме свитера, связанного его женой для еще не родившегося малыша, он убежал из дома, пока никто не видел и больше никогда туда не возвращался.
Может быть, он и вернулся бы, но не теперь, когда он был несчастным инвалидом. Хотя прошло уже почти двадцать лет, калека не мог перестать фантазировать, как сейчас живет его жена, его ребенок. Часто перед сном, обнимая уже старый свитер, калека представлял, что ему опять двадцать семь лет, и у него есть ноги, и он может в любой момент вернуться домой, и его счастливая жена бросится со слезами на глазах ему на грудь.
В действительности же, после того как он ушел из дома, его жена заболела от горя, плакала все ночи напролет и в итоге умерла, так и не родив ребенка.
Но только оживляя в своей голове призраки прошлого он мог заснуть.
Это были всего лишь нездоровые мечты, но почти ни у кого из артистов цирка не было и этого. Только двое не спали ночами и мечтали. Вторым был человек, которого фактически никто из артистов и за человека-то не считал. Это был карлик по имени Эрнст, но никто не звал его по имени, все предпочитали его называть обрубком человека.
4.
Возможно, все так не любили Эрнста, потому что чувствовали, что, несмотря на то, что зачастую ему было сложно сесть на обычный стул из-за роста, он был на голову выше их всех. Не в прямом смысле, естественно. Эрнст всем сердцем любил помощницу конферансье, и это было самым светлым и прекрасным во всем цирке. И только это чувство давало ему возможность выжить в цирке. Он помогал инспектору манежа в делах, связанных с бухгалтерией, заведовал кассой, естественно директор манежа не доверял ему, потому что сам всегда был рад что-нибудь украсть, но вынужден был прибегать к его помощи. Эрнст же бережно многие годы копил деньги. И втайне ото всех мечтал, что однажды он предложит помощнице конферансье уйти с ним, потому что Эрнст видел, что она страдает. И если бы она ему отказала, он бы тут же умер. Конечно же, Эрнст не надеялся на взаимность, и никому никогда не рассказывал ни о своих мечтах, ни о чувствах.
Эрнсту было невыносимо больно смотреть на страдания своей любимой, но он был слишком робок, чтобы что-то изменить.
5.
Как уже можно было догадаться, дела у цирка шли не лучшим образом. Артистам едва хватало на еду, но были и такие дни, когда всем приходилось голодать. Жили все в ужасной грязи и нищете.
Мало кто ходит развлекаться в цирк в тяжелые времена. И настал такой день, когда у цирка денег практически не осталось, ситуация стала критической, и директор манежа был вынужден искать из нее выход.
Артисты любой ценой должны были привлечь публику, и вскоре муж толстухи вместе с директором манежа придумали номер, который, по их мнению, не мог остаться без внимания зрителей. Они пытались придумать что-то новое, шокирующее, что-то, на что никто не решался до этого. Вспоминали опыты старых театров, и на мысль их навел театр анатомический, который некогда пользовался популярностью.
Все артисты собрались, и тогда директор манежа объявил им свое решение: помощница конферансье должна будет на арене добровольно дать отрезать себе обе руки. На афишах можно написать, что у девушки гангрена и операция ей необходима. А если его помощница против, то может выметаться на улицу прямо сейчас. Фактически, сказал конферансье, перед его помощницей стоит выбор: или она пожертвует руками, чтобы помочь всем, в том числе и себе, или же она соглашается на верную смерть. Все молчали, потому что всем было ясно, что этот номер - смертельный приговор девушке, потому что вероятность выжить после операции в этой грязи ни чуть не выше, чем вероятность выжить на улице без денег и работы.
Дрессировщик тигра потирал растерзанную правую руку, которая уже давно была обглодана тигром практически до кости и перевязана какими-то буро-желтыми грязными тряпками.
Сложно сказать, кому было страшней: Эрнсту или помощнице конферансье. Последняя упала на колени и стала просить придумать что-нибудь другое. У карлика потемнело в глазах, и он в полной мере ощутил, как он ничтожно мал. После полуночи препирательств номер утвердили. Все разошлись по фургонам спать, помощнице конферансье в виде поощрения был выделен личный фургон. Все сладко спали, кроме Эрнста и помощницы конферансье.
6.
Помощница конферансье не любила быть среди людей, потому что они вызывали у нее отвращение. Но еще больше она не любила быть наедине с собой, потому что, как бы сильно она не ненавидела всех окружающих, себя она ненавидела в разы сильнее. Когда она оставалась одна, она не могла убежать от своих мыслей, и едва держала себя в руках, чтобы не рвать волосы на голове.
