[Кроули]

Название: "Я злая память о тебе"
Автор: Кроули
Бета: в поисках
Жанр: поэзия
Возрастные ограничения : PG - 15
От автора: написалось под впечатлением от любимого сериала (SPN), так что для людей, незнакомых с ним, смысл может несколько ускользнуть. В любом случае буду рада критике за кривофразы и криворифмы.


Я злая память о тебе,
наполненная вздором:
Я перелом в твоей судьбе,
взирающий с укором.
Я сотни способов сказать:
"прошу не надо,
Ты потеряешь благодать,
за сделку с адом"
Я взгляды долгие в упор,
до странной дрожи,
В машине глупый разговор,
по бездорожью.
Я наслажденье губ сухих,
через секунду - влажных.
Одно пространство на двоих,
где чье? - неважно.
Я сотни способов смолчать:
"прошу не надо,
Я не могу тебя терять,
останься рядом"

@темы: стихи

---

Продолжение

[Hiisoto]

Название: История Одной Ошибки. Величие Императора.
Автор: Хисото
Жанр: фэнтази с элементами слеша
Возрастные ограничения: я бы поставил +16, хотя начало для всех возрастов
От автора: произведение не дописано, но очень хочется сделать его лучше, чем есть. Буду признателен за любую помощь.

ГЛАВА ПЕРВАЯ
ХОЛВИЛ
Холвил вытирал пыль в зале для медитаций Мага. Это было небольшое помещение без окон, с нарисованным на полу красивым узором. Юноша не знал, как он назывался, но дивился точности и правильности линий. Хол лишь смутно мог предполагать, для чего нужна эта комната. Он редко бывал здесь, и то украдкой. Лишь чтобы вытереть пыль…
- Что это? – задумчиво пробормотал Хол, рассматривая странное пятно на полу возле узора. – Это… Это же…. КРОВЬ!
- Холвил! Что ты забыл в этой комнате?! – раздался за его спиной недовольный голос Мага. – Тебе запрещено здесь быть.
- Я… я…. только… - язык юноши совсем не слушался от страха. – Хотел… пыль… везде… вытереть…
- В этой комнате не нужно убираться. Тебя здесь ничего не касается. Вон отсюда!
- Д-да, Мастер! – Холвил стрелой вылетел из комнаты. Таким пугающим он видела Мага впервые.
Добежав до своей комнаты, Хол, наконец, смог перевести дыхание.
- Никогда больше не зайду в это жуткое место…
Тут взгляд юноши упал на книгу, которую он так и не вернул в библиотеку после ремонта. Книга, как книга, в чёрной обложке без каких-либо украшений или надписей. Но было в этой книге что-то, что заставляло кровь в жилах юноши холодеть.
- Интересно, что это за книга такая? – он открыл ее, но страницы были пусты. – Странно… Здесь ничего нет. Чистые страницы, словно не начатая тетрадь.
Минут пять Хол листал книгу в попытках найти хоть какую-нибудь запись. Но все было тщетно.
- У меня мурашки по коже от этой книжки. Может, тут что-то зашифровано? – любопытство брало верх над здравым смыслом, кричащим о том, что лучше бы вернуть эту книгу туда, откуда он её взял. Но юноша лишь отмахнулся от неясных ощущений…

