[talent-creative-work]

Автор: Туманный альбинос
Жанр: Проза, повседневность
Возрастные ограничения: PG-13.
От автора: Неожиданно обросшая сюжетом попытка поиграться в инквизиторов и ведьмаков.
Краткое содержание: После допроса, на котором обвиняемый скончался в процессе пыток, инквизитор-дознаватель изволит рефлексировать.

После допроса

Кофе горчил и Вацлав допил его залпом, поморщившись от неприятного привкуса. Четыре дня непрерывной работы, пропущенный из-за экстренного вызова выходной и воспалившиеся от зеркальных линз глаза. Вот, что он имеет в итоге.
Первое, что он сделал, вернувшись домой из допросной, где провел четыре дня в обществе Станислава Цисаржа, это сварил себе кофе. За много лет он привык к этому небольшому ритуалу настолько, что уже не мог вспомнить, когда последний раз сваренный им кофе горчил. И все же вспомнил, хотя и пришлось немного напрячь память. Три года назад, тогда, когда велось дело о сгоревшем здании ратуши. На месте пепелища было построено новое здание, которое, как весьма верно выразился господин Цисарж, выглядело полнейшим надругательством над канонами старой архитектуры. На вопрос обвиняемого, живший недалеко от здания ратуши Вацлав покривил душой, сказав, что оно ему нравится. Ложь была мелкой, бесполезной и не имеющей под собой никаких оснований, но Вацлав почему-то соврал. И соврал без каких-либо видимых причин, исключительно потому, что на тот момент исчерпал весь лимит собственной искренности.
Мысли об этом были бесполезными, и инквизитор изгнал их из головы, возвращаясь к привычным действиям. Он вымыл пустую чашку из-под кофе, поставил ее на сушку, прощальным взглядом окинул кухню, за окном которой начинало светать, и пошел в душ, на ходу расстегивая одежду.
Отражение в зеркале живо напомнила ему о Станиславе. Сейчас инквизитор выглядел едва ли лучше, чем покойный. Кожа была серой, глаза казались запавшими, с залегшими под ними тенями, а веки опухли. Мужчина стянул инквизиторское кольцо с пальца и склонился к зеркалу, вынимая из глаз плотные зеркальные линзы. Раздраженные глаза лихорадочно блестели и болели так, словно в них насыпали пепел. «Прах Цисаржа» - мрачно подумал мужчина, закрывая глаза и снимая с себя ботинки, а затем и брюки. Встав под душ, он включил воду, чувствуя, как медленно расслабляется под струями воды напряженное тело.
«Два выходных. Три. Без права экстренных вызовов» - мысли о скором отдыхе почти не вызывали положительных эмоций, но инквизитор привык к этому. Он промывал волосы от шампуня, пахнущего какими-то травами. Какие именно травы входили в состав, мужчина никогда не мог запомнить. Шампунь появлялся в его ванной по мере использования, как и многие другие вещи, которые покупала и приносила приходящая женщина. Свои функции шампунь выполнял, а остальное инквизитора не волновало. У трав, которыми пах шампунь, было одно достоинство: они перебивали запах крови. Кровь он смыл с себя еще в душе здания Инквизиции, но все равно до сих пор ощущал ее тяжелый гнилостный запах. С закрытыми глазами Вацлаву казалось, что волосы все еще в крови, но он точно знал, что это не так.
Работа давно стала рутиной. Когда-то давно, будучи впечатлительным молодым секретарем, после своего первого допроса он стоял под душем несколько часов, пытаясь соскоблить с кожи это мерзкое ощущение. И убрать из памяти крики обвиняемого. После десятого допроса душ стал для него просто физиологической необходимостью, как для работника, смывающего пот и грязь после физической нагрузки. Сам инквизитор смывал с себя кровь и усталость.
