[talent-creative-work]

Название: Клеа, Защитница Проклятых. Рассказы.
Автор: Несмешной Шут.
Жанр: фэнтэзи.
Предупреждения: вампиры.
№14 - №16

№14

Господин Мортимер - 75-летний пациент нашей клиники ментальных расстройств в Канаде. К сожалению, после смерти всех близких родственников в автокатастрофе, он начал удаляться от реальности и на нынешний момент пребывает в плену своих иллюзий, где он представляет себя 200-летним вампиром. Он безобиден, и любит писать статьи от лица своего alter ego. (с) forum.vampirov.net/showthread.php?p=23955

Руководство Клиники с сожалением признает, что допустило серьезную ошибку, дав разрешение некому А. де Варда побеседовать с пациентом Мортимером, вследствие чего у пациента наблюдается обострение ментального расстройства, длящееся тринадцатые сутки.
М. Криссер
Главный Врач

Доброй ночи, мои юные собратья. Вы еще живы? Рад за вас. Но не спешите радоваться и вы, хотя если то, что о чем я хочу рассказать, вы поймете правильно, то возможно, ваше существование затянется еще на некоторое время. Не то чтобы надолго, но порадоваться успеете, хе-хе.
На днях ко мне заходил один довольно приятный молодой человек из нашего рода. Он пришел за советом, в котором я, разумеется, не смог ему отказать. Да и кто из вас посмел бы не оказать маленькую услугу учтивому восьмисотлетнему Гангрелю? Правильно, самоубийц нет. Если, конечно, какой-нибудь Салюбри не забрел почитать мою маленькую поучительную историю, хе-хе.
Надеюсь, вы усвоили те нехитрые уроки, которые старый Морти преподал вам в предыдущих байках? О том, что нужно уметь улыбаться в лицо и стрелять в спину, о том, что врагов и друзей нужно выбирать осторожно, о том, что нужно плести интриги, использовать грязные трюки и постоянно помнить, что то же самое будут делать и с вами.
К чему я веду? Вам еще не ясно? Наберитесь терпения, мои маленькие друзья, совсем скоро вы все поймете.
В обмен на полезный совет мой недавний гость рассказал одну презабавнейшую историю, которая произошла с его Сиром -дцать лет назад. Внимайте – вряд ли вам еще выпадет случай узнать подробности о жизни такого собрата.
«Вчера поступил новый заказ, на этот раз – поиск. У одного из влиятельных живых города N пропала дочь. Очаровательное десятилетнее дитя, милый ребенок, отрада отцовского сердца – другой информации получить не удалось. Разве только то, что этого ангела мечтали заполучить все музыкальные школы города, а о ее будущей профессии не возникало сомнений: голос чудо-ребенка уже сейчас заставлял трепетать сердца как ценителей, так и простых смертных, удостоенных чести слышать его.
И вот это счастье в человечьем обличье исчезло. Как? Никто не знает. Где видели в последний раз? Никто не помнит. Кто мог приложить к этому руку? Никто даже не догадывается. Только няня девочки вспомнила под гипнозом Авенара, что накануне вечером ее маленькую подопечную окликнула на улице незнакомка: красивая женщина в кроваво-красном вечернем платье.
Учитывая некоторые обстоятельства, хотя бы и то, что погода была далеко не летняя – дул холодный пронизывающий ветер, накрапывал мелкий дождь – и, для такого наряда совершено не подходящая, у Клеа возникли обоснованные подозрения.
Но местные вампиры оказались не при чем, по крайней мере те, кого назвал глава города – а в правдивости его слов сомневаться не приходилось: он знал, что врать Клеа – себе дороже. Даже для Князя.
Следующим вечером Защитница Проклятых покинула N – здесь ей делать было уже нечего.
- Заказ так и оставишь, горе-наемница? – не удержался от подколки Чива. – А там, между прочим, безутешный отец рыдает горючими слезьми над детскими ползунками своей несчастной дочурки. Он в тебя верил, надеялся! А ты… ты… ты бессердечная упыриха, вот ты кто! – подытожил клинок.
Вампирша никак не отреагировала на его реплики – она сосредоточилась на своих мыслях, и только голос Авенара вывел ее из задумчивости.
- Слышишь? – настороженно спросил он, останавливаясь напротив кованной чугунной калитки, что вела в розовый сад при каком-то довольно старом особняке.
Из глубины сада доносилась песня, что исполняли два голоса: звенящий серебряным колокольцем детский и сильный, глубокий и чистый, словно горный источник, женский. Но Клеа почему-то казалось, что этот родник может обернуться бурной рекой, способной обратить во прах гору, породившую его.