Оставшись одна, понимая, что, скорее всего она живет последнюю ночь, она испытывала дикий ужас, потому что она представляла, как ее труп без рук сломает на части силач, чтобы положить в мешок и выкинуть куда-то, где обитают только крысы.
Она могла бы убежать из цирка, пытаться выжить, но она предпочла бы умереть сразу, тому, что ее ожидало на улицах. Тем более она была слишком напугана и сломлена, чтобы делать хоть что-то.
Эрнст не мог спать, он лежал на своей отсыревшей кровати и кусал руки. Рядом с ним храпел укротитель зверей. В куртку Эрнста был вшит кошелек с накопленными деньгами, которых бы хватило, чтобы прожить пару месяцев без бед вместе с его любимой. Эрнст мог претворить свою мечту в жизнь, но он трусил. В особо злые секунды ему казалось, что лучше бы не было у него денег, чтобы не мучаться сейчас. Близился рассвет, а Эрнст все не мог решиться.
Помощница конферансье все не спала и металась по комнате, ее мутило, и все вокруг было в тумане. Она то открывала, то закрывала различные ящички и не могла смириться. Тут она заметила тонкую струйку чего-то вязкого, вонючего, черного, которая текла из ящика комода. Она открыла этот ящик, и оттуда хлынул поток черной жидкости, она не смогла закричать и лишь отскочила. Тут она заметила, что черная жидкость сочится изо всех щелей и уже почти заполнила весь пол. Помощнице конферансье казалось, что она одновременно задыхается и захлебывается. Она побежала к двери фургончика, но та была заперта. Сердце бешено билось, и ей стало тесно в ее единственном платье. Девушка стала рвать его на себе вместе с кожей. С диким хрипом она упала на колени, а потом и лицом прямо в вязкую жидкость.
***
Труп помощницы конферансье нашел карлик. Все сбежались на его крик, еще не рассвело. Кто-то удивился, что карлик делает в чужом фургоне ночью, но последний был безумен от горя, и только прижимал к груди кошелек. Разумеется, никакой жидкости в фургоне не было, и даже дверь была открыта.
Карлик не умер, и в цирке по-прежнему не спали двое, но только один продолжал тешить себя мечтами. Карлик же каждую ночь не мог заснуть, потому что ото всюду в его фургоне текла черная вязкая жидкость. Прошлое умеет напоминать о себе.
"От автора"
На идею рассказа, как ни странно, меня натолкнули мысли о красоте. Я думала о чем-то одновременно дико красивом и в то же время дико уродливом, так появилась любовь карлика к помощнице конферансье.
Затем я просто наполнила цирк героями.И главные герои в цирке - не люди, а пороки. То есть фактически я описывала не людей, а просто одну сторону натуры.В рассказе присутствует единственный человек, ему я и дала имя, которое в последствии ушло.Только карлика я считала бы человеком, потому что только к нему, на мой взгляд, не может быть однозначного отношения и суждения о нем, его поступках.
Рассказ -Дамы и Господа, добро пожаловать в наш скромный цирк, - на арене лукаво улыбался директор манежа и по совместительству конферансье, он широко расставлял руки, как бы приглашая всех смотреть представление, люди сидели, на их лицах играли улыбки, дети смеялись.
Это были 30-е годы двадцатого века, когда человечество, едва окончив первую мировую, уже стояло на пороге второй. Усталые рабочие с детьми и женами сидели в маленьком передвижном цирке и ждали начала представления. На тот момент цирк находился в одной из беднейших частей Румынии, где людям приходилось соперничать с крысами за еду и работать целыми днями с детства, чтобы не умереть с голоду на одной из грязнейших улиц мира. Больше всего крыс было как раз у шатра цирка, потому что там можно было найти объедки, оставленные людьми, которые, придя на представление, забывали о ежедневной строжайшей экономии, которая не позволяла им оставлять хоть что-то от еды.
Люди ели дешевые сладости, роняя их на землю, и во время представления, а когда представление заканчивалось, давили крыс, сбежавшихся на сладкое, ногами, попросту не замечая их.
