All the myths are true
Название: Симфония мёртвого города
Автор: denco91
Жанр: что-то с закосом под тёмное фэнтези.
От автора : На самом деле, меня мучают странные подозрения по поводу того, что первая глава получилась слишком "девчачьей". Если кто-то сможет подтвердить их или опровергнуть - буду премного благодарен. Так же буду премного благодарен, если вы осилите хотя бы половину данного словоблудия. Это тоже подвиг.
Глава первая- Помогите! - попыталась выкрикнуть она изо всех сил. Но слова превратились в пузырьки воздуха и, стремительно полетели куда-то вверх, навстречу солнцу, чтобы, достигнув поверхности, лопнуть, как лопается любой пузырь.
Она погружалась медленно, но с какой-то вгоняющей в тоску необратимостью. Бездна щекотала ей лодыжки и нежно гладила по спине своей широкой лапищей. Вода была ледяной, но она не ощущала холода. Все её чувства сейчас были обращены куда-то внутри себя. Нечто, спрятанное где-то в глубине её душе, сейчас пыталось упорно выбраться наружу, разрывая лёгкие и гортань. Нечто такое, чего она не знала, для чего не было слов ни в одном из известных ей языке, но она почему-то ясно ощущала всем своим естеством, что происходящее с ней было очень грустным, но в то же время единственно правильным.
А ещё ей почему-то чудилось, что в этой бездне за её спиной скрывается что-то неимоверно важное, но она не могла бросить туда и полувзгляда, боясь оторваться от покачивающегося над ней солнца, пытающегося пробиться к утопленнице чрез толщу воды.
Отсюда из глубины оно было похоже на уродливую кляксу, пятно на водной глади, но её глаза продолжали упрямо смотреть в одну точку, неотрывно, отчаянно. Потому что она знала, что, если отведёт взгляд хоть на секунду, хоть на мгновение, то уже не сможет понять, где небо, а где бездна.
Пятно становилось всё меньше и меньше, а вместе с этим уходила последняя надежда на спасение. Сейчас, вопреки своей вере, она думала не о Боге, не о райских кущах и даже не о том маленьком чуде, которому суждено было умереть здесь вместе с ней. Она думала лишь о руках, достаточно сильных, чтобы вырвать её из лап бездны. А ещё очень сильно жалела, что у неё самой нет таких рук.
Тут что-то твёрдое коснулось её спины, и она решила, что наконец-то достигла самого дна. Но неожиданно дно отринуло её из своих объятий и стремительно потащило вверх, к свету. Он был настолько ярким, что, как бы ни рада была она его приближению, ей пришлось зажмуриться от боли.
Элиза открыла глаза. При этом её лицо осталось совершенно неподвижным. Так просыпаются безумно уставшие люди, слабость которых не смог вылечить даже крепкий сон.
Затем в её глазах проснулся разум. И Элиза обнаружила себя лежащей на удобной кушетке в капитанской каюте. Она поняла это сразу и точно.
Маркус так часто брал свою неугомонную женушку с собой в плаванье, что капитанская каюта стала ей чуть ли не второй комнатой. А кушетка вторым брачным ложем. Тесноватым, но от того ещё более уютным…
Но эта каюта не была похожа на ту, которая располагалась на корабле её мужа. Всё то пространство, которое было доступно её взору, оно было… другим. Воздух здесь был как будто сжат чьей-то мощной пятернёй, так что любой вдох для Элизы был как удар по лёгким. Над её кушеткой висела старая карта. Вернее, Элизе казалось, что она старая, потому что та была жёлтой, как больной цингой. А ещё на ней были многочисленные царапины и пометки, смысл которых был для неё покрыт мраком. Примерно из середины карты торчала рукоять кортика.
Да, это без сомнения была каюта капитана, но совсем иного типа, нежели Маркус. Более непредсказуемого и импульсивного, в голове которого творилось нечто пока не слишком понятное ей.
Элиза попыталась привстать, чтобы оглядеть своё место пребывания получше, но как только её голова оторвалась от подушки, будто бы стальная пружина врезалась ей в затылок.
На пару секунд мир стал оранжево-красным пятном. Элиза бессильно упала на подушку. Немного погодя, мир стал возвращаться в своё первоначальное состояние.
- Я бы не советовал так резко вскакивать, моя дорогая. Наш судовой врач сказал, что вам нужен покой. Кажется, один из моих грубиянов умудрился ударить вас по затылку эфесом меча. Не тревожьтесь, я обязательно выясню кто и, будьте уверены, этот негодяй всю неделю будет дочиста вылизывать палубу своим языком. Фигурально выражаясь.
Элиза аккуратно, чтобы не сдёрнуть невидимую пружину, вызывающую нестерпимую боль, повернула голову.
За широким столом, заваленным всякой рухлядью, полезность которой мог оценить только лишь сам автор беспорядка, восседал он. Если бы Элизе пришлось бы описать его лицо одним словом, она бы, не задумываясь, сказала: «чёрное». Нет, нет, его испещрённая сеточкой морщин и шрамов кожа, отдавала какой-то нездоровой, почти аристократической белизной. Дело было совсем не в ней. Такое ощущение вызывали его чёрные волосы, будто вымазанные в саже, непонятного цвета глаза, потонувшие во мгле зрачков, и аккуратно постриженная бородка цвета вороного крыла.
Надетый на него камзол когда-то можно было назвать щеголеватым, но время оставило от былого лоска лишь бледный призрак. Тем не менее, хозяин сделал максимум, чтобы его одежда выглядела помпезно. Рюшечки, запонки, аккуратно повязанный галстук-платок – и беглого взгляда хватило бы, чтобы понять, что хозяин камзола стыдился своей небогатой одёжи.
В пол-оборота вальяжно восседая на стуле, сложив ногу на ногу, он являл собой диковинного зверя, ранее никогда не встречавшегося Элизе.
Пока же Элиза, подобно любой женщине, для которой мода была одним из основных, а иногда и единственным хобби, внимательно разглядывала его одежду, мужчина с лёгкой отрешенностью забивал курительную трубку. Затем он чиркнул спичкой, затянулся, и комнату заволокло густым ароматом табака из смеси экзотических трав. Элиза поморщилась:
- Простите, пожалуйста, но не могли бы вы прекратить курить в присутствии дамы.
Мужчина издал лёгки смешок и отложил трубку в сторону.
- Свет моих очей, вы находитесь в такой довольно неоднозначной ситуации и первое, что приходит в вашу головку – это попросить меня бросить курить? Воистину, вы весьма интересная находка.
При этих словах лёгкий холодок пробежал по спине Элизы. «Находка» - именно так он и сказал. Будто бы имел в виду милую вещицу или озорного зверька, а не живого человека.
Игнорируя шумы и покалывание в голове, Элиза привстала и требовательно посмотрела в глаза своему собеседнику.
- Где я нахожусь? И кто вы такой? Отвечайте же, если, конечно, не боитесь назвать своё имя безоружной девушке, - произнесла она с вызовом.
Человек улыбнулся ей одними губами. Глаза же остались неподвижны, точно у коршуна, не отводящего взора от своей добычи до самого последнего момента.
Затем он взял со стола чёрную шляпу треуголку, поднялся со своего места и стал неспешно приближаться к Элизе. А потом навис прямо над ней всей своей массивной фигурой.
Глядя на него из своей полулежащей позиции, Элизе показалось, что этот человек – настоящий великан, способный раздавить её одним неловким движением руки. Она была уже готова инстинктивно отстраниться от него, но взяла себя в руки, в душе обругав своё малодушие.
- Сударыня, в мире полно людей, которые боятся лишний раз назвать своё имя. Будто бы кому-то есть до них дело… Но встречаются и такие, которые, назвав своё имя, заставляют бояться уже других людей. К сожалению или же к счастью для себя и для вас, я отношу себя ко второму типу, - мужчина снял шляпу и сделал почтительный реверанс. – Микель Дега к вашим услугам. Люди так же называют меня Кровавым маркизом, но мне больше по душе моё настоящее имя.
Микель быстро, так быстро, что Элиза даже не успела отреагировать, взял её руку и отпечатал на ней вежливый поцелуй. Она хотела было отдёрнуть её назад, но мужчина крепко сжимал её, не давая возможности выбраться.
Не обращая внимания на отчаянные попытки Элизы получить свою руку назад, Микель наклонился к её уху, так близко, что сердце Элизы затрепетало от страха. Запах курительных трав и дешёвых духов больно ударил по её чувствительным носовым рецепторам.
- А находитесь вы на моём корабле «Огненная пучина», - добавил Микель с улыбкой.
Кровавый маркиз. Не раз и не два Элизе уже доводилост слышать это прозвище. Когда за шумным и весёлым говором моряков, который она так любила слушать, проскальзывали эти два слова, атмосфера непринуждённой беседы сразу исчезала. Бывалые мореходы, не стесняясь пусть и жены капитана, но всё равно женщины, начинали словами, глазами и всей своей фигурой источать такую ауру страха, что Элизе сразу же становилось некомфортно и тошно рядом с ними.
А чего могут бояться моряки, безразличные к суше, не страшащиеся ни Богов, ни демонов, верящие лишь ветру и сигналам маяка? Только пиратов.
И сразу же её голова заполнилась выстрелами пушек, криками, руганью и звоном мечей. Это были воспоминания. Она силилась придать им форму, будто распутывая клубок ниток, превративший её мысли в кучу малу, но лишь больше увязала в них. Столько мелких событий произошло за столь короткий момент времени, что они все спутались в одно, крича в её ослабшем сознании на разные голоса и перебивая друг друга.
Где-то среди обломков воспоминаний всплыло лицо Маркуса. Он пытался ей что-то сказать, выкрикнуть, но ветер уносил его слова куда-то в сторону. Таким она его и запомнила. Безгласым. Затем белая вспышка изгладила его лицо из её памяти и повлекла куда-то в сторону, в бездну. А дальше была лишь пустота.
Выпутавшись из пелены былых образов, Элиза с удивлением и лёгким ужасом обнаружила, что Микель всё это время продолжал выжидающе всматриваться в её лицо, не отпуская при этом руки.