- Авенар, сможешь бесшумно доставить меня туда? – это было скорее утверждение, чем вопрос. – Чива – ни звука.
Оторвавшись от земли ровно на столько, чтобы не задевать гравий дорожек подошвами сапог, беловолосый вампир взял свою госпожу на руки и вместе с ней поплыл по воздуху, пропитанному освежающе-сладким ароматом цветущих роз, с которых от легкого прикосновения осыпались холодные капли росы, сверкающие подобно слезам, что уронила луна, глубоко тронутая дивным пением неведомого дуэта. В самом сердце сада, в увитой плющом мраморной беседке стояли двое: высокая женщина в длинном алом платье с золотым орнаментом, и маленькая девочка, которую она держала за руку.
Авенар осторожно и беззвучно опустил Клеа на землю, и они стали наблюдать.
Еще несколько безупречных высоких нот – и пение оборвалось. Запрокинутое лицо женщины, озаренное небывалым спокойствием и умиротворением, в этот момент было воистину восхитительным и почти таким же совершенным, как ее голос.
- Ты понимаешь теперь, моя драгоценная Клодия, что ждет тебя? – опуская чуть затуманенный взгляд на ребенка, спросила певица. – Если ты останешься со мной, твой бесценный голос будет звучать в веках, принося радость сотням, тысячам собратьев, бессмертных, как и ты сама. Хочешь?
- Да… - робко проговорило дитя, не отрывая сияющих глаз от женщины.
- Если ты останешься со мной, то сможешь сделать свои прекрасные песни совершенными. Хочешь?
- Да!..
- Если ты останешься со мной, твое счастье и твоя молодость не исчезнут никогда! Хочешь?
- Да!
В черных зрачках певицы разгоралось пламя безумия, она торжествующе улыбнулась и…
- Браво, браво…
Вежливо похлопав в ладони, Защитница Проклятых ступила на беломраморные плиты беседки.
- Как ты посмела?! Как посмела прервать таинство Обращения?! – в гневе блеснула очами незнакомка, сжимая тонкие пальцы в кулаки.
Клеа невозмутимо остановилась напротив вампирши, скрестив руки на груди.
- От твоих воплей передохли все собаки в округе, вот мы и пришли проверить, что за живодер завелся в таком милом садике, - снизошел до ответа Чива.
Авенар стал слева от своей госпожи, опустив ладонь на рукоять шпаги.
- Немедленно, сейчас же уходите прочь! – воскликнула женщина, хватая Клодию за плечи и прижимая к себе.
- И что тогда? Ты дашь Становление этому ребенку? Обречешь на вечные муки, на страдания, на преступления, на предательство?
- Замолчи!
- Заставишь дитя принять жизнь, полную лжи, подлости и ненависти?
- Прекрати!!!
Клеа ухмыльнулась.
- Ты рассказала ей? – спросила она.
Певица бросила на наемницу взгляд, полный негодования.
- Конечно.
- Все? – вкрадчиво произнесла Защитница. – И о том, что ей нужно будет пить кровь? И о Звере, что проснется в ней от капли твоей крови? И о том, что когда-нибудь она начнет убивать? И о том, что ее возненавидят люди? И о том, что она никогда не увидит солнца? И о том, что она уже не вырастет? И о том, что все, кого она любит, умрут, а она будет жить? И о том, что ей нужно будет научиться предавать и мстить за предательство? И о том, что лучшие друзья окажутся врагами? И о том, что она никому не сможет доверять? И о том, что ты уже предала ее?!
- Неееееееееееееееееееееееееееееееееееееет!!!!!!!!!!!!!! – тонкий крик, переходящий в неслышный смертоносный ультразвук, заставляющий крошиться мрамор, взрезал ночь невидимым клинком.
Авенар рухнул на колени, закрывая уши ладонями, Клодия потеряла сознание и безвольной куклой обмякла в руках вампирши.
А Клеа стояла напротив Дочери Какофонии и бесстрастно смотрела в ее темные глаза, видя в них отчаяние и бездонную пропасть страдания.
Коротко замахнувшись, наемница ударила вампиршу по лицу.
Крик умер.
- Кто ты?.. – почти неслышно выговорила женщина, с невыразимым ужасом взирая на ту, что смогла выстоять перед мощью ее голоса. – Ты так сильна… я вижу тысячелетия, что ты оставила за плечами. Кто ты?
Ничего не сказав в ответ, Защитница Проклятых помогла подняться Авенару, взяла на руки бесчувственную Клодию и растворилась в предрассветной темноте.»
Не правда ли, прелюбопытнейшая история? Мой знакомый, тот самый А. де Варда, не стал отвечать на вопросы о своем Сире, но подумайте сами: старый Гангрель, наполовину оборотень, проживший многие тысячелетия…
В свете выхода клана из Камарильи, точнее, в свете причины выхода, у вас нет никаких догадок?
Страшно? Нет? А имя Енойа вам ни о чем не говорит? Вот-вот.