Конферансье всем казался добродушным толстяком с забавными усами, которому никогда не надоедает улыбаться и веселиться, ему помогала милая молодая девушка редкой красоты. Она была такая тонкая, что казалось, что она вот-вот переломится пополам, но она радостно улыбалась и шутила. Всем нравилось в цирке, но никто не задерживался там после представления, люди приходили и уходили, но никто никогда не подходил достаточно близко к арене, чтобы увидеть, что конферансье не лукаво улыбается, а просто растягивает губы, за которыми стоят гнилые черно-желтые зубы, и ни капли веселья в его «улыбке» нет, тем, кто увидел бы такую улыбку близко, стало бы страшно; и девушке, помогавшей конферансье, как раз было страшно, хотя это слово лишь в ничтожно малой степени отражает ужас, живший в ней. Она всегда дрожала всем телом, и сердце у нее билось очень часто, она была так худа, что ей казалось, что ее сердце бьется о грязную тряпку ее платья, которое выглядело нарядным для зрителей, но было убого вблизи. Тяжелая жизнь легла неизгладимым отпечатком на лице молодой девушки, и ее можно было бы назвать уродливой, если бы не ее огромные несчастные синие глаза, которые всегда смотрели так, будто она ищет защиты и спасения. Но, как уже было сказано, она улыбалась, потому что это была ее работа.
1.
До уже знакомой нам помощницы конферансье в цирке работала другая девушка, занимавшая ее место. На момент повествования она уже была мертва и довольно давно не работала в цирке, артисты цирка рассказывали про нее. Говорили, что она была не то любовницей, не то дочерью конферансье, не то и первой и второй одновременно, точно лишь то, что общались они много. Она была очень болезненна и в какой-то момент умерла. И когда она умерла, все молча решили, что убил ее конферансье, но это ничего не изменило в делах цирка, кроме того, что конферансье нужна была новая помощница. Тут и появилась наша знакомая. Никто ничего не знал о ее прошлом, да и она сама, казалось, помнила его смутно, или просто не хотела помнить. Кто-то решил, что работала она проституткой, и один из артистов предложил ей работенку по старой специальности Она ему резко отказала, раскричалась, словом, обидела парня, а парень был силачом, взял и выбил ей пару зубов. Это было обычным явлением в передвижном цирке. А девушка, и без того худая, почти перестала кушать, стала похожа на скелет, обтянутый кожей. Все решили, что видать такова судьба всех помощниц конферансье, потому что человек он был строгий, резкий и злой.
Конферансье, как уже было упомянуто, являлся еще и инспектором манежа, иными словами, он следил за порядком в цирке, всегда ходил с хлыстом, символом своей власти, и не забывал им воспользоваться при необходимости и без. Каждый номер начинался только по его команде. Он больше всех работал и больше всех ел. Его лицо всегда блестело, и было похоже на жирный красный кусок мяса.
Так как цирк был передвижной, все жили в фургонах, но фургонов было мало, а артистов много, так что многим приходилось жить с кем-то.
В репертуаре цирка был номер, который особо забавлял зрителей: толстая женщина ела огромное количество тортов, и в это же время на сцене ела торты наравне с толстухой маленькая тощая девочка. Как обычно, люди видели лишь номер, и мало кто видел, как после спектакля, тощая девочка бежала, и ее рвало в ведро, потому что она не могла есть столько же, сколько и здоровенная толстуха. В целях экономии торты большей частью состояли из маргарина и обычной краски, и их изготовляли сами артисты.
Так вот самым ужасным наказанием считалось спать вместе с толстухой, потому что, во-первых, она занимала очень много места, а, во-вторых, почти никогда не мылась. Чаще всего с ней спать приходилось, самому отвратительному человеку, обитавшему в цирке, ее мужу.
2.
Он не был занят в представлении, тем не менее, считался вторым по важности человеком в цирке после конферансье. Отвращение к нему испытывали все, хотя почти никто не мог объяснить, даже для самого себя, почему.
Не смотря на то, что когда-то он женился на толстой женщине, он каждый вечер умолял конферансье разрешить ему не ночевать с ней и выделить ему другой фургон. И почти каждый вечер безуспешно. Сам себя этот человек считал замечательно добрым и отзывчивым, говорил всем, как он старается помогать людям, в то же время всем было очевидно, что ему глубоко наплевать на всех людей в целом и на каждого в частности.
Когда он смотрел на кого-то, непроизвольно хотелось, чтобы он перестал смотреть, потому что появлялось ощущение, что вы с ним замешаны в чем-то противном, гадком.
Именно он от скуки распускал всевозможные слухи, потому что хотел казаться очень осведомленным и нужным. Он надоумил недалекого силача подойти к помощнице конферансье и убедиться, что она - девушка легкого поведения. Если в цирке случалась какая-то мерзость, можно было быть уверенным, что этот человек, хоть немного, но поучаствовал в ней. Но на каждый свой гадкий поступок он находил оправдание, которое показывало истинную, как он думал, причину совершенного: желание кому-нибудь помочь.