- Холвил! Сколько можно тебя звать?! – Учитель был явно не в духе. Вот уже вторую неделю он возился с мальчишкой-учеником, единственным за последние несколько лет. И был совершенно не в восторге от этого ребенка.
- Да, Мастер, - Хол заглянул в зал. – Простите, я был в дальней части особняка и не сразу услышал.
- Неважно. Прибери здесь, - Маг махнул рукой на чёрное закопчённое пятно на полу. – Этот бездарь только и делает, что переводит дорогие зелья. А результат нулевой.
Холвил принялся за работу, а Маг, отослав ученика в библиотеку за книгами, устало откинулся в кресле. Присутствие Холвила успокаивало его.
- Не понимаю, зачем я взялся учить магии этого мальчишку. Богачи и понятия не имеют о том, что это такое, - ворчал Маг, ни к кому не обращаясь.
- Возможно, потому, что мы сейчас на мели, а его семья хорошо платит Вам за обучение, - предположил Холвил.
- Да. И это раздражает меня ещё больше. Мальчишка не способен к магии. Даже ты сможешь гораздо больше, чем он. Если тебя обучить.
- Тогда почему Вы не хотите обучить меня магии? – как бы, между прочим, спросил Хол.
- Магия – это не игрушка, - отрезал Маг
- Но, Мастер! – начал было Холвил. – Почему же Редригу можно, а мне нет?
- Холвил, - с нажимом проговорил Маг. – Магия испортит тебя.
- Но, Мастер…
- Нет. И не сравнивай себя с Редригом. Он совершенно не способен к магии. И рано или поздно ему это надоест.
- Но, может, у меня есть способности? Почему мне нельзя хотя бы попробовать?
- Холвил, я уже все сказал.
- Мне кажется, что причина не в том, что магия меня испортит. А в чем-то другом, - не унимался юноша.
- Возможно, - не стал спорить Маг. – Но какова бы ни была причина, мой ответ – нет.
- Учитель! Вот те книги, что Вы просили. А зачем они? – в комнату вбежал мальчик лет двенадцати. Короткие золотые волосы, нахальные голубые глаза. Он был сыном одного из самых влиятельных семейств в городе, что совершенно не улучшало его характер и способности. Но его родители хорошо платили Магу, а у того сейчас были небольшие финансовые трудности.
- А для чего, по-твоему, нужны книги? – раздражённо спросил Маг. – Чтоб учиться.
- Учиться? Бред. Я и так крут до безумия!
Маг страдальчески вздохнул.
- Хол…
- Да, Мастер.
Холвил быстро вышел из комнаты, но вскоре вернулся с чашкой какого-то отвара и протянул её Магу.
- Да, я с тобой не прогадал. Ты, как никто, умеешь приготовить келут, - Маг блаженно отхлебнул из чашки чёрный и ароматный кофе из южных провинций Горды.
- И мне принеси, - повелительно изрёк ученик Мага. За что был одарен таким презрительным взглядом со стороны Холвила, что поперхнулся.
- Ты ведь прислуга. Вот и прислуживай, - не унимался мальчишка.
- Помолчи, Редриг. Холвил – моя прислуга. И выполняет только мои приказы и пожелания.
- Тогда прикажите ему подчиняться и мне.
- С какой это стати? Вот заведешь себе слуг, тогда и будешь ими командовать. – Маг протянул мальчику книгу в синем переплёте. – Посмотрим, как ты исполнишь простейшее заклинание из Латры.
Редриг, скрипя зубами от только что пережитого унижения, открыл книгу. Заклинания Латры были одновременно и простыми и сложными. Мало кто мог сотворить их с первого раза даже из тех, кто обладал Даром. И потому заклинание взорвалось ещё до того, как мальчик дочитал его до конца. На только что вымытом полу вновь образовалось пятно сажи.
Холвил потянулся за тряпкой, чтоб вновь всё вымыть, но Маг остановил его.
- Не ты, - обратился к Редригу, ногой подвигая к мальчику ведро с водой. – Ответственность рождает стремление к совершенному познанию. Так что отныне ты сам будешь убирать за собой.
- ЧТО?!!! – негодующе вскричал мальчик. – Я должен выполнять обязанность ПРИСЛУГИ?!!! Неслыханно!!! Когда мои родители об этом узнаю…
- Любой человек, независимо от происхождения, должен уметь всё делать сам. Иначе он ничего не стоит в этой жизни. Он становится слабым и никчёмным. И правильнее всего будет избавиться от такого жалкого создания, мнящего себя человеком, - Маг плотоядно улыбнулся, глядя на Редрига.
- Да как Вы…
- Я уже всё сказал. Вымой за собой это пятно.
Редриг пренебрежительно вынул из воды тряпку, держа её двумя пальцами, и швырнул с хлюпающим звуком на пол. Холвил не смог сдержать смешка.
- Она не кусается. Всего лишь мокрая тряпка. Отожми и вытри, - прокомментировал юноша. Редриг смерил его убийственным взглядом, но Хол уже смеялся в открытую, глядя на перекошенное лицо ученика Мага. Да и сам Маг скорчился в кресле от смеха.
- Ну, погодите. Вот мои родители узнают, - прошипел мальчик.
- Мы это уже слышали, – давясь от смеха, сказал Маг. – Чем быстрее ты избавишься от этой грязи, тем быстрее мы продолжим обучение.
Тут Маг обратил внимание на бездельничающего Холвила.
- Тебе больше нечем заняться? – спросил он. – Тогда пройдись до рынка и купи мне всё по этому списку.
Хол пробежал глазами длинный список и, вздохнув про себя, поплёлся в город.
Не то, чтобы оживлённые улицы города ему не нравились. Просто юноша успел уже отвыкнуть от них. Люди пугали его. Холвил больше привык к одиночеству или компании своего господина. Но время от времени ему приходилось наведываться в город, чтобы купить то, что требовалось Мастеру.
Вот и сейчас, с трудом проталкиваясь по шумным рядам Рыночной площади, юноша мечтал лишь о том, чтоб быстрее вернуться в особняк, к тишине.
- Эй, красавчик, хочешь узнать свою судьбу? Скажу практически даром, - красивая цыганка заискивающе манила Холвила в шатёр. – Всего одна серебряная монетка и я скажу, что было, что есть и что будет.
- Спасибо, но не надо. Да и нет у меня лишних денег, - мрачно ответил Хол. Мастер всегда предупреждал юношу, чтоб тот держался подальше от предсказательниц. Тем более из цыганского рода.
- Неужели ты боишься своего будущего? – хитро спросила девушка-цыганка. – Я снижу цену до трёх медных монет.
Холвила задела интонация в голосе этой предсказательницы. Она посчитала его трусом.
- Ладно. Вот три монеты. Но сперва ты всё предскажешь. А потом деньги.
Цыганка улыбнулась и взяла руку Холвила. Она долго разглядывала линии на ладони юноши.
- Тебя поджидает опасность. Что-то чёрное, окутанное зловещей аурой. Это предмет. Не принадлежащий тебе. Он навлечёт беду. Линия твоей жизни… Странно…
- Что странно? – заволновался юноша.
- Она прерывается. Смотри, – цыганка показала на прерывистую линию жизни юноши, невзначай прижавшись к нему. – Будто ты умрёшь, но вскоре воскреснешь. Я первый раз вижу такую линию жизни. Что-то ждёт тебя в будущем. Смерть или вечность. Но… Не тебе это решать. А кому-то, кто тебе ближе всех. Моя плата?
- Что, и это всё? По-твоему, это предсказание? – возмутился юноша. – Ничего конкретного не сказала. Что за предмет? Как это можно умереть и воскреснуть?
- А чего ты хотел за три медяка? – хмыкнула девушка. Юноша вздохнул, отдавая деньги.
«Прав был Мастер… Мне не следовало поддаваться на провокации этой цыганки, - думал Холвил по пути к дому. – Лучше, если он ни о чём не узнает. Я просто ему ничего не скажу».
А цыганка еще долго смотрела вслед юноше. Он не на шутку заинтересовал ее. Да и симпатичный к тому же…