№15

Поле боя… боя, отгремевшего сотни и сотни лет назад... но до сих пор это место пропитано ужасом той ночи, и стоит лишь на миг прикрыть глаза, чтобы увидеть реки крови, услышать стоны раненых, ощутить замершим сердцем, как, обжигая мертвящим холодом, края твоей души касаются измученные, лишенные покоя души павших…
Клеа пришла сюда одна, без Чивы и Авенара – в тринадцатый день седьмого месяца, восемсемьсот двадцать лет тому, она ощутила, как изменилась незримая нить, что связывала ее с Гианфаром.
Здесь, в ночь после великой битвы, Высший вампир даровал еще одному смертному право на вечную жизнь, и сейчас – именно сейчас – Защитница должна была узнать: кому.
Кончиками пальцев она коснулась серебряной пряжки на плече, и тут же отдернула руку: благородный металл жег, словно уголь из костра; эта боль в нужный момент должна будет вывести вампиршу из транса.
Она опустилась на землю, затуманенным взглядом наблюдая, как медленно умирало солнце, словно утопая в собственной крови, и, чуть покачиваясь, с последним лучом закрыла глаза, и в тот же миг омут чужих воспоминаний поглотил ее.

Минуя вечерние сумерки, тьма обрушилась на обагренную землю внезапно.
Я лежал на спине, время от времени вздрагивая от внезапных приступов боли; рана кровоточила всё сильнее, казалось, это – последние минуты.
Ночь была тиха до ужаса, и, наверное, если бы на Луне вдруг кому-нибудь вздумалось вздохнуть, я бы отчётливо услышал это.
Вдруг до безумия захотелось взглянуть на солнце – смерть под его лучами была бы во стократ легче. Но я не желал умирать! Я вспомнил, что ни разу за свои 25 лет не любил по-настоящему, что никто не любил меня и некому будет оплакать мою смерть. Я подумал, что если бы суждено было ещё жить, ни за что моя рука не коснулась бы рукояти меча, я... я... я бы всё, что угодно, отдал, только бы жить!
Я не мог обратить взор к небу; силы покинули меня. Чтобы не видеть мертвецов, лежавших вокруг, я закрыл глаза и был бы рад, если бы сознание ушло. Мне уже не хотелось жить, но миг спустя я не мог понять: как можно этого не хотеть и вновь принялся умолять Смерть разжать свои цепкие костлявые пальцы.
Вдруг в диком отчаянии я взвыл, точно подбитый зверь и подумал, что мог бы отдать душу дьяволу, только бы не умирать!
Потом я лишился чувств, а когда очнулся, подумал, что повредился в уме: по полю, усеянному мертвецами, кто-то ходил. Шаги были гулкие, будто человек шёл по просторному мраморному залу, но самого идущего не было!..
Меня знобило от страха: много историй рассказывали о существах, что выходят ночью на поле брани, чтобы собирать души павших и пожирать их тела.
Шаги то приближались, то отдалялись; я чувствовал это, не слышал, ибо звук не становился ни громче, ни тише. Содрогнувшись от ужаса и тут же вскрикнув от боли в боку, я открыл глаза. Ровно в тот миг шаги стихи.
Судорожно глотая воздух ртом, я медленно повернул голову к небу. Шагов больше не было слышно… неужели померещилось? Но едва мои веки вновь смежились, как они зазвучали снова.
Сердце бешено заколотилось, дыхание сделалось хриплым, тяжёлым и прерывистым.
Шаги слышались совсем близко, но возле меня никого не было, я это точно, точно знал! Несмотря на пронзающую всё тело боль я стал озираться, но никого не видел, а бесплотная поступь всё приближалась. Дрожащей рукой я потянулся к мечу, который миг назад лежал совсем рядом, но теперь его не было.
Я закрыл глаза и почувствовал, что сейчас должно случиться то, что либо оборвёт, наконец, мою жизнь, либо изменит её совершенно.
Вдруг мне почудилось, будто какая-то тень нависла надо мною; шаги смолкли.
Я опасался открыть глаза или резко вздохнуть, боялся выдать едва бьющуюся искру жизни даже теплом, исходящим от тела.
Шаги зазвучали снова. Я устал притворяться мёртвым, понимал, что ещё немного – и что-нибудь обязательно меня выдаст.
Шаги смолкли.
В тот же миг я почувствовал, будто на меня кто-то дышит, и дыхание это было холоднее студёного зимнего ветра. Я вздрогнул всем телом и открыл глаза.
Надо мной склонился человек... Нет, человеком его можно было назвать только в первую секунду, ибо потом начинаешь понимать, что он не простой смертный. У него были длинные – почти до плеч – густые русые волосы с рыжеватым отливом, четко очерченное лицо с твердым волевым подбородком, холодные серо-голубые глаза, нос с едва заметной горбинкой и мёртвенно-бледная кожа. От него веяло могильным холодом, и я подумал, что это сама Смерть предстала предо мной в своём человеческом обличье.
- Кто ты? – с трудом удалось мне произнести.
Он усмехнулся и ответил:
- Тебе решать. Хочешь жить – я дам тебе жизнь и сделаю бессмертным. Хочешь умереть – помогу отойти к праотцам без мучений. Тебе решать…