Например, постоянным занятием его можно было считать то, что он ходил и выискивал в каждом недостатки. Он без устали указывал артистам на их промахи, и причину такого развлечения обозначил следующую: нет, ему не приятно лезть людям в душу и критиковать их, он просто хочет им помочь исправиться. Его терпели. У всех свои недостатки.
В цирке был один мужчина, который раньше работал на заводе, но потом остался без ног и пошел в цирк с акробатическим номером, который пользовался успехом исключительно за счет того, что его исполнял инвалид. У этого мужчины была слабость - он не мог заснуть без маленького вязаного свитера, который, бог знает как, оказался у него. И вот однажды муж толстухи случайно наступил на этот старый затертый свитер грязным ботинком, оставив на нем черный след. Тут же этот отвратительный человек весь сжался, ожидая, что на него накричат, ведь ко всему прочему он был ужасным трусом.
3.
А несчастный калека, который славился своим взрывным характером и бескомпромиссностью, всего лишь расплакался. Это очень ободрило провинившегося и он начал клеймить инвалида за его сентиментальность.
В отличие от остальных обитателей цирка у калеки до того как он попал в цирк была довольно неплохая жизнь, и он никак не мог ее забыть, как, окружавшие его, люди забыли свое прошлое.
Каждую ночь инвалид обнимал маленький свитерок, который когда-то должен был принадлежать его ребенку. Калека очень давно работал на заводе, чтобы прокормить свою семью: беременную красавицу жену, которую он любил больше всего на свете. Это была на редкость счастливая молодая семья для того времени, в котором они жили. Но одной ночью будущий акробат-инвалид никак не мог заснуть, его мучило чувство, что он делает что-то не так: он не должен жить с такой милой женой, не может растить он ребенка. За одну ночь он изменил все свои планы, не взяв ничего кроме свитера, связанного его женой для еще не родившегося малыша, он убежал из дома, пока никто не видел и больше никогда туда не возвращался.
Может быть, он и вернулся бы, но не теперь, когда он был несчастным инвалидом. Хотя прошло уже почти двадцать лет, калека не мог перестать фантазировать, как сейчас живет его жена, его ребенок. Часто перед сном, обнимая уже старый свитер, калека представлял, что ему опять двадцать семь лет, и у него есть ноги, и он может в любой момент вернуться домой, и его счастливая жена бросится со слезами на глазах ему на грудь.
В действительности же, после того как он ушел из дома, его жена заболела от горя, плакала все ночи напролет и в итоге умерла, так и не родив ребенка.
Но только оживляя в своей голове призраки прошлого он мог заснуть.
Это были всего лишь нездоровые мечты, но почти ни у кого из артистов цирка не было и этого. Только двое не спали ночами и мечтали. Вторым был человек, которого фактически никто из артистов и за человека-то не считал. Это был карлик по имени Эрнст, но никто не звал его по имени, все предпочитали его называть обрубком человека.
4.
Возможно, все так не любили Эрнста, потому что чувствовали, что, несмотря на то, что зачастую ему было сложно сесть на обычный стул из-за роста, он был на голову выше их всех. Не в прямом смысле, естественно. Эрнст всем сердцем любил помощницу конферансье, и это было самым светлым и прекрасным во всем цирке. И только это чувство давало ему возможность выжить в цирке. Он помогал инспектору манежа в делах, связанных с бухгалтерией, заведовал кассой, естественно директор манежа не доверял ему, потому что сам всегда был рад что-нибудь украсть, но вынужден был прибегать к его помощи. Эрнст же бережно многие годы копил деньги. И втайне ото всех мечтал, что однажды он предложит помощнице конферансье уйти с ним, потому что Эрнст видел, что она страдает. И если бы она ему отказала, он бы тут же умер. Конечно же, Эрнст не надеялся на взаимность, и никому никогда не рассказывал ни о своих мечтах, ни о чувствах.
Эрнсту было невыносимо больно смотреть на страдания своей любимой, но он был слишком робок, чтобы что-то изменить.
5.
Как уже можно было догадаться, дела у цирка шли не лучшим образом. Артистам едва хватало на еду, но были и такие дни, когда всем приходилось голодать. Жили все в ужасной грязи и нищете.
Мало кто ходит развлекаться в цирк в тяжелые времена. И настал такой день, когда у цирка денег практически не осталось, ситуация стала критической, и директор манежа был вынужден искать из нее выход.
Артисты любой ценой должны были привлечь публику, и вскоре муж толстухи вместе с директором манежа придумали номер, который, по их мнению, не мог остаться без внимания зрителей. Они пытались придумать что-то новое, шокирующее, что-то, на что никто не решался до этого. Вспоминали опыты старых театров, и на мысль их навел театр анатомический, который некогда пользовался популярностью.