***
Наступила осень. Очень дождливая в этом году. Холвил с тоской смотрел в окно, сидя в своей комнате. Он всегда чувствовал необъяснимую тоску, когда на улице шёл дождь. Солнца не было уже несколько дней, и уныние овладело не только юношей. И Маг, и его ученик Редриг, тоже были мрачными.
- Когда же кончится этот дождь? – вслух подумал Хол. – Так хочется увидеть солнце…
Он посмотрел на лежащую перед ним книгу. Ту самую, которая не имела опознавательных знаков, и которую он все забывал отнести в библиотеку. Последнее время книга была странной. На сколько странной может быть книга. На ней стали появляться золотые буквы на непонятном юноше языке.
Маг же тем временем всё чаще пропадал в запретной комнате с рисунком на полу, предоставляя мальчикам относительную свободу действий.
Ударил гром. Вдруг Холвилу почудилось, что кто-то зовёт его. Не осознавая своих действий, он взял книгу и пошёл на зов. Как во сне юноша брёл по коридорам особняка, неумолимо приближаясь к запретной комнате…Медленно он открыл дверь и вошёл, прижимая к себе книгу…
- Хол? – удивлённо пробормотал Маг. Он был шокирован появлением юноши…Совсем недавно он заметил, что волшебная книга Жертв, некогда добытая из мира Асгах, исчезла. Это означало, что она нашла новую подходящую жертву для открытия врат на Третий Инфернальный Уровень. Маг и предположить не мог, что этой жертвой окажется Холвил… Но что-либо менять было уже поздно. Судя по выражению глаз юноши, он уже полностью подчинён книге. Да и время открытия врат поджимало. Ещё немного промедления, и все труды мага в течение нескольких лет пойдут прахом.
- Мальчик мой… - пробормотал Маг. – Уже слишком поздно… Слишком поздно спасти тебя… Ну почему ты оказался столь непослушным? Я же не велел тебе брать в библиотеке всякие подозрительные книги… А тебя угораздило стащить книгу Жертв… И теперь, - он подвел юношу в центр круга преобразования, - ты завершишь обряд открытия Врат… Или потеряешь душу… Навсегда…
С этими словами Маг достал ритуальный кинжал и начал читать заклинание над распростёртым на полу юношей.
Сверкнула молния, и тут же ударил гром. Редриг спешил найти Мага, чтоб похвастаться тем, что смог сотворить шар света. Он увидел слабо мерцающий свет свечи в комнате, куда ему было строго-настрого запрещено заходить. В порыве любопытства он заглянул в приоткрытую дверь. И замер в ужасе, не в силах пошевелиться. На его глазах Маг вонзил кинжал в грудь совершенно беззащитного Холвила. Горячая кровь хлынула на каменный пол, растекаясь по узорам, которые начинали светится зловещим красным светом. Маг сильнее надавил на кинжал, полностью погружая холодное лезвие смерти в ещё живую плоть. Глаза Холвила прояснились, власть книги исчезла, ибо более в ней не было нужды.
- Ма… Мастер? – прохрипел юноша. Изо рта стекла струйка крови. – За…что?
- Прости…Холвил, - пробормотал Маг, с глаз которого капали слёзы. – Так надо… Такова твоя судьба… Мой мальчик…
Холвил хотел ещё что-то сказать, спросить, но силы оставили его, глаза остекленели. И лишь слёзы все еще катились по щекам уже умершего юноши, смешиваясь с кровью…
С тяжёлым сердцем и болью в душе Маг закончил заклинание. И Врата в мир Асгах начали открываться. Взяв на руки мёртвое тело юноши, Маг отошёл чуть в сторону.
Внутри круга преобразования начала собираться энергия, принимавшая форму вихря из огня и тьмы. Кружение все ускорялось, пока не слилось во что-то единое. Тогда в этом сгустке энергии открылись Врата, ведущие в другой мир – Асгах, Третий уровень Бытия, мир огня, силы и неограниченной магии, населенный огромными (по человеческим меркам) и очень жестокими существами, называемыми инфернами.
- Декамерон! – властно позвал Маг.
Энергия портала чуть дрогнула, но никто не явился на зов.
- Декамерон!! – вновь позвал Маг, вкладывая в голос всю свою силу. Он чувствовал, что не сможет долго держать портал открытым слишком долго.
Но на этот раз инфернальный демон откликнулся на призыв. Огромный огненный монстр материализовался внутри портала. Он представлял собой сгусток огня и тьмы, внушавшей благоговейный страх. Но при этом он не был чем-то уродливым, как твари Бездны или Небытия. Скорее он был ужасающе прекрасен.
- Зачем ты вызвал меня, смертный? Зачем потревожил Акадиана Асгаха? – голос демона был очень недоволен. Он с трудом помещался в маленькой комнате. И это ему совсем не нравилось.
- Ты подчинен мне, демон Декамерон. Магия вызова и ритуал призвали тебя в Аллидию. И ты будешь служить мне, - властно произнес Маг, стараясь как можно тщательней скрывать усталость. – Пока я не решу, что не нуждаюсь более в твоих услугах и не отпущу тебя назад, в твой прОклятый мир.
Декамерон хмыкнул. День и так был уже испорчен. Так что если он выполнит поручение этого аллидианского мага, хуже уже не станет. Хотя он и был сильнейшим среди своего рода и по праву занимал место Акадиана, Декамерон был практически ко всему равнодушен, что отличало его от собратьев, славившихся жестокостью.
- И чего же хочет маленький смертный от Акадиана Асгаха? – с некоторым любопытством спросил Декамерон.
- В твоем мире, инферн, существует Огненная Книга Тайн, - начал Маг, немного обидившись, что его назвали маленьким. – Я хочу ее заполучить. Принеси мне эту книгу.
- С чего ты взял, что я знаю, где она находится? – ухмыльнулся Декамерон.
- Кому, как не правителю, знать, где находится величайшее сокровище мира Асгах?
- Тебе было бы лучше все же вызвать моего библиотекаря, - продолжал шутить инферн. – Хотя… Что-то я не припомню, чтоб у нас была библиотека.
- Меня не интересует ни твоя библиотека, ни ее библиотекарь. Достань мне Огненную Книгу Тайн.
- Хм… Маленький маг такой смешной, - Декамерон наклонился почти к самому лицу Мага. – Он отпускает демона в его мир.
- Вовсе нет. Ты связан моей силой. И стоит мне позвать – ты не сможешь противиться моему зову. И без всякого ритуала явишься ко мне.
Демон улыбнулся.
- Ты действительно смешной, - он попытался выпрямиться, но уперся в потолок. – Хорошо. Я принесу тебе эту книгу.
- Иди. И не смей подвести меня! – властно приказал Маг. – чтоб смерть Холвила не была напрасной.
Маг прижал к себе безжизненное тело юноши. Инферн хмыкнул сентиментальности людей и исчез, растворившись в огне. Как только он выполнит задание Мага, он сможет вернуться к так бесцеремонно прерванной Игре. «Люди, - раздражённо подумал Декамерон, скользя в огненных переходах родного мира. – Не мог подождать всего пару мгновений. Я почти убил Босса седьмого уровня… А теперь всю игру придётся начинать сначала, ибо я так и не успел сохранить файл!».
А Маг тем временем вышел из комнаты с кругом преобразования, держа на руках Холвила. Он направился к восточной башне тяжёлым и разбитым шагом. Слёзы неудержимо катились по щекам Мага. У него почти не осталось сил. Вызов и контроль над демоном совсем опустошили Мага. Но нужно было сделать еще одно. Еще одно важное дело. И тогда он сможет немного отдохнуть и восстановить силы.
Он так и не заметил сидящего на полу возле запретной комнаты Редрига, напуганного так, что сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Маг поднялся на самый верх башни, в комнату с хрустальным куполом. Здесь располагалась оранжерея экзотических цветов и растений, которые часто требовались Магу для зелий. Положив тело Холвила среди белоснежных цветов зверы и кроваво-красных листьев артуры, самых редких растений во всей Аллидии, Маг прошептал над ним заклятие, которое сохранит тело нетленным, пока он будет восстанавливать свои силы.
- Прости… Холвил, - прошептал Маг, бессильно опускаясь на колени перед юношей. Для мага это оказалось самым тяжёлым испытанием за всю его долгую жизнь. Он слишком любил мальчика. И своими руками вонзил кинжал ему в грудь…

@темы: проза, В процессе работы

---

[Hiisoto]

Название: История Одной Ошибки. Величие Императора.
Автор: Хисото
Жанр: фэнтази с элементами слеша
Возрастные ограничения: я бы поставил +16, хотя начало для всех возрастов
От автора: произведение не дописано, но очень хочется сделать его лучше, чем есть. Буду признателен за любую помощь.