Элиза попыталась выбраться, но он лишь ближе притянул её к себе. Его вторая рука заползла ей за спину.
Сердце перестало качать кровь. Вместо этого с каждым толчком оно стало выбрасывать холод и страх, волнами прокатывающиеся по телу Элизы. Сейчас она хотела только одного: спрятаться от этого человека, не видеть его, не слышать, не чувствовать. Но она продолжала упрямо смотреть ему в глаза, сдерживая подступающие слёзы и боясь моргнуть. Почему-то ей казалось, что отведи она взгляд, и какая-то тайная битва, ведущаяся между ними двумя, будет безнадёжно проиграна.
В отчаянии она даже было хотела незаметно вытащить вбитый над её головой кортик, как будто он мог защитить её от этого громилы. Но глаза Микеля неотступно глядели ей в душу, предугадывая все её мысли и действия. Да и как могла хрупкая девушка вытащить из стены по рукоять вбитый в неё кинжал? Это была глупая идея, порождённая безысходностью. И Элиза это понимала, но почему-то не хотела до конца отпускать эту мысль, держась за неё как за последнюю соломинку.
Но так не могло продолжаться вечно. Кто-то должен был положить коней этой игре в гляделки. Элиза сглотнула и, все силы отдавая на то, чтобы её голос не сбился, сказала:
- Вы назвали мне своё имя, сударь и было бы бесчестным утаить от вас моё. Меня зовут Элиза. Мессир, вы говорили что-то о неоднозначности моей ситуации. И мне бы хотелось кое-что прояснить. Скажите, я пленница на этом корабле?
Улыбка ещё шире расползлась по губам Микеля. Он отпустил руку Элизы, вежливо отстранил её и поднялся.
- Нет, что вы! Вы моя гостья, - сказал он и многозначительно добавил. – Если обстоятельства не изменятся. Но я верю в лучший расклад. Для нас обоих.
Не смотря на то, что внутри у Элизы всё клокотало, она почувствовала, что обрела, наконец, внутреннюю опору, уверенность в том, что этот человек не причинит ей вреда. Почему-то ей казалось, что его словам стоит верить. Но вместе с уверенностью в её голову пришла ясность, а с ней – мучительное осознание того ужаса, который сотворил этот нагло улыбающийся мужчина.
Видимо, Микель сумел прочитать это в её наполненных презрением и страхом глазах, потому что поспешно отвернулся, достал бутылку вина и наполнил два стакана. Взяв один из них в руки он, впрочем, не предложил второй Элизе.
- Пожалуйста, прекратите эту пытку,- наигранно умаляющим тоном начал он. – Когда столь прекрасная девушка смотрит на тебя таким взглядом, даже в таком бесчувственном мерзавце, как я, просыпается стыд. А моё сердце уже не так молодо, чтобы испытывать столь сильные эмоции.
- Вы… - Элиза не могла найти слов и поэтому попыталась вложить как можно больше ненависти в это единственное.
- Да я, - ответил Микель и отхлебнул из бокала. – Мерзавец, подлец, убийца, ирод. Называйте, как хотите – это всё я. От самой моей треуголки и заканчивая этими поношенными сапогами. И мне искренне жаль вас. Вы не заслуживаете того, что с вами случилось. Или же может случиться в дальнейшем. Но… жалею ли я о содеянном? Увы, нет.
- Но ведь столько людей погибло ни за что! – со всей своей горячностью, которая ещё не выветрилась вместе с покидающей её юностью, выкрикнула Элиза. – И как вы сможете жить с таким грузом?
Микель задумчиво почесал за ухом:
- Да, в общем-то, нормально. Видите ли, я пират. Это моё призвание, если хотите знать. А в жизни главное следовать своему призванию. В этом и есть счастье. Если бы я был рыбаком или плотником, то, наверное, очень страдал. Но я следую курсу своего сердца. И поэтому вполне доволен собой и своей жизнью.
Элиза не нашлась, что ответить этому человеку. Его мораль была так чужда ей, так деформирована и уродлива, что она просто решила не бередить этот гнойник. Но, по крайней, хоть и такими неказистыми, Микель обладал собственными убеждениями. И с этим надо было считаться, если она хотела выбрать отсюда живой и в как можно более добром здравии.
- Вы сказали, что я вольна делать всё, что вздумается на вашем корабле. Я хочу видеть пленников. Я знаю, что вы, пираты, промышляете продажей людей, так что на вашем корабле должно быть место, где вы держите заключенных. Я хочу видеть их немедленно! Мой муж был капитаном потопленного вами корабля, и я хочу знать, жив ли он.
Капитан «Огненной пучины» покачал головой и пару раз прищёлкнул языком:
- Ох уж эти женщины… Они не могут держать в руках шпаги и поэтому сражаются словами. И вечно они пытаются повернуть их в свою пользу. То, что вы не пленница не значит, что вам дозволено свободно перемещаться по кораблю. Нужно же чувствовать разницу. К тому же это ради вашей же безопасности. Моя команда весьма своевольна, а я не могу уследить за каждым членом своего экипажа.
Губы Элизы скривились, будто у ребёнка, которого очень жестоко обманули.
- Ну-ну, не надо, - успокаивающе стал заискивать капитан. – Я не такой плохой, как вам кажется. К тому же для вас, уважаемая Элиза, нет никакого смысла встречаться с пленниками. То, что вы женаты безмерно огорчает меня, но, не сочтите за оскорбление… ваш муж был трусом?
Вспышка гнева прокатилась по трепещущему телу Элизы, и она, влекомая этим сильным чувством, вскочила с кушетки. И, если бы Кровавый маркиз был чуть менее расторопен, то его лицо познало бы неприятное жжение женской пощёчины.
- Как вы смеете! – возопила она. – Мой муж был достойным, уважаемым человеком. И он не был трусом! Он был храбрым, нежным и добрым. Храбрее всех на этой позабытой богом посудине!
Тяжело дыша, Элиза опустилась на кушетку. Её плечи подрагивали. Глаза были мокрыми, но слёзы не капали из них. Она плакала в душе.
Микель неловко огляделся и, чтобы почувствовать хоть какую-то опору, сел на стул.
- Мои слова могут ничего не значить для вас, но мне искренне жаль. Если ваш муж был хоть вполовину храбр, как вы о нём думаете, то, вернее всего, сейчас он мёртв. В моей темнице сидят одни трусы. Вам незачем видеть их.
Что-то в тоне его голоса заставило Элизу поверить, что этот человек говорит правду.
Крепко-крепко она обхватила живот и согнулась. Ей хотелось выть, будто волчице, лишённой кормильца. Но она держалась.
Все её чувства, все эмоции были сейчас направлены на то, чтобы не заплакать. Почему-то она ясно ощущала, что перед этим человеком категорически нельзя плакать. Будто что-то значимое было бы потеряно, если хоть слеза бы выкатилась из её глаз. А память Маркуса была бы безнадёжно запятнана этими слезами. Тепло её живота немного успокоило Элизу.
- Что будет со мной? – сказала она и с тоской заметила, что её голос стал тише, предательски выдавая всю ту палитру чувств, испытываемых ею. – Моя семья довольно богата. Она может выплатить вам солидный выкуп, если вы отпустите меня.
Микель взял в руки трубку, и Элиза уже была готова снова запротестовать, но тут она заметила, что он лишь задумчиво покусывает мундштук, не затягиваясь.
- От таких предложений отказываются только дураки, - сказал он после недолгой паузы. – Но, увы. Я видел флаги на вашем корабле. Они принадлежат Мольтену. А любой мой брат-пират знает, как Мольтен ведёт переговоры с нашей братией. Сначала залп пушек, затем залп ружей, а уж потом в дело вступает дипломатия. Если, конечно, на корабле в этот момент останется хоть кто-то с бьющимся сердцем. Спасибо, но я ещё хочу пожить.
- Вы просто трус без чести и совести, - злобно кинула Элиза.
Микель бросил ей ответный взгляд, такой резкий и злой, что где-то в глубине души она даже немного пожалела о сказанном.
- Вы ещё слишком юны и наивны, моя леди, - ответил он, и его взор смягчился. – Знаете, что объединяет и в то же время отделяет плохого пирата от хорошего? Они оба умеют рисковать, но хороший пират в состоянии понять, когда риск неоправдан. А я считаю себя лучшим среди этого отребья.
- Тогда что вы со мной сделаете? Выкинете за бор? – язвительно улыбнулась Элиза. – Отдадите побаловаться своим матросам? Или же оставите для личного пользования?
Микель разразился хохотом, заливисто и по-ребячьи. И от чего-то Элизе стало нестерпимо обидно, будто бы образ этого человека, который формировался в её голове стал стремительно разрушаться. И ей было грустно терять этот образ.
- Аплодирую вашей прямоте, - вымолвил Кровавый маркиз, хлопая в ладоши.- Всё не так плохо. У меня есть целых два варианта для вас…
Шумно и невежливо, разрушая атмосферу, пропитавшую каюту сверху до низу, в дверь ворвался один из матросов.
- Капитан! - крикнул он, но, увидев с каким недовольством посмотрел на него Кровавый маркиз, перешёл на полушёпот. – Мы близко. Где-то через пол-склянки будем на месте.
- Хорошо, можешь идти, - настроение Микеля заметно поднялось от этой новости. – И мы с вами, моя прекрасная госпожа, тоже, наверное, выйдем вслед за ним. Врачи говорят, что дышать свежим воздухом – очень полезно для юных дам и почтенных господ, каковыми мы с вами и являемся. Вашу руку, миледи.
Со свойственной ей, но немного неуместной в этой ситуации кокетливостью, Элиза попыталась немного оттянуть этот момент, чтобы затем как бы нехотя протянуть ему свою ладонь, но Микель чуть ли не силком стащил её с кровати.
Взявшись под руки, они торжественно вышли из каюты. Со стороны они походили на великосветскую парочку, вышедшую на прогулку. Очень контрастную и странную контрастную парочку.