Все артисты собрались, и тогда директор манежа объявил им свое решение: помощница конферансье должна будет на арене добровольно дать отрезать себе обе руки. На афишах можно написать, что у девушки гангрена и операция ей необходима. А если его помощница против, то может выметаться на улицу прямо сейчас. Фактически, сказал конферансье, перед его помощницей стоит выбор: или она пожертвует руками, чтобы помочь всем, в том числе и себе, или же она соглашается на верную смерть. Все молчали, потому что всем было ясно, что этот номер - смертельный приговор девушке, потому что вероятность выжить после операции в этой грязи ни чуть не выше, чем вероятность выжить на улице без денег и работы.
Дрессировщик тигра потирал растерзанную правую руку, которая уже давно была обглодана тигром практически до кости и перевязана какими-то буро-желтыми грязными тряпками.
Сложно сказать, кому было страшней: Эрнсту или помощнице конферансье. Последняя упала на колени и стала просить придумать что-нибудь другое. У карлика потемнело в глазах, и он в полной мере ощутил, как он ничтожно мал. После полуночи препирательств номер утвердили. Все разошлись по фургонам спать, помощнице конферансье в виде поощрения был выделен личный фургон. Все сладко спали, кроме Эрнста и помощницы конферансье.
6.
Помощница конферансье не любила быть среди людей, потому что они вызывали у нее отвращение. Но еще больше она не любила быть наедине с собой, потому что, как бы сильно она не ненавидела всех окружающих, себя она ненавидела в разы сильнее. Когда она оставалась одна, она не могла убежать от своих мыслей, и едва держала себя в руках, чтобы не рвать волосы на голове.
Оставшись одна, понимая, что, скорее всего она живет последнюю ночь, она испытывала дикий ужас, потому что она представляла, как ее труп без рук сломает на части силач, чтобы положить в мешок и выкинуть куда-то, где обитают только крысы.
Она могла бы убежать из цирка, пытаться выжить, но она предпочла бы умереть сразу, тому, что ее ожидало на улицах. Тем более она была слишком напугана и сломлена, чтобы делать хоть что-то.
Эрнст не мог спать, он лежал на своей отсыревшей кровати и кусал руки. Рядом с ним храпел укротитель зверей. В куртку Эрнста был вшит кошелек с накопленными деньгами, которых бы хватило, чтобы прожить пару месяцев без бед вместе с его любимой. Эрнст мог претворить свою мечту в жизнь, но он трусил. В особо злые секунды ему казалось, что лучше бы не было у него денег, чтобы не мучаться сейчас. Близился рассвет, а Эрнст все не мог решиться.
Помощница конферансье все не спала и металась по комнате, ее мутило, и все вокруг было в тумане. Она то открывала, то закрывала различные ящички и не могла смириться. Тут она заметила тонкую струйку чего-то вязкого, вонючего, черного, которая текла из ящика комода. Она открыла этот ящик, и оттуда хлынул поток черной жидкости, она не смогла закричать и лишь отскочила. Тут она заметила, что черная жидкость сочится изо всех щелей и уже почти заполнила весь пол. Помощнице конферансье казалось, что она одновременно задыхается и захлебывается. Она побежала к двери фургончика, но та была заперта. Сердце бешено билось, и ей стало тесно в ее единственном платье. Девушка стала рвать его на себе вместе с кожей. С диким хрипом она упала на колени, а потом и лицом прямо в вязкую жидкость.
***
Труп помощницы конферансье нашел карлик. Все сбежались на его крик, еще не рассвело. Кто-то удивился, что карлик делает в чужом фургоне ночью, но последний был безумен от горя, и только прижимал к груди кошелек. Разумеется, никакой жидкости в фургоне не было, и даже дверь была открыта.
Карлик не умер, и в цирке по-прежнему не спали двое, но только один продолжал тешить себя мечтами. Карлик же каждую ночь не мог заснуть, потому что ото всюду в его фургоне текла черная вязкая жидкость. Прошлое умеет напоминать о себе.
"От автора"
На идею рассказа, как ни странно, меня натолкнули мысли о красоте. Я думала о чем-то одновременно дико красивом и в то же время дико уродливом, так появилась любовь карлика к помощнице конферансье.
Затем я просто наполнила цирк героями.И главные герои в цирке - не люди, а пороки. То есть фактически я описывала не людей, а просто одну сторону натуры.В рассказе присутствует единственный человек, ему я и дала имя, которое в последствии ушло.Только карлика я считала бы человеком, потому что только к нему, на мой взгляд, не может быть однозначного отношения и суждения о нем, его поступках.