ПРОЛОГ
ИЗГНАНИЕ
Круглая древняя пещера, которая в умелых руках искусных мастеров превратилась в роскошный зал с куполообразным сводом, украшенным росписью являла собой Зал Совета. Изящные, словно сваянные из воздуха, колонны, расположенные по кругу, создавали ощущение таинства, словно это был проход в другие миры.
Но в этот пасмурный день он был необычайно мрачен и темен. Его причудливой формы и размеров колонны, высеченые из сталактитов и сталагмитов, которые за долгие века срослись вместе, уносились ввысь, под высокие своды, которых не было видно в той темноте, что собралась здесь сегодня. Непроницаемая тьма властвовала в Зале, знаменуя горечный момент. Тени мерцали между колоннами, скрываясь в этой тьме, чтоб вновь всплыть где-нибудь на противоположной стороне. Не слышно было и привычной музыки, и пения птиц. Тишину нарушал лишь шорох, тихий и неуловимый, едва слышимый под сводами.


Час Суда. И тьма отражала всю скорбь предстоящего события. Лишь в такие моменты здесь царила тьма. Сейчас же единственным источником света были магические огоньки, мерцавшие в Зале Советов, что предавало ему особое настроение уже не столько скорби, сколь зловещести.
Великие Духи Сущего собрались здесь. Духи, что испокон веков созидали и охраняли все миры, созданные Ерикой - Великим Духом Жизни, являющие собой основы Стихий и хранилище мудрости. И вот теперь они собрались здесь, в Зале Совета, чтобы судить одного из своих...
Маленькие огоньки мерцали по залу, способные лишь обозначить силуэты собравшихся в Зале созданий, высоких и стройных, с величиственной осанкой, в длинных одеждах, подчеркивавших их неземную грацию. Лишь центр зала был недосягаем для этих огоньков. Или просто не пришел еще их час осветить того, кто стоял перед лицом Совета.
- Так ты по-прежнему отрицаешь свою вину, отступник, что предал свой род? - нарушил звенящую тишину сильный голос, принадлежащий пожилому Духу Мудрости.
- Я не вижу смысла в ваших обвинениях, - ответил ему с вызовом звонкий голос, принадлежащий юноше, что стоял сейчас в центре зала.
- Ты погряз в своей гордыне. Считаешь, что ты умнее всех и поэтому можешь поучать и ненавидеть нас? – вспылила Бризар, Дух Гор.
- Во мне нет ненависти, - возразил юноша.
- Это пока нет. Но ее зерна уже пустили ростки. Теперь это лишь вопрос времени, - устало ответила пожилая Алкэна, Дух Справедливости. - Совет уже принял решение.
- Решение?! На основе чего?! - вспылил обвиняемый, от чего у него на мгновение появились волчьи ушки и клыки. - Вам всем просто надо избавиться от меня.
- Мы делаем это для тебя, неблагодарный! - вскричал девичий голос, принадлежащий Саян, Духу Огня. - Все для спасения твоей души!
- Вы делаете это лишь для себя, и ни для кого более, - спокойно ответил юноша. - Вы можете изгнать меня, и мне нечего противопоставить этому. Я не смогу противостоять вам всем один. Иллюзий по этому поводу я не питаю.
- Значит, решение Совета одобрено окончательно, - заключил Орафан, Дух Мудрости.
- Я не одобрял этого решения, - рыкнул обвиняемый. - Но вынужден смириться.
- Совет решил, что местом твоего изгнания будет Аллидия, - сказала Алкэна.
- Что ж. Могло быть и хуже, - хмыкнул приговоренный. - Но вам не изгнать Тьму, пока она сковывает вас Страхом. Страх рождает Тьму. А вы боитесь. Боитесь, что кто-то может вас превзойти. Боитесь потерять источник Силы. Боитесь видеть правду!
- Правда лишь в том, что это ты сеешь смуту своими речами! – вскричала Бризар.
- Я лишь пытался открыть вам глаза на Истину. Но вы слепы и глухи. Вы не видите, во что превратились!
- Довольно. Отныне ты не один из нас. И нет тебе дороги назад! - властно заявил Дух Мудрости.
Несколько секунд стояла тишина, потом Дух Справедливости возвестила:
- Но милостью своей мы даруем тебе возможность искупить вину перед Духами.
- Возможность? - хмыкнул юноша. - Мне не нужны одолжения Совета.
- И все же нам больно, что тобою овладела Тьма. Как только она исчезнет из твоего сердца, ты сможешь вернуться, - проговорила Саян.
- А пока ты будешь сам по себе. Без права использовать Священный Источник, - огласил окончательный приговор Орафан.
- Ха, могли и сразу убить, а не обрекать на мучения, - буркнул юноша.
- Прощай, Дух Леса, - сказала Саян. - Я буду думать о тебе, желая, чтоб ты скорей избавился от Тьмы.
- И помни, когда твоя Ерика иссякнет, ты исчезнешь навеки, - предупредила Алкэна.
- Ну, да. Конечно. Если что-то не убивает тебя быстро, то это убивает тебя медленно, - хмыкнул юноша.
- Довольно. Все уже решено, - прекратил ставший пустым разговор Дух Мудрости.
Яркая вспышка озарила темный зал, и все исчезло…