Как только они оказались на палубе, под открытым небом, всё оцепенение, все страхи Элизы прошли. Выветрились из неё вместе с прокуренным воздухом капитанской каюты. Её душа была готова взлететь, но десяток глаз, пристально уставившихся на неё, приковал её к земле.
Когда-то она всерьёз считала грязными мужланами матросов на корабле своего мужа, которые, не смотря на присутствие девушки, могли рыгнуть или же – о, ужас! - почесаться. Как же она ошибалась. По сравнению с пиратами те люди были самыми приличными и благородными из людей, с которыми только могла свести её судьба.
Пираты глядели на неё зло, с вызовом. А их намерения в отношении Элизы можно было прочитать, как открытую книгу.
Конечно, они были не настолько глупы, чтобы напрямую пялиться на гостью самого Кровавого маркиза, но Элиза тут и там замечала полувзгляды, кидаемые на неё незаметно, невзначай. А её спина и всё, что пониже просто дымились от похотливых взоров этих мерзейших из людей.
От столь повышенного внимания к своей персоне Элизе всей захотелось сжаться, сделаться маленькой и незаметной. А ещё спрятаться. Куда-нибудь, куда не достигают эти взгляды. За кого-то большого и сильного.
Единственным препятствием между этими отбросами и ею был Микель. И Элиза чуть было не прижалась к нему в поисках защиты. Но вовремя собралась и в очередной раз сурово высказала себе за поведение, недостойное гордой дворянинке.
Кто вообще такие эти пираты? И какое может быть ей дело до них, наследнице мольтенских кораблевладельцев, чей род брал начало ещё с основания их города. И она гордо вскинула голову и зашагала дальше уже без страха, полная величия и какой-то неземной отчужденности.
Так они добрались до смотровой палубы.
На губах Микеля Элиза опять заметила эту насмешливую улыбку, которая за их непродолжительный срок знакомства уже успела ей поднадоесть.
- И как вам мои ребятки? - спросил он невзначай.
- Интересные личности, - Элиза старалась подбирать слова аккуратно, зная, что ещё несколько пар ушей вполне могли их слышать. И, наверняка, слушали. – Теперь я понимаю, откуда взялось ваше прозвище. На их фоне вы выглядите настоящим благородным господином.
- О, прекратите, - попытался шутливо отмахнуться Кровавый маркиз, но было заметно, что от этих слов он раздулся, как мыльный пузырь. – Право, виновен. Действительно, что-то дворянское во мне имеется…
…когда мужчина уходит в акт самовосхваления – женщина должна внимательно слушать и всячески давать понять, что ей это интересно. Этот урок Элиза в своё время усвоила на отлично.
-… К сожалению, не по материнской линии. Моя мать, да упокоится душа её, где бы она сейчас не находилась, была, что называется… портовой шлюхой. Не морщитесь, умение называть вещи своими именами – это то, чему должно научиться каждому из нас. Так вот она говорила, что зачала меня от одного молодого аристократа, загулявшего настолько, что тот очутился в её богом забытом кабаке. Может быть, она и врала, чтобы успокоить сердце глупого мальчишки и вселить в него немного гордости. Но мне приятнее думать, что в моих жилах течёт благородная кровь, а не жижа рыбака-пьянчужки. В положении бастарда есть свои плюсы.
Всё это время Элиза усиленно кивала, так что чуть не пропустила момент, когда история закончилась. Упусти она его, и… это было бы довольно неприятно. Возможно, даже смертельно.
Неожиданно Микель замолк и словно бы вывалился из этого мира, бредущий сквозь необозримые поля своих фантазий. И Элиза воспользовалась вторым важным уроком, необходимым для крепкой и счастливой семейной жизни. Когда мужчина молчит – он ведёт диалог с самим собой. И горе прервавшему этот разговор разума с душой.
Хоть Элизе и хотелось ещё многое узнать от этого человека, хоть и было у неё ещё много вопросов, требовавших ответа, она сохраняла выдержку и спокойствие. Потому что знала таких людей, как Микель. И то, что они никогда не отвечают, когда их спрашивают напрямую.
Когда настанет время, он сам скажет всё, что нужно.
Так и произошло.
- Скажите, миледи, - начал он, продолжая глядеть куда-то в сторону. – Вы верите в чудеса?
- К сожалению, моё образование не позволяет мне этого. Если только эти чудеса официально не признаны церковью.
- А вот я начал верить. Вот только эти чудеса, на самом деле, не такие волшебные, как о них говорят. Даже немного скучные.
В этот момент Элизе показалось, что лицо Микеля превратилось в маску, с отпечатавшимся на ней знаком отвращения. Но эта маска исчезла, так же быстро, как и появилась. И перед Элизой снова предстал привычный ей Кровавый маркиз, правда, слегка растерянный. И таким он показался ей даже немного милым.
- Но вы меня удивляете, дорогуша, - с каждым словом растерянности в нём становилось всё меньше, и Элиза даже немного пожалела о возвращении «старого» Микеля. – Я живу довольно долго и всегда считал, что неплохо разбираюсь в женщинах. Но, глядя на вас, начинаю подумывать, что совершенно их не знаю.
- Простите мою дерзость, но я могу предположить, что несколько выбиваюсь из привычного вам общества путан и наивных крестьянок, - при этом Элиза гордо вскинула голову. – Но всё-таки хотелось бы узнать, отчего вы пришли к такому выводу.
Микель театрально вскинул руку:
- Любопытство. Женщинам свойственно любопытство. Куда мы плывём? Что же со мной будет? Такие вопросы должна задавать женщина. Вы же, к несчастью, чересчур, нелюбопытны.
- Ну, вы задали эти вопросы за меня, так что не вижу никакой проблемы, - Элиза сделала попытку обворожительно улыбнуться.
- Чертовка, - улыбка подействовала. – Как лихо вы со мной играете. Смотрите только, чтобы эта игра не завела вас слишком далеко.
Атмосфера наполнилась холодом. Рвущий ветер, который до этого Элиза будто бы не замечала, разошёлся в полную силу, выдувая из её души все остатки надежды и веры в лучшее.
Заметив, как побелела её кожа, Микель, удовлетворившись результатом, продолжил:
- Не бойтесь, я люблю любопытных девушек. Особенно, когда в состоянии удовлетворить их любопытство. Мы держим путь в Хэнан. Или, если вам так привычнее, в Мёртвый город.
При этом Микель как-то выжидательно уставился на Элизу. Видимо, он ожидал какой-то реакции: удивления, ужаса, хоть чего-то. Но Элиза не могла оправдать его ожиданий. Всё, что она знала о Мёртвом городе – это пара обрывочных фактов, которые пыталась вбить ей в голову гувернантка, но, как свойственно любому человеку, всё, что не касалось лично её и казалось ей неинтересным, она слушала рассеянно, в пол-уха.
Но она была леди, а леди должны знать всё. Или делать вид, что знают всё. Так её учили.
Её глаза расширились, а рот вопросительно приоткрылся.
- Но что вы забыли в этом проклятом месте? Там же ничего нет, кроме пустых улиц, старых домов и запаха смерти!
Кровавый маркиз хитро сощурился и положил ей на плечо свою громадную ручищу. И Элизу как будто бы пригвоздило к полу его пятернёй. В этот момент она отчётливо и ясно поняла, что всецело находится в его власти. И не было способа спастись от этого человека, за улыбчивой маской которого прятался деспотичный тиран.
- Кое-что там всё-таки есть. Мы идём навестить наших деловых партнёров, - ласково ответствовал он ей, как ни в чём не бывало. - Видишь ли, в нашем трюме неожиданно образовался товар, который может их заинтересовать.
Товар. В трюме. Неожиданная догадка пронзила разум Элизы.
- Вы продаёте людей в Мёртвый город? – воскликнула она. – Что ж вы за люди такие!
- Пираты, - коротко ответствовал маркиз.
И этого объяснения, по его мнению, было достаточно. А с мнением человека, способного в любой момент сломать твоё хрупкое плечика, Элиза спорить не решилась. Вместо этого она спросила:
- Что же тогда будет со мной? Меня вы тоже продадите этим… деловым партнёрам?
- Нет-нет-нет, что вы!- Микель отрицательно замотал головой. – Кем бы я был, если бы поставил вас в один ряд с простолюдинами? В вас течёт другая кровь, но даже не это важно. Вы светитесь совершенно другим, благородным светом. Что отличает крестьянина от дворянина? Крестьянин не в состоянии распоряжаться собой. У него нет права выбора. Но вы – другой случай. Поэтому я дам вам возможность выбрать свою судьбу.
- И какой же выбор мне предстоит сделать?
Улыбка пропала с лица маркиза. Как будто её на нём никогда и не бывало. Его глаза будто бы пронзили Элизу мириадами тончайших игл.
- Разделить судьбу пленников – трусов и дезертиров. Или, - тут он сделал паузу. – Стать моей женщиной.
Что-то в груди Элизы будто бы начало засасывать её внутренности. Кончики пальцев начала бить мелкая дрожь. Постепенно она поднималась всё выше и выше. Элизе чудилось, словно это отвратительное чудовище страха карабкается ей по запястьям. И она бросала все силы на борьбу с ним, зная, что, когда чудовище достигнет её плечей, Микель сразу же поймёт, какая же она, на самом деле, трусиха.
Но тут, прислушавшись к рычанию её внутреннего зверя, Элиза поняла, что не страх карабкается вверх по её телу. А гнев и обида. И она дала ему волю.
Легко, точно руку мальчонки, Элиза откинула лапу маркиза со своего плеча и с вызовом уставилась на этого нахала. Больше он не казался ей гигантской несокрушимой громадиной. Напротив, он весь даже как-то съежился в своей малозначимости и мелочности, одрях и более не внушал ей ужаса.
В его расширенных глазах сквозило удивление и… страх. Микель боялся Элизу. Боялся, как грязный крестьянин боится своего землевладельца. Безотчётно, на каком-то подсознательном уровне. И в её душе проснулось презрение к этому жалкому человечишке, возомнившему себя невесть кем. И это презрение вылилось в ответ:
- Я отказываюсь! Потомок отцов-основателей Мольтена, законная супруга достопочтенного лорда Маркуса Харборга не станет подстилкой невежественному разбойнику.