Острая боль пронзила руку до локтя, и Клеа, вздрогнув, очнулась.
До слез знакомое лицо все еще стояло перед глазами… Гианфар…
Защитница получила то, зачем пришла на прОклятое поле – она знала теперь, кому Древнейший отдал часть своей крови, и когда этот юноша встретится ей, ему суждено будет стать ее спутником, чтобы отдать долг своему Создателю, чтобы победить смерть ради него.

№16

Авенар вторую ночь топтался у двери в комнату Клеа. Чива, разобиженный невниманием хозяйки, которая вышвырнула его вместе с ножнами за порог, молча (!!) стоял в углу. Во всем доме – тишина и покой…
Но стоит лишь вспомнить, что творилось в этой мирной обители вампиров позапрошлой ночью – и зубы начинают выбивать дробь, вполне пригодную, чтобы под нее можно было выплясывать что-нибудь ритмичное.

Когда Клеа узнала, кого обратил Гианфар, она подняла по боевой тревоге Дом, едва не обломала оставшиеся рога Верховному Демону, вздумавшему оспорить ее право приказывать в его организации, поставила на уши всех немертвых, заявилась в Братство, прямиком на совет Древних, стукнула кулаком по столу (пользуясь правом самого древнего, хотя и не входящего в Братство) и потребовала бросить все силы на поиски некого семисотлетнего вампира по имени Лестер.
А когда спустя три дня ей передали небольшой сверток, в котором оказался литой серебряный браслет и записка: «Он погиб пятьдесят четыре года назад»…
Ярость, злость на себя и на всех вокруг, истерика, какой у Клеа не было за все посмертие… и непроглядная тьма бездны отчаяния.
Гианфара уже не спасти.
Гианфар, Древнейший Вампир, любимый и единственный мужчина… Он спас Клеа дважды, даровал ей вечную жизнь, а потом ушел – его враги были слишком сильны, он не мог подвергать девушку такому риску – быть рядом с ним. Но прощаясь, в ответ на ее мольбы он сказал: «Когда придет время моей последней битвы, я призову тебя и тех, кого создам, потому что без вас мне не выжить».
Клеа знала: в тот решающий день она и собратья, сотворенные Древнейшим, вернут ему тот долг, или то проклятье, что каждый вампир получает от своего создателя.
Но теперь, когда Лестер мертв…

Резко распахнувшаяся дверь с грохотом врезалась в стену, вампирша молниеносным движением перебросила через плечо перевязь с мечом и выбежала из дома, бросив Авенару:
- Нам нужен некромант.