Библиотека в особняке находилась в правом крыле. Это было большое помещение, с огромными стеллажами, уставленными толстыми, древними фолиантами. Некоторые книги были в кожаных переплётах с тонкими, пергаментными листами. Другие – с тяжёлыми металлическими накладками и витиеватыми замками. Многие были так стары, что казалось, тронь их – и они превратятся в пыль. В библиотеке находилось несколько потайных дверей, вход в которые прикрывали висевшие на них старинные карты. Хотелось отодвинуть их, открыть дверь и оказаться в том месте, которое выбрал на карте. Ночью, когда зажигались толстые свечи, по корешкам книг скользили серые тени прошлого, возникая ниоткуда и пропадая.
Холвилу очень нравилось бывать в библиотеке. Это место таило в себе столько неразгаданных тайн, что юношу так и подмывало изучить все закоулки и потайные места. Но те секреты, которые он находил, никак не желали открывать ему свои тайны. Но ему временно пришлось отложить свои столь увлекательные, а порой и опасные, исследования этого удивительного места.
Маг уже которые сутки не выходил из нее, изучая древние рукописи и трактаты в надежде найти то единственно, что могло помочь ему в его экспериментах.
- Снова не то! Да куда же подевалась та книга? – уже начинал злиться Маг. – Ведь всегда стояла на полке! Куда я мог ее положить? Аррр!
Проходивший мимо библиотеки юноша Холвил даже подпрыгнул с перепугу.
«Неужели Мастер заметил? Точно заметил… - подумал юноша, сжимая метлу. – Надо скорее их вернуть на место, но… Он постоянно в библиотеке. Вышел бы он хоть на пару минут, чтоб я поставил эти книги на место».
И Холвил поспешил уйти подальше от библиотеки.
Войдя в свою комнату, он отставил метлу и достал из ящика стола старую книгу, которую взял в библиотеке, чтобы починить.
- Ну вот. Клей уже высох. Теперь совсем как новая, - довольно улыбнулся Холл, разглядывая книгу.
Холвил был мальчиком из очень бедной семьи. Сын цветочницы и городского стража. Но его родители умерли, когда мальчику было всего четыре года. И Хол попал в приют, где прожил до шестнадцати лет. И, возможно, дожил бы до совершеннолетия, если бы в один дождливый и мрачный день не появился Маг. Он купил мальчика, заплатив хозяйке приюта огромные деньги. И привел в свой особняк на окраине города.
Сперва Холл боялся, что этот странный человек (тогда мальчик еще не знал, что он могущественный маг), купил его для всяких извращений. Он часто слышал, что всякие богачи покупают детей-сирот для удовлетворения своих низменных желаний. Поэтому Холвил старался выглядеть как можно хуже. Чтоб не стать очередной жертвой безнравственной элиты города.
Первым делом Маг заставил мальчика привести себя в порядок и, видя, что тот боится, пояснил, что купил его для того, чтобы было кому прибирать в доме. Ведь он занят своими магическими изысканиями и экспериментами, а особняк зарастает паутиной.
Поначалу мальчик только и делал, что все отчищал и отмывал. Дом был самой настоящей свалкой, погребенной под вековой пылью. И нужно было приложить немало усилий, чтобы все отмыть и прибрать. И нужно было еще учитывать попреки, недовольство и замечания Мага, который настаивал на том, что все должно быть на своих местах, а не переставляться с места на место.
Но все же, Холлу удалось навести порядок. И выучить, где и что лежит. Теперь он знал дом даже лучше его хозяина. Чем завоевал к себе уважение и лишнюю работу мальчика на побегушках.
Холвил надеялся, что Маг будет учить его магии. Но шли годы, а Хол так и оставался всего лишь прислугой…

@темы: проза, В процессе работы

---

[*Anri*]

Название: I Promise You
Автор: Anri
Жанр: нереальная романтика
От автора: создан под впечатлением требует впечатления


Из душа раздавался звук воды. Хотя какие еще звуки могут оттуда раздаваться?
Многие не знают, но мы придумали... Мы пели, пили, танцевали, занимались на холодной гладкой плитке любовью и смеялись. Да, мы все время смеялись.

далее

Я одета, что странно, поскольку, когда ты дома это бывает редко. Но настроения нет. Настроения нет не только целоваться, но и прикасаться, улыбаться… у меня нет настроения быть для тебя сегодня игрушкой, которая завтра станет не то чтобы не нужной, но странно далекой.
Ты такой родной… Такой теплый…

Это определение подходит для наших отношений больше всего. Все до тебя были обжигающими, все после будут холодными.