Микель выглядел потерянно. Но команда внимательно следила за их разговором, и он не мог дать слабины.
- Ну-ну, не надо придумывать себе невесть что, моя леди, - сделал он примиряющий жест руками. – Я слишком уважаю вас, чтобы предлагать такое постыдство. Вы станете моей женщиной, то есть полноправной хозяйкой этого судна. И ваш авторитет среди команды будет почти равноценен моему.
- Очень щедрое предложение, но моего мнения не изменить, - сказала Элиза уже без гнева, но так же твёрдо. – Я отказываюсь ложиться под вас, чем бы мне это потом не обернулось.
И тут Микель Дега или, как его прозвали моряки, «Кровавый маркиз», вспылил как последний мальчишка:
- Вы отказываете мне потому, что я недостаточно голубых кровей для вас?! Смотрите, моё терпение велико, но и у него есть край. Через который вы почти переступили. Не пожалейте потом, что ваше высокомерие стоило вам так несправедливо дорого.
Поколения благородных мужей и высокомерных барышень взглянули на Микеля из-под ресниц Элизы. Спокойно, почти царственно, чеканя каждое слово, она сказала:
- Я отказываюсь не потому, что ваше положение недостаточно высоко для меня. И не потому, что ваша кровь другого цвета. Я отказываюсь, потому что память моего мужа ещё жива во мне. Вы отобрали его тело, но не сможете вырвать из меня его душу, как бы вы не старались. Я так же отказываю вам потому, что вы глубоко противны мне в своей мелочности, наигранности и злобе. И во мне сейчас говорит не моя благородная кровь, а обычная человеческая гордость. Но вам не понять даже этого.
Услышав это, Микель поник. Его взгляд сделался пустым и ничего не выражающим. Весь лоск, вся показная яркость ушли, испарились из него. Сейчас это был простой мужчина, лучшие годы которого давно прошли. Устало он ответствовал ей:
- Вы сделали свой выбор. Мне больше нечего вам сказать. Не бойтесь, это не изменит моего отношения к вам. До конца путешествия вы останетесь моей гостьей.
И его взгляд устремился в море.
Туда же устремила свой взгляд и Элиза, опасаясь смотреть куда-либо ещё. Повсюду ей теперь чудилась опасность. Пульсирующая атмосфера ненависти, разрастающаяся по кораблю, как чума, давила на неё и затрудняла дыхание.
И только море было безразлично к ней. И за это она была ему благодарна.
Они двигались вдоль линии берега. Буквально в сотне метров. Но тот был гол, пуст и безынтересен. Лишь скалы окаймляли его короной, делая похожим на королька, лишённого своего государства. Затем корона скал вывернула куда-то вбок, и перед Элизой предстал Хэнан. Внезапно, как морок.
При этом она ощутила на своей коже чей-то въедливый взгляд . На неё глядел Микель, всё так же улыбаясь своей отвратительной улыбкой. Но его глаза смотрели на Элизу с ненавистью и злым торжеством. А затем его губы произнесли:
- Добро пожаловать в город мёртвых, миледи.
И, возможно, это была просто игра воображения, но Элизе послышалось, как где-то за её спиной закрылись створки невидимых врат.
Автор: denco91
Жанр: что-то с закосом под тёмное фэнтези.
От автора : На самом деле, меня мучают странные подозрения по поводу того, что первая глава получилась слишком "девчачьей". Если кто-то сможет подтвердить их или опровергнуть - буду премного благодарен. Так же буду премного благодарен, если вы осилите хотя бы половину данного словоблудия. Это тоже подвиг.
Глава первая- Помогите! - попыталась выкрикнуть она изо всех сил. Но слова превратились в пузырьки воздуха и, стремительно полетели куда-то вверх, навстречу солнцу, чтобы, достигнув поверхности, лопнуть, как лопается любой пузырь.
Она погружалась медленно, но с какой-то вгоняющей в тоску необратимостью. Бездна щекотала ей лодыжки и нежно гладила по спине своей широкой лапищей. Вода была ледяной, но она не ощущала холода. Все её чувства сейчас были обращены куда-то внутри себя. Нечто, спрятанное где-то в глубине её душе, сейчас пыталось упорно выбраться наружу, разрывая лёгкие и гортань. Нечто такое, чего она не знала, для чего не было слов ни в одном из известных ей языке, но она почему-то ясно ощущала всем своим естеством, что происходящее с ней было очень грустным, но в то же время единственно правильным.
А ещё ей почему-то чудилось, что в этой бездне за её спиной скрывается что-то неимоверно важное, но она не могла бросить туда и полувзгляда, боясь оторваться от покачивающегося над ней солнца, пытающегося пробиться к утопленнице чрез толщу воды.
Отсюда из глубины оно было похоже на уродливую кляксу, пятно на водной глади, но её глаза продолжали упрямо смотреть в одну точку, неотрывно, отчаянно. Потому что она знала, что, если отведёт взгляд хоть на секунду, хоть на мгновение, то уже не сможет понять, где небо, а где бездна.
Пятно становилось всё меньше и меньше, а вместе с этим уходила последняя надежда на спасение. Сейчас, вопреки своей вере, она думала не о Боге, не о райских кущах и даже не о том маленьком чуде, которому суждено было умереть здесь вместе с ней. Она думала лишь о руках, достаточно сильных, чтобы вырвать её из лап бездны. А ещё очень сильно жалела, что у неё самой нет таких рук.
Тут что-то твёрдое коснулось её спины, и она решила, что наконец-то достигла самого дна. Но неожиданно дно отринуло её из своих объятий и стремительно потащило вверх, к свету. Он был настолько ярким, что, как бы ни рада была она его приближению, ей пришлось зажмуриться от боли.
Элиза открыла глаза. При этом её лицо осталось совершенно неподвижным. Так просыпаются безумно уставшие люди, слабость которых не смог вылечить даже крепкий сон.
Затем в её глазах проснулся разум. И Элиза обнаружила себя лежащей на удобной кушетке в капитанской каюте. Она поняла это сразу и точно.
Маркус так часто брал свою неугомонную женушку с собой в плаванье, что капитанская каюта стала ей чуть ли не второй комнатой. А кушетка вторым брачным ложем. Тесноватым, но от того ещё более уютным…
Но эта каюта не была похожа на ту, которая располагалась на корабле её мужа. Всё то пространство, которое было доступно её взору, оно было… другим. Воздух здесь был как будто сжат чьей-то мощной пятернёй, так что любой вдох для Элизы был как удар по лёгким. Над её кушеткой висела старая карта. Вернее, Элизе казалось, что она старая, потому что та была жёлтой, как больной цингой. А ещё на ней были многочисленные царапины и пометки, смысл которых был для неё покрыт мраком. Примерно из середины карты торчала рукоять кортика.
Да, это без сомнения была каюта капитана, но совсем иного типа, нежели Маркус. Более непредсказуемого и импульсивного, в голове которого творилось нечто пока не слишком понятное ей.
Элиза попыталась привстать, чтобы оглядеть своё место пребывания получше, но как только её голова оторвалась от подушки, будто бы стальная пружина врезалась ей в затылок.
На пару секунд мир стал оранжево-красным пятном. Элиза бессильно упала на подушку. Немного погодя, мир стал возвращаться в своё первоначальное состояние.
- Я бы не советовал так резко вскакивать, моя дорогая. Наш судовой врач сказал, что вам нужен покой. Кажется, один из моих грубиянов умудрился ударить вас по затылку эфесом меча. Не тревожьтесь, я обязательно выясню кто и, будьте уверены, этот негодяй всю неделю будет дочиста вылизывать палубу своим языком. Фигурально выражаясь.
Элиза аккуратно, чтобы не сдёрнуть невидимую пружину, вызывающую нестерпимую боль, повернула голову.
За широким столом, заваленным всякой рухлядью, полезность которой мог оценить только лишь сам автор беспорядка, восседал он. Если бы Элизе пришлось бы описать его лицо одним словом, она бы, не задумываясь, сказала: «чёрное». Нет, нет, его испещрённая сеточкой морщин и шрамов кожа, отдавала какой-то нездоровой, почти аристократической белизной. Дело было совсем не в ней. Такое ощущение вызывали его чёрные волосы, будто вымазанные в саже, непонятного цвета глаза, потонувшие во мгле зрачков, и аккуратно постриженная бородка цвета вороного крыла.
Надетый на него камзол когда-то можно было назвать щеголеватым, но время оставило от былого лоска лишь бледный призрак. Тем не менее, хозяин сделал максимум, чтобы его одежда выглядела помпезно. Рюшечки, запонки, аккуратно повязанный галстук-платок – и беглого взгляда хватило бы, чтобы понять, что хозяин камзола стыдился своей небогатой одёжи.
В пол-оборота вальяжно восседая на стуле, сложив ногу на ногу, он являл собой диковинного зверя, ранее никогда не встречавшегося Элизе.
Пока же Элиза, подобно любой женщине, для которой мода была одним из основных, а иногда и единственным хобби, внимательно разглядывала его одежду, мужчина с лёгкой отрешенностью забивал курительную трубку. Затем он чиркнул спичкой, затянулся, и комнату заволокло густым ароматом табака из смеси экзотических трав. Элиза поморщилась:
- Простите, пожалуйста, но не могли бы вы прекратить курить в присутствии дамы.
Мужчина издал лёгки смешок и отложил трубку в сторону.
- Свет моих очей, вы находитесь в такой довольно неоднозначной ситуации и первое, что приходит в вашу головку – это попросить меня бросить курить? Воистину, вы весьма интересная находка.
При этих словах лёгкий холодок пробежал по спине Элизы. «Находка» - именно так он и сказал. Будто бы имел в виду милую вещицу или озорного зверька, а не живого человека.
Игнорируя шумы и покалывание в голове, Элиза привстала и требовательно посмотрела в глаза своему собеседнику.
- Где я нахожусь? И кто вы такой? Отвечайте же, если, конечно, не боитесь назвать своё имя безоружной девушке, - произнесла она с вызовом.
