[talent-creative-work]

Название: I Promise You
Автор: Anri
Жанр: нереальная романтика
От автора: создан под впечатлением требует впечатления


Из душа раздавался звук воды. Хотя какие еще звуки могут оттуда раздаваться?
Многие не знают, но мы придумали... Мы пели, пили, танцевали, занимались на холодной гладкой плитке любовью и смеялись. Да, мы все время смеялись.

далее

Я одета, что странно, поскольку, когда ты дома это бывает редко. Но настроения нет. Настроения нет не только целоваться, но и прикасаться, улыбаться… у меня нет настроения быть для тебя сегодня игрушкой, которая завтра станет не то чтобы не нужной, но странно далекой.
Ты такой родной… Такой теплый…

Это определение подходит для наших отношений больше всего. Все до тебя были обжигающими, все после будут холодными.


В один из вечеров, когда ты снова ушел, не прощаясь, я не стала лить в сотый раз слезы, или разбивать посуду, или запивать горе вином, я просто надела лучшее платье, сделала небрежную укладку и пошла в клуб. Ты бы смеялся надо мной, если бы знал это. Хотя нет, ты бы не смеялся… Ты бы выслушал – серьезно, строго, слушал и… Не знаю… Я – пошла в клуб… Я, которая на улицу то в 10 вечера выйти боится. Но да, ты довел меня до отчаяния. В моих венах кипела кровь, в голову ударил адреналин и в ушах звенели тысячи яростных колокольчиков, я не слышала голоса Разума кричавшего о помощи и благоразумии. Сердце, которое не перестает любить тебя, тогда тоже молчало, разочарованное в который раз. Я не позвонила никому из подруг, собрала в сумочке телефон, деньги и ключи, заперла дверь квартиры, оставив в нетронутом виде после твоего резкого ухода и ушла. В неизвестность… не рассчитывая когда-нибудь вернуться или привести кого-нибудь к себе. У тебя есть ключи – это все, о чем я думала перед уходом.
Ночь была яркой и такой какую я видела в фильмах – Мулен Руж или Бурлеск… когда кажется, будто весь город жаждет шоу, любви, пусть неверной, наигранной, бесчувственной, ненастоящей и бесчеловечной, главное шоу и любовь… Не знаю откуда я нашла этот клуб, ведь ты знаешь, что раньше я никогда в них не ходила и даже никогда ими не интересовалась. Моя боль усиливалась с каждым шагом и, хотя на улице было тепло, что редкость в середине августа, меня бил озноб. Я легко прошла фейсконтроль, заманчиво улыбнувшись охраннику, и, проведя языком по своим полным губам, устремилась в центр зала. Мне повезло – это был не клуб любителей шахмат и не гей-клуб, а обычный дом громкой музыки, алкоголя и проституток. Адреналин из головы бросился в кровь, когда я заметила несколько целующихся пар, расположившихся по стенам клуба. Не было толкучки, народу было достаточно для среды, точнее уже четверга, но я не соображала, сколько времени: полночь, 2, 3 часа ночи, хоть 6 утра – и плевать что у меня работа. Я умерла, по крайней мере, Сердце и Разум отключены – а без них невозможно мое реальное существование.
Натянув на лице развязную улыбку, качнув бедрами, чуть спустив широкую лямку платья с правого плеча, выбросив все мысли из головы, встряхнув прическу я направилась к стойке бара. В этот вечер я выглядела сногсшибательно, не потому что на мне было платье из последней коллекции Кристиано Серано и не потому что от меня пахло духами от Кристины Агилеры и не потому что мои глаза выделялись благодаря банальным смокиайз в постоянно крутящихся светящихся софитах клуба, а потому что мной руководило отчаяние. Четкое осознание безвыходности и безысходности положения. Что терять если нечего терять? Разума нет, Сердце в коме, девственность давно продана другому, так же что осталось от души? Ни-че-го.. как сказала бы моя мама… мама.. и почему я не могу называть ее мать? Наверное, потому что слишком хорошо воспитана.
Села за барную стойку, небрежно бросила серебристый клатч сверху и призывно улыбнулась бармену. Он, не спрашивая, смешал в бокале на длинной тонкой ножке что-то с чем-то, получил темно красный цвет, хотел одеть сверху лимон, но я воспротивилась, взяла из его рук бокал, поставила рядом с собой и полезла в сумку за деньгами. Он отрицательно покачал головой, убрал мою руку. С гордостью произнес: «За счет заведения», и ушел к другому клиенту. Мне нравилась эта круглая стойка и то, что барменов было два. О чудо, второй был африканцем. Увидев его, я на минуту онемела, дотронулась до его руки, проверяя настоящий ли он. Юноша с шоколадным цветом кожи, как некогда говорила моя сестра. Он с удивлением взглянул на меня, обезоружил меня своей улыбкой и, я оставила его в покое. Взяла свой бокал, положила клатч на колени и повернулась в сторону танцпола. Поднесла бокал к носу, вдохнула и едва не упала со стула. Уж не знаю, с чем там химичил этот официант, но у меня снесло башню от одного запаха содержимого моего бокала. Опьяненная победой я направилась к толпе танцующих. Музыка