В один из вечеров, когда ты снова ушел, не прощаясь, я не стала лить в сотый раз слезы, или разбивать посуду, или запивать горе вином, я просто надела лучшее платье, сделала небрежную укладку и пошла в клуб. Ты бы смеялся надо мной, если бы знал это. Хотя нет, ты бы не смеялся… Ты бы выслушал – серьезно, строго, слушал и… Не знаю… Я – пошла в клуб… Я, которая на улицу то в 10 вечера выйти боится. Но да, ты довел меня до отчаяния. В моих венах кипела кровь, в голову ударил адреналин и в ушах звенели тысячи яростных колокольчиков, я не слышала голоса Разума кричавшего о помощи и благоразумии. Сердце, которое не перестает любить тебя, тогда тоже молчало, разочарованное в который раз. Я не позвонила никому из подруг, собрала в сумочке телефон, деньги и ключи, заперла дверь квартиры, оставив в нетронутом виде после твоего резкого ухода и ушла. В неизвестность… не рассчитывая когда-нибудь вернуться или привести кого-нибудь к себе. У тебя есть ключи – это все, о чем я думала перед уходом.
Ночь была яркой и такой какую я видела в фильмах – Мулен Руж или Бурлеск… когда кажется, будто весь город жаждет шоу, любви, пусть неверной, наигранной, бесчувственной, ненастоящей и бесчеловечной, главное шоу и любовь… Не знаю откуда я нашла этот клуб, ведь ты знаешь, что раньше я никогда в них не ходила и даже никогда ими не интересовалась. Моя боль усиливалась с каждым шагом и, хотя на улице было тепло, что редкость в середине августа, меня бил озноб. Я легко прошла фейсконтроль, заманчиво улыбнувшись охраннику, и, проведя языком по своим полным губам, устремилась в центр зала. Мне повезло – это был не клуб любителей шахмат и не гей-клуб, а обычный дом громкой музыки, алкоголя и проституток. Адреналин из головы бросился в кровь, когда я заметила несколько целующихся пар, расположившихся по стенам клуба. Не было толкучки, народу было достаточно для среды, точнее уже четверга, но я не соображала, сколько времени: полночь, 2, 3 часа ночи, хоть 6 утра – и плевать что у меня работа. Я умерла, по крайней мере, Сердце и Разум отключены – а без них невозможно мое реальное существование.
Натянув на лице развязную улыбку, качнув бедрами, чуть спустив широкую лямку платья с правого плеча, выбросив все мысли из головы, встряхнув прическу я направилась к стойке бара. В этот вечер я выглядела сногсшибательно, не потому что на мне было платье из последней коллекции Кристиано Серано и не потому что от меня пахло духами от Кристины Агилеры и не потому что мои глаза выделялись благодаря банальным смокиайз в постоянно крутящихся светящихся софитах клуба, а потому что мной руководило отчаяние. Четкое осознание безвыходности и безысходности положения. Что терять если нечего терять? Разума нет, Сердце в коме, девственность давно продана другому, так же что осталось от души? Ни-че-го.. как сказала бы моя мама… мама.. и почему я не могу называть ее мать? Наверное, потому что слишком хорошо воспитана.
Села за барную стойку, небрежно бросила серебристый клатч сверху и призывно улыбнулась бармену. Он, не спрашивая, смешал в бокале на длинной тонкой ножке что-то с чем-то, получил темно красный цвет, хотел одеть сверху лимон, но я воспротивилась, взяла из его рук бокал, поставила рядом с собой и полезла в сумку за деньгами. Он отрицательно покачал головой, убрал мою руку. С гордостью произнес: «За счет заведения», и ушел к другому клиенту. Мне нравилась эта круглая стойка и то, что барменов было два. О чудо, второй был африканцем. Увидев его, я на минуту онемела, дотронулась до его руки, проверяя настоящий ли он. Юноша с шоколадным цветом кожи, как некогда говорила моя сестра. Он с удивлением взглянул на меня, обезоружил меня своей улыбкой и, я оставила его в покое. Взяла свой бокал, положила клатч на колени и повернулась в сторону танцпола. Поднесла бокал к носу, вдохнула и едва не упала со стула. Уж не знаю, с чем там химичил этот официант, но у меня снесло башню от одного запаха содержимого моего бокала. Опьяненная победой я направилась к толпе танцующих. Музыка призывала двигаться в ее ритме, держала тебя за поводок и не отпускала, пока не вытаскивала из тебя весь здравый смысл. Во мне его уже не осталось. Глотнула коктейля, оно обожгло мне горло, я вскрикнула, но тут же оно полилось дальше, внутрь моего существа, заставляя все нервные клетки активизировать. Я стала СЛЫШАТЬ, ВИДЕТЬ, ЧУВСТВОВАТЬ… непередаваемо. Отдала лишь наполовину осушенный бокал проходящему мимо официанту, поручила тому самому африканцу бармену сумку и пошла в самое пекло танцора. Я все активнее, быстрее и нервнее стала вилять бедрами, продираясь сквозь толпу и, когда я оказалась в эпицентре активной части танцпола, зазвучала медленная музыка. Чертыхнувшись, у меня из глаз почти начали литься слезы, ведь я только начала ощущать нужную свободу! Вдруг меня кто-то обнял сзади, заставляя прислушаться к медленному ритму, который мне придавали эти руки, заставляли меня медленно двигаться из стороны в сторону, это не было насильством или принуждением – лишь приглашение, приглашение совершить это путешествие вместе и я согласилась. Я, согласившись, откинулась на крепкое тело позади меня, закрыла глаза, а одно рукой провела от пальцев до локтя руки обнимавшей меня. Резко он развернул меня, но не позволил открыть глаза, моя голова инстинктивно прижалась к его груди, руки обвили шею, а он нежно поглаживал мою спину. Мы все так же медленно, легко и свободно кружились по танцполу в ритме музыки. Мне теперь так не хотелось, чтобы она заканчивалась. Из моих глаз текли слезы, вызванные алкоголем, его телом, музыкой, ритмами и кипящей кровью, мое сердце начало просыпаться. Музыка уходила в небытие, когда вдруг зазвучало танго, непонятно откуда, быть может, оно звучало в моей лишь голове, но оно было. Оно было на французском и завораживало. Мы начали двигатся, я до сих пор не знала его лица. Люди расступились, и образовалось место. Мы разошлись, два шага, я едва дотрагиваюсь до него. Вся боль, вся горечь, туман и ты… Он стал для меня чем-то большим и стал для меня Ты. Ты остаешься за спиной и как бы руководишь мной. Мы двигаемся в унисон, иногда выбиваясь из ритма, выделяя доли и такты. Все стояли, мы танцевали… Вдруг Ты взял меня за руку со спины и стал моим властелином Я Тебя увидела… Ты повернул меня к себе. Шаг, Ты наступаешь, я отступаю и вновь оказываюсь в Твоих объятиях. Я и Ты – встретившиеся только что танцуем танго… Я пытаюсь вырваться, понимая все, что происходит на внутреннем более сильном уровне. Я откидываюсь на Твою руку, выпад назад и музыка кончилась. Я медленно поднимаюсь в Твои объятия, люди снова заволакивают весь танцпол, теперь я вижу только его и людей вокруг… магия кончилась, Ты снова стал он, я срываюсь, отталкиваю его и бегу к стойке. За стойкой сидит мужчина чуть за сорок, я выпиваю из его бокала, кажется, это был коньяк, он задирает мое платье, дотрагивается до моего бедра своей холодной рукой, оттягивает резинку моих трусиков и, ухмыляясь, убирает руку. Я забираю свой клатч с барной стойки, допиваю коньяк, на секунду прижимаюсь губами к губам этого мужчины - лучшая закуска, не давая проникнуть ему за пределы дозволенного, резко отрываюсь, бросаю официанту первую попавшуюся купюру из сумочки и разворачиваюсь. Делаю легкий воздушный поцелуй куда-то вглубь зала, где возможно он и, срываясь, бегу из клуба.
Да это было танго, то танго, что я так люблю… И я была рабыней, не все время, но была… но как же это было холодно. Все эти прикосновения, улыбки… До тебя я бы влюбилась уже двадцать раз, после тебя… я умирала и замерзала от холода.
Не помню, как добралась домой, но помню, как открывала дверь своей квартиры, видела хаос вещей и, включив телевизор, я стала убираться. Безумие, которое логично вытекало из сна Разума. Я заправила кровать, поставила ровно все баночки и скляночки, которыми никогда не пользовалась, в ванной, на кухне вымыла давно грязную плиту. Переоделась в пижаму и, наслаждаясь, что кроме футболки и штанов на мне ничего нет, легла на диван перед телевизором смотреть что-то. Я переключала каналы, слушала какую-то странную французскую музыку, не запоминая названий, исполнителей и продюсеров, не веселилась и не грустила. Потом выключила телевизор, сложила вещи в стирку, запустила машинку, убрала все, что не убрала до этого и поставила будильник на 6 утра. До этого я так и не удосужилась узнать, сколько было время. За окном было темно все время. Когда ты ушел, кода я вышла, когда пришла. На улице было всегда темно, как и у меня на душе в этот момент. Я легла спать… и на следующей неделе ты вернулся. Все было, так как обычно, я улыбалась, мы ходили по улицам, ты рассказывал что-то смешное или серьезное, грел меня лучше любого пледа, чтобы там Женька мне не говорила, готовил себе кофе по вечерам и я даже не раздражалась по поводу запаха этого наркотика в моей квартире.