Человек улыбнулся ей одними губами. Глаза же остались неподвижны, точно у коршуна, не отводящего взора от своей добычи до самого последнего момента.
Затем он взял со стола чёрную шляпу треуголку, поднялся со своего места и стал неспешно приближаться к Элизе. А потом навис прямо над ней всей своей массивной фигурой.
Глядя на него из своей полулежащей позиции, Элизе показалось, что этот человек – настоящий великан, способный раздавить её одним неловким движением руки. Она была уже готова инстинктивно отстраниться от него, но взяла себя в руки, в душе обругав своё малодушие.
- Сударыня, в мире полно людей, которые боятся лишний раз назвать своё имя. Будто бы кому-то есть до них дело… Но встречаются и такие, которые, назвав своё имя, заставляют бояться уже других людей. К сожалению или же к счастью для себя и для вас, я отношу себя ко второму типу, - мужчина снял шляпу и сделал почтительный реверанс. – Микель Дега к вашим услугам. Люди так же называют меня Кровавым маркизом, но мне больше по душе моё настоящее имя.
Микель быстро, так быстро, что Элиза даже не успела отреагировать, взял её руку и отпечатал на ней вежливый поцелуй. Она хотела было отдёрнуть её назад, но мужчина крепко сжимал её, не давая возможности выбраться.
Не обращая внимания на отчаянные попытки Элизы получить свою руку назад, Микель наклонился к её уху, так близко, что сердце Элизы затрепетало от страха. Запах курительных трав и дешёвых духов больно ударил по её чувствительным носовым рецепторам.
- А находитесь вы на моём корабле «Огненная пучина», - добавил Микель с улыбкой.
Кровавый маркиз. Не раз и не два Элизе уже доводилост слышать это прозвище. Когда за шумным и весёлым говором моряков, который она так любила слушать, проскальзывали эти два слова, атмосфера непринуждённой беседы сразу исчезала. Бывалые мореходы, не стесняясь пусть и жены капитана, но всё равно женщины, начинали словами, глазами и всей своей фигурой источать такую ауру страха, что Элизе сразу же становилось некомфортно и тошно рядом с ними.
А чего могут бояться моряки, безразличные к суше, не страшащиеся ни Богов, ни демонов, верящие лишь ветру и сигналам маяка? Только пиратов.
И сразу же её голова заполнилась выстрелами пушек, криками, руганью и звоном мечей. Это были воспоминания. Она силилась придать им форму, будто распутывая клубок ниток, превративший её мысли в кучу малу, но лишь больше увязала в них. Столько мелких событий произошло за столь короткий момент времени, что они все спутались в одно, крича в её ослабшем сознании на разные голоса и перебивая друг друга.
Где-то среди обломков воспоминаний всплыло лицо Маркуса. Он пытался ей что-то сказать, выкрикнуть, но ветер уносил его слова куда-то в сторону. Таким она его и запомнила. Безгласым. Затем белая вспышка изгладила его лицо из её памяти и повлекла куда-то в сторону, в бездну. А дальше была лишь пустота.
Выпутавшись из пелены былых образов, Элиза с удивлением и лёгким ужасом обнаружила, что Микель всё это время продолжал выжидающе всматриваться в её лицо, не отпуская при этом руки.
Элиза попыталась выбраться, но он лишь ближе притянул её к себе. Его вторая рука заползла ей за спину.
Сердце перестало качать кровь. Вместо этого с каждым толчком оно стало выбрасывать холод и страх, волнами прокатывающиеся по телу Элизы. Сейчас она хотела только одного: спрятаться от этого человека, не видеть его, не слышать, не чувствовать. Но она продолжала упрямо смотреть ему в глаза, сдерживая подступающие слёзы и боясь моргнуть. Почему-то ей казалось, что отведи она взгляд, и какая-то тайная битва, ведущаяся между ними двумя, будет безнадёжно проиграна.
В отчаянии она даже было хотела незаметно вытащить вбитый над её головой кортик, как будто он мог защитить её от этого громилы. Но глаза Микеля неотступно глядели ей в душу, предугадывая все её мысли и действия. Да и как могла хрупкая девушка вытащить из стены по рукоять вбитый в неё кинжал? Это была глупая идея, порождённая безысходностью. И Элиза это понимала, но почему-то не хотела до конца отпускать эту мысль, держась за неё как за последнюю соломинку.
Но так не могло продолжаться вечно. Кто-то должен был положить коней этой игре в гляделки. Элиза сглотнула и, все силы отдавая на то, чтобы её голос не сбился, сказала:
- Вы назвали мне своё имя, сударь и было бы бесчестным утаить от вас моё. Меня зовут Элиза. Мессир, вы говорили что-то о неоднозначности моей ситуации. И мне бы хотелось кое-что прояснить. Скажите, я пленница на этом корабле?
Улыбка ещё шире расползлась по губам Микеля. Он отпустил руку Элизы, вежливо отстранил её и поднялся.
- Нет, что вы! Вы моя гостья, - сказал он и многозначительно добавил. – Если обстоятельства не изменятся. Но я верю в лучший расклад. Для нас обоих.
Не смотря на то, что внутри у Элизы всё клокотало, она почувствовала, что обрела, наконец, внутреннюю опору, уверенность в том, что этот человек не причинит ей вреда. Почему-то ей казалось, что его словам стоит верить. Но вместе с уверенностью в её голову пришла ясность, а с ней – мучительное осознание того ужаса, который сотворил этот нагло улыбающийся мужчина.
Видимо, Микель сумел прочитать это в её наполненных презрением и страхом глазах, потому что поспешно отвернулся, достал бутылку вина и наполнил два стакана. Взяв один из них в руки он, впрочем, не предложил второй Элизе.
- Пожалуйста, прекратите эту пытку,- наигранно умаляющим тоном начал он. – Когда столь прекрасная девушка смотрит на тебя таким взглядом, даже в таком бесчувственном мерзавце, как я, просыпается стыд. А моё сердце уже не так молодо, чтобы испытывать столь сильные эмоции.
- Вы… - Элиза не могла найти слов и поэтому попыталась вложить как можно больше ненависти в это единственное.
- Да я, - ответил Микель и отхлебнул из бокала. – Мерзавец, подлец, убийца, ирод. Называйте, как хотите – это всё я. От самой моей треуголки и заканчивая этими поношенными сапогами. И мне искренне жаль вас. Вы не заслуживаете того, что с вами случилось. Или же может случиться в дальнейшем. Но… жалею ли я о содеянном? Увы, нет.
- Но ведь столько людей погибло ни за что! – со всей своей горячностью, которая ещё не выветрилась вместе с покидающей её юностью, выкрикнула Элиза. – И как вы сможете жить с таким грузом?
Микель задумчиво почесал за ухом:
- Да, в общем-то, нормально. Видите ли, я пират. Это моё призвание, если хотите знать. А в жизни главное следовать своему призванию. В этом и есть счастье. Если бы я был рыбаком или плотником, то, наверное, очень страдал. Но я следую курсу своего сердца. И поэтому вполне доволен собой и своей жизнью.
Элиза не нашлась, что ответить этому человеку. Его мораль была так чужда ей, так деформирована и уродлива, что она просто решила не бередить этот гнойник. Но, по крайней, хоть и такими неказистыми, Микель обладал собственными убеждениями. И с этим надо было считаться, если она хотела выбрать отсюда живой и в как можно более добром здравии.
- Вы сказали, что я вольна делать всё, что вздумается на вашем корабле. Я хочу видеть пленников. Я знаю, что вы, пираты, промышляете продажей людей, так что на вашем корабле должно быть место, где вы держите заключенных. Я хочу видеть их немедленно! Мой муж был капитаном потопленного вами корабля, и я хочу знать, жив ли он.
Капитан «Огненной пучины» покачал головой и пару раз прищёлкнул языком:
- Ох уж эти женщины… Они не могут держать в руках шпаги и поэтому сражаются словами. И вечно они пытаются повернуть их в свою пользу. То, что вы не пленница не значит, что вам дозволено свободно перемещаться по кораблю. Нужно же чувствовать разницу. К тому же это ради вашей же безопасности. Моя команда весьма своевольна, а я не могу уследить за каждым членом своего экипажа.
Губы Элизы скривились, будто у ребёнка, которого очень жестоко обманули.
- Ну-ну, не надо, - успокаивающе стал заискивать капитан. – Я не такой плохой, как вам кажется. К тому же для вас, уважаемая Элиза, нет никакого смысла встречаться с пленниками. То, что вы женаты безмерно огорчает меня, но, не сочтите за оскорбление… ваш муж был трусом?
Вспышка гнева прокатилась по трепещущему телу Элизы, и она, влекомая этим сильным чувством, вскочила с кушетки. И, если бы Кровавый маркиз был чуть менее расторопен, то его лицо познало бы неприятное жжение женской пощёчины.
- Как вы смеете! – возопила она. – Мой муж был достойным, уважаемым человеком. И он не был трусом! Он был храбрым, нежным и добрым. Храбрее всех на этой позабытой богом посудине!
Тяжело дыша, Элиза опустилась на кушетку. Её плечи подрагивали. Глаза были мокрыми, но слёзы не капали из них. Она плакала в душе.
Микель неловко огляделся и, чтобы почувствовать хоть какую-то опору, сел на стул.
- Мои слова могут ничего не значить для вас, но мне искренне жаль. Если ваш муж был хоть вполовину храбр, как вы о нём думаете, то, вернее всего, сейчас он мёртв. В моей темнице сидят одни трусы. Вам незачем видеть их.
Что-то в тоне его голоса заставило Элизу поверить, что этот человек говорит правду.
Крепко-крепко она обхватила живот и согнулась. Ей хотелось выть, будто волчице, лишённой кормильца. Но она держалась.
Все её чувства, все эмоции были сейчас направлены на то, чтобы не заплакать. Почему-то она ясно ощущала, что перед этим человеком категорически нельзя плакать. Будто что-то значимое было бы потеряно, если хоть слеза бы выкатилась из её глаз. А память Маркуса была бы безнадёжно запятнана этими слезами. Тепло её живота немного успокоило Элизу.