Вацлав открыл глаза, поймав себя на том, что лихорадочно скоблит плечо мочалкой, словно пытаясь содрать с себя кожу. Поморщившись и смыв с мочалки пену, он откинул ее на полку в угол. Станислава Цисаржа хотелось оттереть от себя едва ли не с мясом. Морщась, инквизитор выключил воду и начал вытирать волосы и тело, затем накинул на плечи халат, завязал пояс и вышел в спальню. Волосы привычно пахли травами. Постель манила белыми простынями и удобной подушкой, но к ней Вацлав не подошел, отправившись на кухню.
На этот раз кофе не горчил. Сделав большой глоток, мужчина ушел в кабинет, поставив чашку на край стола и вытаскивая со стеллажа тяжелую стопку документов. Преступлений, которые имели отношение к Станиславу Цисаржу, было больше десятка. На электронном носителе они занимали минимум места, но, даже не смотря на развитие прогресса, Инквизиция все еще вела бумажную документацию, а архивы ее были воистину огромными. Сейчас Вацлав был даже не против этого архаизма: высокая стопка документов, лежащая перед ним на столе, выглядела куда внушительнее ярлыка на экране монитора. «Достаточно внушительно для Цисаржа», - мимоходом подумал мужчина, развязывая шелковые тесемки одной из папок.
Для Станислава он завел новую. Вытащил из держателя перьевую ручку, проверил, насколько она заправлена и принялся оформлять титульный лист. На имени Цисаржа осталась клякса: у Вацлава подрагивали руки. Он никогда не жаловался на нервы, на такой работе со слабиной в данной области было невозможно продержаться. Он много раз видел тех, кто не смог продержаться на должности дознавателя и месяца. Но четверо суток с урывками сна подкосили и его здоровье. Следовало отправиться спать, оставив дела на утро, дать организму возможности прийти в себя и восстановить резервы.
Документы Вацлав переоформил заново, на этот раз обошлось без клякс. Инквизитор несколько минут смотрел, как темнеют высыхающие чернила, потом дотянулся до раскрытой папки и вытащил из нее документы.
Дело Станислава Цисаржа нельзя было оформить по стандартному образцу, признания от него Вацлав так и не добился. Впрочем, он с самого начала, увидев мага, понимал, что тот не признается, даже если с него живьем снимут кожу. И продолжал пытать, зная о бесполезности собственных действий. Дело Цисаржа стоило отправить в Верховный Суд, свалив обязанность допроса на них. Но Вацлав почему-то этого не сделал. И отдавал себе отчет, что сейчас не может ответить на вопрос, почему.
На то, чтобы наполнить папку с именем мага документами, у него ушло полчаса. За окном уже рассвело, свет пробивался сквозь неплотно задернутые шторы кабинета, разгоняя полумрак. Торопливо допив остывший кофе, мужчина отнес чашку на кухню, но мыть не стал, оставил в раковине. И заснул моментально, едва голова коснулась подушки. Сквозь сон он все еще чувствовал гнилой запах чужой крови.
Утро началось с телефонной трели. Несколько мгновений инквизитор приходил в себя, просыпаясь, потом бросил взгляд на часы и потянулся к вздрагивающему на тумбочке телефону. С того момента, как он заснул, прошло всего три часа.
Негромкий и четкий голос главы отдела по борьбе с преступлениями против личности сообщил, что господин Станислав Цисарж скончался вчера в пыточной от инфаркта. Вскрытие показало, что обвиняемый был человеком, лишенных каких бы то ни было магических способностей.
Положив трубку на звякнувший, сделанный под старину телефонный аппарат, Вацлав несколько минут молча смотрел в белеющую перед ним стену, а потом закрыл на мгновение вспыхнувшие болью глаза. В какой-то миг ему показалось, что в висящем на стене зеркале отражается темный маг Станислав Цисарж, умерший раньше, чем Вацлаву удалось выбить их него признание. В черном зрачке закрытого бельмом, похожего на дуло пистолета, глаза, инквизитор увидел собственное лицо.
Вацлав заснул, даже не успев лечь обратно на кровать. Того, как мерзко улыбается отражение Станислава, он уже не видел.