Ты вышел из душа. У меня нет настроения. Ты прекрасен. Ты знаешь, что меня возбуждает оголенный торс, тем более у тебя нет пивного животика, приводящего меня в агонию ненависти, ты едва мокрый в одних шортах садишься рядом со мной, встряхиваешь мокрыми волосами и улыбаешься. Я, не в силах повернуть голову и взглянуть на тебя, переключаю каналы, снова французская эстрада, как тогда - подумалось мне… как тогда... Ты снова уйдешь, снова придешь. Ты обнимаешь меня и целуешь в макушку – тебе так нравится чувствовать себя выше меня, да и меня это радует, по правде сказать. Я всегда наслаждалась твоим превосходством. Я мечтала о парне выше.

Что-то не так? – из моих глаз брызнули слезы. Малышка, что с тобой? – ты поворачиваешь меня к себе лицом. А я ведь снова в пижаме, как тогда – мелькает мысль, и я утираю руками слезы с лицами, всхлипывая. Ты прижимаешь меня к себе, нежно гладишь по голове, по спине, целуешь в макушку, потом на минуту отвергаешь, достаешь из штанов, что лежат на стуле платок и возвращаешься ко мне. Что случилось, милая? - ты такой нежный, такой теплый. Извини, теперь ты мокрый... – между всхлипами произношу я и, забирая платок, вытирая им свои слезы, попутно в него высмаркиваюсь. Ох уж этот проклятый насморк! А я и так мокрый – ты улыбаешься и уходишь. Я не провожаю тебя взглядом, а откидываюсь на диван. Лежу на спине, смотрю в потолок, отворачиваюсь на бок, высмаркиваюсь, сжимаюсь в комочек. Ты приходишь уже сухой и в футболке, садишься на колени около моей головы, гладишь меня, проводишь, так нежно, по моей руке… заставляешь меня страдать... Ты чего-нибудь хочешь? Да! Чтобы ты не уходил! – но я не могу этого сказать, я знаю, ты не можешь остаться. Ты свободен – это было условием нашего счастья. Посиди со мной – шепчу я, и ты ласково улыбаешься, берешь меня на руки, относишь в спальню. Укладываешь под одеяло и ложишься рядом, разворачиваешь к себе, обнимаешь. Я чувствую, как моя голова упирает в твою грудь. Наши ноги переплетаются, ты перебираешь рукой мои волосы, я дотрагиваюсь до твоей груди. Вдруг ты приподнимаешься, снимаешь футболку и снова ложишься. Я провожу рукой по твоей оголенной груди, чувствую, что тебе это нравится. Спи... – шепчешь мне ты, снова целуешь меня в макушку, приподнимаешь мое лицо за подбородок, легко, нежно и очень заботливо целуешь меня в губы. Я провожу пальцем по твоим губам, устраиваюсь удобнее на твоей груди и, обнимая тебя, засыпаю. Слышу твое мерное дыхание, чувствую твое теплое, безумно теплое, родное тело и падаю в сон.

@темы: отрывки, рассказы, проза, романтика и другие несуществующие вещи, зарисовки, миниатюры

---

[Erring Ghoul]

Название: Нечто
Автор: Eypril97
Жанр: Белое стихотворение


Ты идёшь...и эта тяжесть...
Сумка соскальзывает с твоего плеча и падает на пол...
А ты стоишь...просто стоишь и ждёшь.
И кажется, что это чудо, котрого ты так ждёшь
Никогда не произойдёт...
Но вот ещё немного и...
И наступает тот миг, когда в тебе просыпается нечто!
Это нечто наполненно сил, энергии...
И оно готово бежать вперёд!
И это нечто называется ЖИЗНЬ...

@темы: стихи

---

Ленинград

[Аннетта *]

Название: Ленинград
Автор: Аннетта *
Жанр: стихотворение

1
Мосты разведены. И ночь над Ленинградом
Уж наступила.
Свет ярко-жёлтых звёзд
Всё озарял кругом
Так тихо и уныло.
Мешал лишь шум колёс.

2
Иду по набережной скромной.
Нева несёт поток воды.
И гул стихии непокорной
Уносит в сонные мечты.
А на другом брегу гранитном
Шли, молча за руки держась
Высокий парень, смуглый, сильный
И девушка, войны боясь.
И вот на мост они поднялись.
И свет фигуры озарил.
За руки до сих пор держались,
А парень тихо говорил:
«Ты – жизнь моя!
Моё ты счастье!
Я не забуду никогда
Те наши первые свидания,
Твой голос и черты лица.
Чтоб сохранить твою судьбу,
Чтобы продлить минуты жизни,
Я отправляюсь на войну,
На веки предан я Отчизне!
Прошу, меня не забывай...
Пиши мне письма фронтовые.
И я вернусь, Анюта, знай,
Пройдут лишь годы грозовые...»

3
И он ушёл походкой твёрдой.
Ушёл он в армию, на фронт.
Анюта ж, не будучи судьбе покорной,
Вступила в партизанский полк.
Два раза схвачена в плену;
Она бежала от фашистов.
И стала медсестрой в полку.
Лечила раны ловко, быстро.
И вот однажды, в 43-ем,
Бойца к ней при смерти внесли.
Она узнала в нём Алёшу,
И слёзы горя потекли...
Он умирал
От вражьей пули.
Но, приоткрыв глаза, узнал
Анюту... милую, родную...
Он вспомнил вечер тот прощальный
И платье синее на ней.
Он вспомнил все её мечтанья
И письма те, что нет милей.