- Что будет со мной? – сказала она и с тоской заметила, что её голос стал тише, предательски выдавая всю ту палитру чувств, испытываемых ею. – Моя семья довольно богата. Она может выплатить вам солидный выкуп, если вы отпустите меня.
Микель взял в руки трубку, и Элиза уже была готова снова запротестовать, но тут она заметила, что он лишь задумчиво покусывает мундштук, не затягиваясь.
- От таких предложений отказываются только дураки, - сказал он после недолгой паузы. – Но, увы. Я видел флаги на вашем корабле. Они принадлежат Мольтену. А любой мой брат-пират знает, как Мольтен ведёт переговоры с нашей братией. Сначала залп пушек, затем залп ружей, а уж потом в дело вступает дипломатия. Если, конечно, на корабле в этот момент останется хоть кто-то с бьющимся сердцем. Спасибо, но я ещё хочу пожить.
- Вы просто трус без чести и совести, - злобно кинула Элиза.
Микель бросил ей ответный взгляд, такой резкий и злой, что где-то в глубине души она даже немного пожалела о сказанном.
- Вы ещё слишком юны и наивны, моя леди, - ответил он, и его взор смягчился. – Знаете, что объединяет и в то же время отделяет плохого пирата от хорошего? Они оба умеют рисковать, но хороший пират в состоянии понять, когда риск неоправдан. А я считаю себя лучшим среди этого отребья.
- Тогда что вы со мной сделаете? Выкинете за бор? – язвительно улыбнулась Элиза. – Отдадите побаловаться своим матросам? Или же оставите для личного пользования?
Микель разразился хохотом, заливисто и по-ребячьи. И от чего-то Элизе стало нестерпимо обидно, будто бы образ этого человека, который формировался в её голове стал стремительно разрушаться. И ей было грустно терять этот образ.
- Аплодирую вашей прямоте, - вымолвил Кровавый маркиз, хлопая в ладоши.- Всё не так плохо. У меня есть целых два варианта для вас…
Шумно и невежливо, разрушая атмосферу, пропитавшую каюту сверху до низу, в дверь ворвался один из матросов.
- Капитан! - крикнул он, но, увидев с каким недовольством посмотрел на него Кровавый маркиз, перешёл на полушёпот. – Мы близко. Где-то через пол-склянки будем на месте.
- Хорошо, можешь идти, - настроение Микеля заметно поднялось от этой новости. – И мы с вами, моя прекрасная госпожа, тоже, наверное, выйдем вслед за ним. Врачи говорят, что дышать свежим воздухом – очень полезно для юных дам и почтенных господ, каковыми мы с вами и являемся. Вашу руку, миледи.
Со свойственной ей, но немного неуместной в этой ситуации кокетливостью, Элиза попыталась немного оттянуть этот момент, чтобы затем как бы нехотя протянуть ему свою ладонь, но Микель чуть ли не силком стащил её с кровати.
Взявшись под руки, они торжественно вышли из каюты. Со стороны они походили на великосветскую парочку, вышедшую на прогулку. Очень контрастную и странную контрастную парочку.
Как только они оказались на палубе, под открытым небом, всё оцепенение, все страхи Элизы прошли. Выветрились из неё вместе с прокуренным воздухом капитанской каюты. Её душа была готова взлететь, но десяток глаз, пристально уставившихся на неё, приковал её к земле.
Когда-то она всерьёз считала грязными мужланами матросов на корабле своего мужа, которые, не смотря на присутствие девушки, могли рыгнуть или же – о, ужас! - почесаться. Как же она ошибалась. По сравнению с пиратами те люди были самыми приличными и благородными из людей, с которыми только могла свести её судьба.
Пираты глядели на неё зло, с вызовом. А их намерения в отношении Элизы можно было прочитать, как открытую книгу.
Конечно, они были не настолько глупы, чтобы напрямую пялиться на гостью самого Кровавого маркиза, но Элиза тут и там замечала полувзгляды, кидаемые на неё незаметно, невзначай. А её спина и всё, что пониже просто дымились от похотливых взоров этих мерзейших из людей.
От столь повышенного внимания к своей персоне Элизе всей захотелось сжаться, сделаться маленькой и незаметной. А ещё спрятаться. Куда-нибудь, куда не достигают эти взгляды. За кого-то большого и сильного.
Единственным препятствием между этими отбросами и ею был Микель. И Элиза чуть было не прижалась к нему в поисках защиты. Но вовремя собралась и в очередной раз сурово высказала себе за поведение, недостойное гордой дворянинке.
Кто вообще такие эти пираты? И какое может быть ей дело до них, наследнице мольтенских кораблевладельцев, чей род брал начало ещё с основания их города. И она гордо вскинула голову и зашагала дальше уже без страха, полная величия и какой-то неземной отчужденности.
Так они добрались до смотровой палубы.
На губах Микеля Элиза опять заметила эту насмешливую улыбку, которая за их непродолжительный срок знакомства уже успела ей поднадоесть.
- И как вам мои ребятки? - спросил он невзначай.
- Интересные личности, - Элиза старалась подбирать слова аккуратно, зная, что ещё несколько пар ушей вполне могли их слышать. И, наверняка, слушали. – Теперь я понимаю, откуда взялось ваше прозвище. На их фоне вы выглядите настоящим благородным господином.
- О, прекратите, - попытался шутливо отмахнуться Кровавый маркиз, но было заметно, что от этих слов он раздулся, как мыльный пузырь. – Право, виновен. Действительно, что-то дворянское во мне имеется…
…когда мужчина уходит в акт самовосхваления – женщина должна внимательно слушать и всячески давать понять, что ей это интересно. Этот урок Элиза в своё время усвоила на отлично.
-… К сожалению, не по материнской линии. Моя мать, да упокоится душа её, где бы она сейчас не находилась, была, что называется… портовой шлюхой. Не морщитесь, умение называть вещи своими именами – это то, чему должно научиться каждому из нас. Так вот она говорила, что зачала меня от одного молодого аристократа, загулявшего настолько, что тот очутился в её богом забытом кабаке. Может быть, она и врала, чтобы успокоить сердце глупого мальчишки и вселить в него немного гордости. Но мне приятнее думать, что в моих жилах течёт благородная кровь, а не жижа рыбака-пьянчужки. В положении бастарда есть свои плюсы.
Всё это время Элиза усиленно кивала, так что чуть не пропустила момент, когда история закончилась. Упусти она его, и… это было бы довольно неприятно. Возможно, даже смертельно.
Неожиданно Микель замолк и словно бы вывалился из этого мира, бредущий сквозь необозримые поля своих фантазий. И Элиза воспользовалась вторым важным уроком, необходимым для крепкой и счастливой семейной жизни. Когда мужчина молчит – он ведёт диалог с самим собой. И горе прервавшему этот разговор разума с душой.
Хоть Элизе и хотелось ещё многое узнать от этого человека, хоть и было у неё ещё много вопросов, требовавших ответа, она сохраняла выдержку и спокойствие. Потому что знала таких людей, как Микель. И то, что они никогда не отвечают, когда их спрашивают напрямую.
Когда настанет время, он сам скажет всё, что нужно.
Так и произошло.
- Скажите, миледи, - начал он, продолжая глядеть куда-то в сторону. – Вы верите в чудеса?
- К сожалению, моё образование не позволяет мне этого. Если только эти чудеса официально не признаны церковью.
- А вот я начал верить. Вот только эти чудеса, на самом деле, не такие волшебные, как о них говорят. Даже немного скучные.
В этот момент Элизе показалось, что лицо Микеля превратилось в маску, с отпечатавшимся на ней знаком отвращения. Но эта маска исчезла, так же быстро, как и появилась. И перед Элизой снова предстал привычный ей Кровавый маркиз, правда, слегка растерянный. И таким он показался ей даже немного милым.
- Но вы меня удивляете, дорогуша, - с каждым словом растерянности в нём становилось всё меньше, и Элиза даже немного пожалела о возвращении «старого» Микеля. – Я живу довольно долго и всегда считал, что неплохо разбираюсь в женщинах. Но, глядя на вас, начинаю подумывать, что совершенно их не знаю.
- Простите мою дерзость, но я могу предположить, что несколько выбиваюсь из привычного вам общества путан и наивных крестьянок, - при этом Элиза гордо вскинула голову. – Но всё-таки хотелось бы узнать, отчего вы пришли к такому выводу.
Микель театрально вскинул руку:
- Любопытство. Женщинам свойственно любопытство. Куда мы плывём? Что же со мной будет? Такие вопросы должна задавать женщина. Вы же, к несчастью, чересчур, нелюбопытны.
- Ну, вы задали эти вопросы за меня, так что не вижу никакой проблемы, - Элиза сделала попытку обворожительно улыбнуться.
- Чертовка, - улыбка подействовала. – Как лихо вы со мной играете. Смотрите только, чтобы эта игра не завела вас слишком далеко.
Атмосфера наполнилась холодом. Рвущий ветер, который до этого Элиза будто бы не замечала, разошёлся в полную силу, выдувая из её души все остатки надежды и веры в лучшее.
Заметив, как побелела её кожа, Микель, удовлетворившись результатом, продолжил:
- Не бойтесь, я люблю любопытных девушек. Особенно, когда в состоянии удовлетворить их любопытство. Мы держим путь в Хэнан. Или, если вам так привычнее, в Мёртвый город.
При этом Микель как-то выжидательно уставился на Элизу. Видимо, он ожидал какой-то реакции: удивления, ужаса, хоть чего-то. Но Элиза не могла оправдать его ожиданий. Всё, что она знала о Мёртвом городе – это пара обрывочных фактов, которые пыталась вбить ей в голову гувернантка, но, как свойственно любому человеку, всё, что не касалось лично её и казалось ей неинтересным, она слушала рассеянно, в пол-уха.
Но она была леди, а леди должны знать всё. Или делать вид, что знают всё. Так её учили.
Её глаза расширились, а рот вопросительно приоткрылся.
- Но что вы забыли в этом проклятом месте? Там же ничего нет, кроме пустых улиц, старых домов и запаха смерти!