Всю дорогу к пристанищу колдуна Чива читал занудную лекцию на тему «Некроманты, ореол обитания, а также условия хранения», в которой говорилось в частности и о том, что одним из лучших мест силы для вызова умерших является легендарный Стоунхендж, который в свое время построили вовсе не римляне и не какой-то там плешивый Мерлин, а древние некромансеры.
Туда-то Клеа и направлялась: единственный некромант, что согласился сотрудничать с Братством, был настолько слаб физически, что просто вынужден был периодически черпать энергию из магических источников.
- У нас хотя бы есть план? – полюбопытствовал меч, когда вся троица подошла к Пяточному камню. – Надеюсь, мы не станем брать этого, как там его, Таэнора, кажется – в заложники? Что-то мне подсказывает, что добром это не кончится.
- Прекрати каркать, – осадила его наемница. – Верховный Демон говорил, что этот маг нечасто идет на контакт, но попытаться все же стоит.
Авенар, который молча шагал позади Клеа, нагнал ее и коротко шепнул:
- Он следит. Я отвлеку.
Вампир взмахнул рукой, сотворяя иллюзию, но Защитница схватила его за рукав и не дала завершить пасс.
Она опоздала – некромант отреагировал на жест Авенара быстрее, и вампирам едва удалось уклониться от огненной стрелы.
-Сдурел?! – взвыл Чива.
Авенар оттолкнул Клеа за камень, вытащил шпагу и шагнул навстречу Таэнору.
Тот стоял за Алтарным камнем, тяжело опираясь на дорожный посох; фамильяр над левым плечом мага материализовал когтистую совиную лапу, прикоснулся к хозяину и осторожно втянул конечность вглубь своего призрачного тела. Теперь некромант и его помощник были связаны пульсирующей нитью алого света.
«Красный – цвет жизни», - мелькнула мысль у вампира.
Защитница Проклятых вышла из укрытия и подошла к Авенару.
- Мы пришли с миром, Таэнор, - произнесла она, незаметно касаясь ладони своего спутника.
Маг криво усмехнулся.
- Последний, кто приходил ко мне с миром, обрел вечный покой далеко от этих земель.
- Сурово, - буркнул клинок.
- Я хочу просить о помощи, некромант, - продолжила Клеа, крепче сжимая руку Авенара.
- Мне нет дела до проблем вампиров. – Сухо ответил юноша и повернулся к собеседникам спиной, собираясь уходить.
- Подумай лучше, - проговорила наемница, бесшумно вынимая из ножен говорящий меч и защелкивая на рукояти серебряный браслет.
События, что произошли потом, не заняли больше мгновенья: сверкнувшая в полете сталь клинка перерезала нить жизни, что тянулась от мага к его душе, браслет, соскользнувший с меча, коснулся плеча некроманта в тот самый миг, когда он задел рукой край Алтарного камня.
Вспышка – и тело Таэнора бесследно исчезло.
Не теряя ни секунды, Клеа бросилась к таявшему на глазах фамильяру и, прокусив запястье, погрузила руку в темное облако.
Боль пробрала до костей, а потом навалилась слабость: фамильяр высасывал силу с неимоверной быстротой, и Авенар, поддерживающий госпожу, не мог видеть этой пытки.
- Я должна удержать в этом мире хотя бы часть его души… Браслет приведет Таэнора к Лестеру…- с трудом выговорила вампирша, - Если они не вернутся – Гианфар погибнет…
Ощущение безысходной тоски нахлынуло, обволокло маревом черного тумана, усталость требовала опустить веки, боль заставляла убрать руку, но Клеа не могла этого сделать… она не должна!.. не должна… не должна… нет…

Когда тьма покинула сознание наемницы, она увидела склонившихся над ней людей: маг смотрел с легкой злостью, но не без уважения; Авенар, чье лицо побледнело сильнее обычного, прятал левую руку за спиной, но капли крови на белоснежной рубашке он скрыть не мог.
…третьим был очень молодой на вид вампир, но строгие зеленые глаза взирали на Клеа с затаенной тоской, а резко очерченные тонкие губы были закушены почти до крови; летящим взмахом руки юноша отбросил со лба прядь иссиня-черных волос и с тревогой спросил:
- Вы нашли Эотею?