призывала двигаться в ее ритме, держала тебя за поводок и не отпускала, пока не вытаскивала из тебя весь здравый смысл. Во мне его уже не осталось. Глотнула коктейля, оно обожгло мне горло, я вскрикнула, но тут же оно полилось дальше, внутрь моего существа, заставляя все нервные клетки активизировать. Я стала СЛЫШАТЬ, ВИДЕТЬ, ЧУВСТВОВАТЬ… непередаваемо. Отдала лишь наполовину осушенный бокал проходящему мимо официанту, поручила тому самому африканцу бармену сумку и пошла в самое пекло танцора. Я все активнее, быстрее и нервнее стала вилять бедрами, продираясь сквозь толпу и, когда я оказалась в эпицентре активной части танцпола, зазвучала медленная музыка. Чертыхнувшись, у меня из глаз почти начали литься слезы, ведь я только начала ощущать нужную свободу! Вдруг меня кто-то обнял сзади, заставляя прислушаться к медленному ритму, который мне придавали эти руки, заставляли меня медленно двигаться из стороны в сторону, это не было насильством или принуждением – лишь приглашение, приглашение совершить это путешествие вместе и я согласилась. Я, согласившись, откинулась на крепкое тело позади меня, закрыла глаза, а одно рукой провела от пальцев до локтя руки обнимавшей меня. Резко он развернул меня, но не позволил открыть глаза, моя голова инстинктивно прижалась к его груди, руки обвили шею, а он нежно поглаживал мою спину. Мы все так же медленно, легко и свободно кружились по танцполу в ритме музыки. Мне теперь так не хотелось, чтобы она заканчивалась. Из моих глаз текли слезы, вызванные алкоголем, его телом, музыкой, ритмами и кипящей кровью, мое сердце начало просыпаться. Музыка уходила в небытие, когда вдруг зазвучало танго, непонятно откуда, быть может, оно звучало в моей лишь голове, но оно было. Оно было на французском и завораживало. Мы начали двигатся, я до сих пор не знала его лица. Люди расступились, и образовалось место. Мы разошлись, два шага, я едва дотрагиваюсь до него. Вся боль, вся горечь, туман и ты… Он стал для меня чем-то большим и стал для меня Ты. Ты остаешься за спиной и как бы руководишь мной. Мы двигаемся в унисон, иногда выбиваясь из ритма, выделяя доли и такты. Все стояли, мы танцевали… Вдруг Ты взял меня за руку со спины и стал моим властелином Я Тебя увидела… Ты повернул меня к себе. Шаг, Ты наступаешь, я отступаю и вновь оказываюсь в Твоих объятиях. Я и Ты – встретившиеся только что танцуем танго… Я пытаюсь вырваться, понимая все, что происходит на внутреннем более сильном уровне. Я откидываюсь на Твою руку, выпад назад и музыка кончилась. Я медленно поднимаюсь в Твои объятия, люди снова заволакивают весь танцпол, теперь я вижу только его и людей вокруг… магия кончилась, Ты снова стал он, я срываюсь, отталкиваю его и бегу к стойке. За стойкой сидит мужчина чуть за сорок, я выпиваю из его бокала, кажется, это был коньяк, он задирает мое платье, дотрагивается до моего бедра своей холодной рукой, оттягивает резинку моих трусиков и, ухмыляясь, убирает руку. Я забираю свой клатч с барной стойки, допиваю коньяк, на секунду прижимаюсь губами к губам этого мужчины - лучшая закуска, не давая проникнуть ему за пределы дозволенного, резко отрываюсь, бросаю официанту первую попавшуюся купюру из сумочки и разворачиваюсь. Делаю легкий воздушный поцелуй куда-то вглубь зала, где возможно он и, срываясь, бегу из клуба.
Да это было танго, то танго, что я так люблю… И я была рабыней, не все время, но была… но как же это было холодно. Все эти прикосновения, улыбки… До тебя я бы влюбилась уже двадцать раз, после тебя… я умирала и замерзала от холода.
Не помню, как добралась домой, но помню, как открывала дверь своей квартиры, видела хаос вещей и, включив телевизор, я стала убираться. Безумие, которое логично вытекало из сна Разума. Я заправила кровать, поставила ровно все баночки и скляночки, которыми никогда не пользовалась, в ванной, на кухне вымыла давно грязную плиту. Переоделась в пижаму и, наслаждаясь, что кроме футболки и штанов на мне ничего нет, легла на диван перед телевизором смотреть что-то. Я переключала каналы, слушала какую-то странную французскую музыку, не запоминая названий, исполнителей и продюсеров, не веселилась и не грустила. Потом выключила телевизор, сложила вещи в стирку, запустила машинку, убрала все, что не убрала до этого и поставила будильник на 6 утра. До этого я так и не удосужилась узнать, сколько было время. За окном было темно все время. Когда ты ушел, кода я вышла, когда пришла. На улице было всегда темно, как и у меня на душе в этот момент. Я легла спать… и на следующей неделе ты вернулся. Все было, так как обычно, я улыбалась, мы ходили по улицам, ты рассказывал что-то смешное или серьезное, грел меня лучше любого пледа, чтобы там Женька мне не говорила, готовил себе кофе по вечерам и я даже не раздражалась по поводу запаха этого наркотика в моей квартире.