Кровавый маркиз хитро сощурился и положил ей на плечо свою громадную ручищу. И Элизу как будто бы пригвоздило к полу его пятернёй. В этот момент она отчётливо и ясно поняла, что всецело находится в его власти. И не было способа спастись от этого человека, за улыбчивой маской которого прятался деспотичный тиран.
- Кое-что там всё-таки есть. Мы идём навестить наших деловых партнёров, - ласково ответствовал он ей, как ни в чём не бывало. - Видишь ли, в нашем трюме неожиданно образовался товар, который может их заинтересовать.
Товар. В трюме. Неожиданная догадка пронзила разум Элизы.
- Вы продаёте людей в Мёртвый город? – воскликнула она. – Что ж вы за люди такие!
- Пираты, - коротко ответствовал маркиз.
И этого объяснения, по его мнению, было достаточно. А с мнением человека, способного в любой момент сломать твоё хрупкое плечика, Элиза спорить не решилась. Вместо этого она спросила:
- Что же тогда будет со мной? Меня вы тоже продадите этим… деловым партнёрам?
- Нет-нет-нет, что вы!- Микель отрицательно замотал головой. – Кем бы я был, если бы поставил вас в один ряд с простолюдинами? В вас течёт другая кровь, но даже не это важно. Вы светитесь совершенно другим, благородным светом. Что отличает крестьянина от дворянина? Крестьянин не в состоянии распоряжаться собой. У него нет права выбора. Но вы – другой случай. Поэтому я дам вам возможность выбрать свою судьбу.
- И какой же выбор мне предстоит сделать?
Улыбка пропала с лица маркиза. Как будто её на нём никогда и не бывало. Его глаза будто бы пронзили Элизу мириадами тончайших игл.
- Разделить судьбу пленников – трусов и дезертиров. Или, - тут он сделал паузу. – Стать моей женщиной.
Что-то в груди Элизы будто бы начало засасывать её внутренности. Кончики пальцев начала бить мелкая дрожь. Постепенно она поднималась всё выше и выше. Элизе чудилось, словно это отвратительное чудовище страха карабкается ей по запястьям. И она бросала все силы на борьбу с ним, зная, что, когда чудовище достигнет её плечей, Микель сразу же поймёт, какая же она, на самом деле, трусиха.
Но тут, прислушавшись к рычанию её внутреннего зверя, Элиза поняла, что не страх карабкается вверх по её телу. А гнев и обида. И она дала ему волю.
Легко, точно руку мальчонки, Элиза откинула лапу маркиза со своего плеча и с вызовом уставилась на этого нахала. Больше он не казался ей гигантской несокрушимой громадиной. Напротив, он весь даже как-то съежился в своей малозначимости и мелочности, одрях и более не внушал ей ужаса.
В его расширенных глазах сквозило удивление и… страх. Микель боялся Элизу. Боялся, как грязный крестьянин боится своего землевладельца. Безотчётно, на каком-то подсознательном уровне. И в её душе проснулось презрение к этому жалкому человечишке, возомнившему себя невесть кем. И это презрение вылилось в ответ:
- Я отказываюсь! Потомок отцов-основателей Мольтена, законная супруга достопочтенного лорда Маркуса Харборга не станет подстилкой невежественному разбойнику.
Микель выглядел потерянно. Но команда внимательно следила за их разговором, и он не мог дать слабины.
- Ну-ну, не надо придумывать себе невесть что, моя леди, - сделал он примиряющий жест руками. – Я слишком уважаю вас, чтобы предлагать такое постыдство. Вы станете моей женщиной, то есть полноправной хозяйкой этого судна. И ваш авторитет среди команды будет почти равноценен моему.
- Очень щедрое предложение, но моего мнения не изменить, - сказала Элиза уже без гнева, но так же твёрдо. – Я отказываюсь ложиться под вас, чем бы мне это потом не обернулось.
И тут Микель Дега или, как его прозвали моряки, «Кровавый маркиз», вспылил как последний мальчишка:
- Вы отказываете мне потому, что я недостаточно голубых кровей для вас?! Смотрите, моё терпение велико, но и у него есть край. Через который вы почти переступили. Не пожалейте потом, что ваше высокомерие стоило вам так несправедливо дорого.
Поколения благородных мужей и высокомерных барышень взглянули на Микеля из-под ресниц Элизы. Спокойно, почти царственно, чеканя каждое слово, она сказала:
- Я отказываюсь не потому, что ваше положение недостаточно высоко для меня. И не потому, что ваша кровь другого цвета. Я отказываюсь, потому что память моего мужа ещё жива во мне. Вы отобрали его тело, но не сможете вырвать из меня его душу, как бы вы не старались. Я так же отказываю вам потому, что вы глубоко противны мне в своей мелочности, наигранности и злобе. И во мне сейчас говорит не моя благородная кровь, а обычная человеческая гордость. Но вам не понять даже этого.
Услышав это, Микель поник. Его взгляд сделался пустым и ничего не выражающим. Весь лоск, вся показная яркость ушли, испарились из него. Сейчас это был простой мужчина, лучшие годы которого давно прошли. Устало он ответствовал ей:
- Вы сделали свой выбор. Мне больше нечего вам сказать. Не бойтесь, это не изменит моего отношения к вам. До конца путешествия вы останетесь моей гостьей.
И его взгляд устремился в море.
Туда же устремила свой взгляд и Элиза, опасаясь смотреть куда-либо ещё. Повсюду ей теперь чудилась опасность. Пульсирующая атмосфера ненависти, разрастающаяся по кораблю, как чума, давила на неё и затрудняла дыхание.
И только море было безразлично к ней. И за это она была ему благодарна.
Они двигались вдоль линии берега. Буквально в сотне метров. Но тот был гол, пуст и безынтересен. Лишь скалы окаймляли его короной, делая похожим на королька, лишённого своего государства. Затем корона скал вывернула куда-то вбок, и перед Элизой предстал Хэнан. Внезапно, как морок.
При этом она ощутила на своей коже чей-то въедливый взгляд . На неё глядел Микель, всё так же улыбаясь своей отвратительной улыбкой. Но его глаза смотрели на Элизу с ненавистью и злым торжеством. А затем его губы произнесли:
- Добро пожаловать в город мёртвых, миледи.
И, возможно, это была просто игра воображения, но Элизе послышалось, как где-то за её спиной закрылись створки невидимых врат.
@темы: проза
-
-
11.07.2013 в 00:10Насчёт "девчачьести" теста - ничего такого мною замечено не было. Тест нейтральный - такой, как и должен быть правильно написанный рассказ. Единственно смущает слово "она" в первой фразе. Возможно, имя бы смотрелось бы лучше.
Сам по себе, как просто рассказ (повесть, роман?) довольно интересный и интригующий.
-
-
11.07.2013 в 08:53частые переходы от реплик к описаниям чувств говоривших: чувства кажутся ненатуральными
Под "девчачьестью" я имел в виду как раз это. С описанием чувств получился лёгкий перебор.
Спасибо за отзыв. Буду править. =)
-
-
12.07.2013 в 17:33всё, до этого места дочитал и закрываю это великолепие, по комментам судя - гениальное. Причина простая: я не знаю языка, на котором творение написано.
-
-
12.07.2013 в 17:57Здравствуйте. Большие новости: это русский язык.
Знаете, я ещё очень молодой и неопытный автор, но хорошо усвоил одну вещь: если читатель говорит "фи!" и театрально заявляет, что не будет дальше читать ваш рассказ уже после первой неправильно поставленной буквы - не стоит плакать по такому читателю. Лучше порадоваться, что он так рано бросил читать вашу работу. Потому что в итоге и его чувство прекрасного не пострадает, и вам меньше стресса с таким беспокойным хозяйством. Все в выигрыше.
Спасибо за такой яркий акцент на моей ошибке. Я обязательно всё учту.
-
-
12.07.2013 в 18:26Действительно, новость ошеломительная. Но я все-таки полагаю, что сообщающий новость ошибся, и на самом деле она несколько старее: это «наша русская грмтк»!
-
-
13.07.2013 в 16:27следующее же предложение:
Нечто, спрятанное где-то в глубине её душе, - чистейший русский литературный. в чем? - в глубине, но душа, о чьей глубине идет речь, почему-то в дательном падеже (отвечает на вопрос: чему?).
___________________________________________________________________________________
не стоит плакать по такому читателю— да. и ни по какому современному автору не стоит рыдать. Штучного товара нет, а есть миллиардеры, написавшие 50 оттенков серого, у них множество читателей. Остальным, у кого нет гениальных маркетологов, лучше постоять в очереди к тем же самым) Другое дело - что они в этой очереди ручку разминают...
-
-
13.07.2013 в 17:51Что поделать? Внимательность к числу моих добродетелей не относится. Если вдруг какая-то неведомая высшая сила заставит вас дочитать сей отрывок до конца, уверен, что подобных опечаток наберётся ещё с десяток. Увы и ах. Бывает.
и ни по какому современному автору не стоит рыдать.
Да и вообще плакать не стоит. Давайте улыбаться.
-
-
14.07.2013 в 09:14выяснять статус текста - очень часто замалчиваемая проблема, кстати. Если творение на чистейшем русском и в зубы смотрят "читателям", то какие могут быть "опечатки", ведь опечатки говорят о невычитке. Тут еще автор гордо заявляет: мол, что поделать - исправлять лень, читать самостоятельно - лень. это называется сырой текст, какой, помилуйте, РЯ...
девчачий подход, видимо, в этом: устраивать бёздник в помещении, в котором ремонт делается, хуже: наливные полы не затвердели. либо оно в кусках - причем в таких, которые автору трогать неприятно, либо оно демонстрируется людям. третьего нет.
-
-
14.07.2013 в 09:40У меня возникло чувство, что вы считаете, будто я напечатал сей текст, а потом сходу выложил в это соо. Ну, или перечитал от силы 1 или 2 раза для успокоения совести (это в лучшем случае). Впрочем, неважно.
Из ваших ярких и образных суждений я могу сделать только один вывод: надо искать бету, раз сам я с правкой текста не справляюсь. Возможно, в них есть и другие скрытые месседжи, но я их не уловил.
Дальнейший разговор нас никуда не приведёт, так что спасибо за помощь. Всего хорошего.
-
-
08.08.2013 в 11:53была жёлтой, как больной цингой— больной цингой не желтый. Он бледный в кровоподтеках от внутренних излияний. Цинга -болезнь, способствующая кровотечениям. То есть ее цвет - красный. Гугль банит юных авторов? А еще я после этого нехороший враг!
А ещё на ней были многочисленные царапины и пометки, смысл которых был для неё покрыт мраком.— текст утопает в излишних уточнениях (ну, непонятен ей почерк - и что? или, может, освещение плохое? почему именно непонятность текста или отметин старой карты внушают тревогу - большую, чем ту, которую испытала гг, обнаружив себя невесть где?) ГГ делает неожиданные выводы о владельце карты, хотя, скорее всего, она сейчас всего лишь у последнего владельца.
в голове которого творилось нечто пока не слишком понятное ей.— "пока". вот с какой (само)уверенностью она обещает себе все разгадать)
все головы выведет на чистую воду!
Немного погодя, мир стал возвращаться в своё первоначальное состояние.— браво! тогда выведет всех на чистую воду, ведь это сама Ева, точно знающая, каково первоначальное состояние аж всего мира)
Нет, нет, его испещрённая сеточкой морщин и шрамов кожа, отдавала какой-то нездоровой, — между кожей и ее сказуемым вклинилась зпт.
Тем не менее, хозяин сделал максимум, чтобы его одежда выглядела помпезно— сделал максимум. без уточнений. такое чувство что избил точку экстремума функции. математики рыдают. любители РЯ - тем более.
Рюшечки, запонки, аккуратно повязанный галстук-платок – и беглого взгляда хватило бы, чтобы понять, что хозяин камзола стыдился своей небогатой одёжи галстук и запонки он МОГ прицепить самостоятельно, а рюши? их кто-то должен был нашить.
В пол-оборота вальяжно восседая на стуле, сложив ногу на ногу, он являл собой диковинного зверя, ранее никогда не встречавшегося Элизе.— она никогда не видела укуренных бывших аристократов в потрепанной одежде глубокого черного цвета? ей незнакома поза нога на ногу? это ОЧЕНЬ не вяжется с тем, как она выписывает ярлыки незнакомцам, основываясь, как Шерлок, лишь на царапинах, оставленных на карте. Если ей незнаком конкретно ЭТОТ персонаж, то почему он так витиевато обозван диковинным видом, никогда не встречавшимся?
- Где я нахожусь? И кто вы такой? Отвечайте же, если, конечно, не боитесь назвать своё имя безоружной девушке, - произнесла она с вызовом.— сказал бы автор раньше, что у него машка, я бы бросился читать. Это ж интересно! Ей говорят самые тривиальные вещи, напоминая, что она в чужой власти. Она, конечно, неохотно прекращает наблюдения высшего существа за низшим и продолжает хамить)
Не раз и не два Элизе уже доводилост — напомните, сколько раз вы бережно перечитывали творение, а я этим пренебрег, указывая на невычитку? Какой я невнимательный, ведь вылизали ж дочиста!
пообещайте, что дальше со сьюхой произойдут еще более пошлые события - и я продолжу приятное знакомство с текстом)))
-
-
08.08.2013 в 12:22моряки, безразличные к суше, не страшащиеся ни Богов, ни демонов,— с какого перепугу всё это утверждает Машка про моряков? Знаете, Волков сказал, что чарли блэк, как и любой моряк, был отличным наездником. Оба два этих утверждения - ваше и его - должны отправиться в топку по причине необоснованности.
Столько мелких событий произошло за столь короткий момент времени, что они все спутались в одно, крича в её ослабшем сознании на разные голоса и перебивая друг друга. Где-то среди обломков воспоминаний всплыло лицо Маркуса.— вероятная гибель мужа и его команды - мелкие события? ну, конечно, Машка же!
Элиза попыталась выбраться, но он лишь ближе притянул её к себе— вырваться, если он держал ее руку. выбираются откуда-то. или он в зыбучие пески превратился, этот микель?
Кто-то должен был положить коней этой игре в гляделки - а не завести ли себе такую внимательную вычитку?
наигранно умаляющим тоном- во-во. каким-каким тоном?
Честно говоря, поражаюсь выдержке пирата. Оставляет в живых (и в непорванных!) собачку, кошечку, сьюху - а они первым делом корчат гримаску: ах, мерзкий, подлый пират, как ты мог убить моих друзей? Священный гнев, проповеди. на месте пирата я бы отвечал, что это не первый и не последний комплект друзей - и, в натуре, выпивал бы за это) А потом бросал бы проповедников за борт и спрашивал, желают ли они умереть вместе с друзьями - для очистки совести и из отвращения к моему обществу. Или все же желают, чтобы их жизнь продолжалась по вине чудовища? Еще напоминал бы, что собачка, кошечка и сьюшечка жили, небось, за счет рабов, перевозимых в трюмах... дорогой товар, а совесть их почему-то молчала.
Но, по крайней, хоть и такими неказистыми, Микель обладал собственными убеждениями - автор сокращает устойчивые сочетания, получается забавно. как от не лезь в пекло оставить только пекло... или от медвежьих услуг только медвежьи)
ох, господи, садик, лямки, штанишки, чтиво!
читать дальше
Автор, пишите ещё; пока не могу осилить всё великолепие, но постараюсь.
-
-
08.08.2013 в 13:24-
-
08.08.2013 в 14:39Благодарю. Многие косяки действительно повергают в отчаяние... Как и скудные познания в определённых областях. Будем работать над этим.
"пока". вот с какой (само)уверенностью она обещает себе все разгадать)
Слепая самоуверенность - это одна из отличительных черт героини. Поэтому нет ничего удивительного в том, что она свято верит в то, что непременно разгадает помыслы этого человека.
пообещайте, что дальше со сьюхой произойдут еще более пошлые события - и я продолжу приятное знакомство с текстом)))
Если под пошлостью вы имеете в виду секс, лямур, горячие поцелуи и полные желания взгляды - с этим у меня, увы, провал. Максимум, что её ожидает - это немного страдача. Кстати, не знаю, почему вы так безапеляционно окрестили героиню МС. Нигде не упоминалось, что она писаная красавица, браво махать саблей она тоже не умеет, интеллект - ну, вы какбэ сами видите... Да и ассоциировать мне с ней себя довольно сложно из-за гендерных различий. Это просто наивная, чересчур самоуверенная девушка, которая не до конца осознаёт всей сути ситуации. Другое дело, что, возможно, мне не совсем удалось это передать.
с какого перепугу всё это утверждает Машка про моряков?
Потому что именно таковыми выглядят в её представлении моряки.
вероятная гибель мужа и его команды - мелкие события?
Кажется, я начинаю понимать, почему персонаж вызывает у вас такие сильные сьюшные ассоциации. Моя вина... -____-
Всё обязательно подправлю и перепишу неяркие моменты.
А скажите, автор, почему на СИ вы исправления мои приняли, а в качестве беты меня указывать не хотите?
Исправления я принял, потому что не исправлять очевидные ошибки, на которые тебе указали - это как-то глупо. В качестве беты я вас не указал, потому что... ну... не знаю... потому что вы указали мне на две ошибки и сказали, что
всё, до этого места дочитал и закрываю это великолепие, т.е. ясно дали понять, что незаинтересованы в дальнейшем прочтении моего произведения.
Если вы моя бета, то мне этот факт кажется немного неочевидным.
Впрочем, если вы хотите и дальше шерстить мою работу, то я буду этому только рад. С указанием вас в качестве беты, соавтора - как вам будет угодно. Если вам, конечно, действительно нужно, чтобы неизвестные СИшные писатели указывали вас в качестве беты.
-
-
08.08.2013 в 15:59-
-
08.08.2013 в 17:04Давайте смоделируем ситуацию. Месяц назад я оставил пост в этом сообществе с моим произведением. Вы исправили мне в тексте ровно 2 буквы и на основании этого начали высказывать мне по поводу моей невнимательности и незнания родного языка. Возможно, в этом и есть истина, но сейчас не о том.
Естественно, человек с адекватной самооценкой такой критике рад не будет, поэтому никакой благодарности, даже заслуженной, вы за неё не получите. Но и ошибки этот человек исправит, потому что ошибочки - это всё-таки ошибочки, в какой бы форме на них не указали.
Проходит месяц. Вы каким-то образом вспоминаете о моём существовании и существовании моего произведения (возможно, потому что за этот период в сообществе появилось не слишком много работ, так что оно всё ещё на виду). Затем, видимо, ради интереса выходите на мою страницу на СИ. И по какой-то неведомой мне причине заостряете внимание на том, что я-таки исправил те две ошибки, на которые вы указали в ходе нашей с вами беседы месяц назад. Ах да! А ещё очень удивляетесь, что ни в описании к тексту, ни во вступительной части нет фразы "Искренняя благодарность товарищу consolo из дайри-сообщества Творческое объединение свободных авторов и критиков: CREATE!, которая указала мне на ошибки в словах "внутрь" и "души"!". Есть здесь пара моментов, которые меня весьма и весьма смущают.
Если уж смотреть на ситуацию с такой стороны, то я виноват и перед Osakazaur. Ведь его замечание я тоже учёл, а в качестве беты не указал. Эдакий я мерзкий...
-
-
08.08.2013 в 20:42Всё предельно понятно - и в двух словах..
Вы каким-то образом вспоминаете о моём существовании и существовании моего произведения— а в этом-то что не устраивает? я иногда и к книжной полке подхожу, хотя вот Овидий почил давно и стоит не ближе всех. Дело тут такое, таинственное, не может не смущать, согласен.
-
-
08.08.2013 в 21:04-
-
08.08.2013 в 21:51Женщина, что ты несёшь? =ОИсправлять ошибки, на которые тебе указывают - это так же естественно, как и не благодарить людей, которых тебе не хочется благодарить.
*конец жизненной мудрости*