Ты вышел из душа. У меня нет настроения. Ты прекрасен. Ты знаешь, что меня возбуждает оголенный торс, тем более у тебя нет пивного животика, приводящего меня в агонию ненависти, ты едва мокрый в одних шортах садишься рядом со мной, встряхиваешь мокрыми волосами и улыбаешься. Я, не в силах повернуть голову и взглянуть на тебя, переключаю каналы, снова французская эстрада, как тогда - подумалось мне… как тогда... Ты снова уйдешь, снова придешь. Ты обнимаешь меня и целуешь в макушку – тебе так нравится чувствовать себя выше меня, да и меня это радует, по правде сказать. Я всегда наслаждалась твоим превосходством. Я мечтала о парне выше.

Что-то не так? – из моих глаз брызнули слезы. Малышка, что с тобой? – ты поворачиваешь меня к себе лицом. А я ведь снова в пижаме, как тогда – мелькает мысль, и я утираю руками слезы с лицами, всхлипывая. Ты прижимаешь меня к себе, нежно гладишь по голове, по спине, целуешь в макушку, потом на минуту отвергаешь, достаешь из штанов, что лежат на стуле платок и возвращаешься ко мне. Что случилось, милая? - ты такой нежный, такой теплый. Извини, теперь ты мокрый... – между всхлипами произношу я и, забирая платок, вытирая им свои слезы, попутно в него высмаркиваюсь. Ох уж этот проклятый насморк! А я и так мокрый – ты улыбаешься и уходишь. Я не провожаю тебя взглядом, а откидываюсь на диван. Лежу на спине, смотрю в потолок, отворачиваюсь на бок, высмаркиваюсь, сжимаюсь в комочек. Ты приходишь уже сухой и в футболке, садишься на колени около моей головы, гладишь меня, проводишь, так нежно, по моей руке… заставляешь меня страдать... Ты чего-нибудь хочешь? Да! Чтобы ты не уходил! – но я не могу этого сказать, я знаю, ты не можешь остаться. Ты свободен – это было условием нашего счастья. Посиди со мной – шепчу я, и ты ласково улыбаешься, берешь меня на руки, относишь в спальню. Укладываешь под одеяло и ложишься рядом, разворачиваешь к себе, обнимаешь. Я чувствую, как моя голова упирает в твою грудь. Наши ноги переплетаются, ты перебираешь рукой мои волосы, я дотрагиваюсь до твоей груди. Вдруг ты приподнимаешься, снимаешь футболку и снова ложишься. Я провожу рукой по твоей оголенной груди, чувствую, что тебе это нравится. Спи... – шепчешь мне ты, снова целуешь меня в макушку, приподнимаешь мое лицо за подбородок, легко, нежно и очень заботливо целуешь меня в губы. Я провожу пальцем по твоим губам, устраиваюсь удобнее на твоей груди и, обнимая тебя, засыпаю. Слышу твое мерное дыхание, чувствую твое теплое, безумно теплое, родное тело и падаю в сон.