4
Когда глаза закрылись плотно,
Взошла ещё одна звезда.
То был Алёша – друг народный,
Анюте преданный всегда.
И под его надзором чутким
Войну прошла она без ран,
Но никогда не забывала
Те чувства, словно океан.
А в ночь после салютов громких,
На мост прощальный поднялась.
И молча на воду смотрела,
А слёзы капали из глаз...

5
Мосты разведены. И ночь над Ленинградом
Давно уж наступила.
Свет ярко-жёлтых звёзд
Всё озарял кругом
Так чувственно, печально.
Мешал лишь шум колёс.

май 2010

@темы: стихи

---

[Кипер Брагисдоттир]

Автор и бета - Кипер
Название: Любовь
Жанр: рассказ

Он любит её. Она говорит, что тоже его любит.
Он часто повторяет, что готов на всё ради неё, даже жизнь отдать. Она только улыбается в ответ.
Он был бы рад подарить ей весь мир. Она смеётся: «Зачем он мне нужен?»

*****
- Доброе утро, моя царевна, - он стоит в дверях и улыбается ей.
- Уже утро? – она, всё ещё сонная, откидывает одеяло.
- Половина одиннадцатого, если точнее. Я кофе сварил, будешь?
- Буду, - потягивается, как кошка. – Мне с доставкой сюда, пожалуйста…

Он сидит за рабочим столом. Она подкрадывается тихонько, обнимает за шею, покусывает ухо. Не отрываясь, он целует её руку.
- Ты такой скучный... Сидишь тут… А как же я?
- Я работаю, любимая.
- Работа – не волк.
- Прости, но я должен закончить сегодня. Я обещал.
- Ты проводишь с компьютером больше времени, чем со мной.
- Не капризничай, дорогая. Зато я работаю дома.
- Я не капризничаю. Я просто хочу быть с тобой, - она садится ему на колени. – Я же люблю тебя.
Запах её волос кружит ему голову, он слабеет, но всё же легонечко отстраняет её:
- Я тоже тебя люблю, ты это знаешь. Но я должен. Извини, милая.
Она вскакивает – то ли расстроенная, то ли озлобленная:
- Как хочешь…
Через несколько минут громко хлопает входная дверь. Ему больно.

*****
Он ждёт. На часах почти полночь. Её до сих пор нет. Он не находит себе места.
В час она возвращается. Небрежно чмокает его в висок:
- Спокойной ночи.
Он идёт пить кофе.

Она заходит на кухню, кутаясь в халат:
- Ночь глухая. Ты почему не спишь?
- Просто… не спится, - он что-то прячет за спину.
- Что там у тебя?
- Да так… Неважно.
- Покажи! – она подходит и он покорно протягивает ей листок бумаги.
Она смотрит, начинает хохотать, на глаза выступают слёзы:
- Это что, стихи?
- Я писал их о тебе. Для тебя.
- Да ты романтик!
- Я просто люблю тебя.
- Ну, люби. А я – спать.
Она уходит, не заметив, как увлажняются его глаза.

*****
Она сосредоточенно рассматривает глянцевый журнал. Он сидит на полу у её ног, положив голову ей на колени. Хочет, чтобы она погладила волосы, хотя бы обратила внимание. Но она его будто не замечает.
Он встаёт, бродит неприкаянно. В окне – осень.
- Пойдём погуляем, милая.
- Не хочу.
- На улице так красиво. И тепло. Ты же любишь осень.
- Сегодня – нет.
- Пожалуйста…
Журнал падает на пол.
- Собирайся. Всё равно ведь не отцепишься…

Ещё не поздно, но сумерки уже наступают на город. Аллея усыпана мёртвыми листьями.
Они идут рука об руку. Она улыбается – он счастлив.
- Я так люблю тебя, царевна.
- Я тоже тебя люблю.
- Посмотри, какие красивые звёзды.
- Обычные звёзды.
- И луна…
- Полнолуние. Тоже ничего необычного.
- Но ты красивее.
- Ты действительно так считаешь?
- Конечно. Ты прекраснее всего на Земле.
Она улыбается. Они долго целуются в лунном свете.
- Пойдём к реке, любимая.
- Если ты так хочешь…
- Я так счастлив, что встретил тебя.
- Счастья не бывает.
- Но я ведь счастлив…
- Счастье – это детские сказки.
- Ты думаешь, что я всё ещё ребёнок?
- Ну да. Кое в чём.
- Это плохо?
- Почему же… Мне это даже нравится.
- Я люблю тебя.
- Я люблю тебя.
Вода блестит, отражая лунный лик. Он целует её ладони.
- Ты замёрзла, царевна? Ты слишком легко одета, – он снимает куртку и накидывает ей на плечи.
- Теперь замёрзнешь ты …
- Нет. Любовь согревает меня.
- Ты такой милый.
Он обнимает её, утыкается лицом в волосы, вдыхает полной грудью родной запах. Отстраняется, с надеждой смотрит в её глаза:
- Выходи за меня.
- Кто? Я?
- Ты, любимая.
- Ты что, делаешь мне предложение?
- Да. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Она начинает смеяться:
- Замуж? Замуж – за тебя?!
- Да. Ты выйдешь за меня?
- О боже… - она просто задыхается от хохота. – Придумал же такое!
Он растерян.
- Идиот! – стук её каблучков отдаляется, вбивая гвозди в его душу.

Он ложится на спину – просто на бетонный парапет. Слёзы застилают глаза, стекают по щекам. Он не чувствует их. Звёзды смотрят, сострадая. Расстроенная луна прячется за облако. Время останавливается, сердце перестаёт биться. Пустота…
Остаток ночи он бродит по городу. Возвращается домой только тогда, когда один за другим начинают гаснуть фонари.

*****
Он лежит в постели, уставившись в потолок, и ждёт. Она не звонит уже третий день и на звонки тоже не отвечает. Чужой женский голос пытается в который раз объяснить, что абонент временно недоступен. Время от времени он проваливается в лихорадочное состояние полусна. С трудом выкарабкивается, вырывается из его цепких влажных объятий – и снова ждёт.
На полу возле кровати – пустой стакан. Он хочет пить, но идти за водой нет ни сил, ни желания.
Наконец – телефонный звонок. Он с робкой надеждой хватается за мобильный. Это мать. Он не хочет разговаривать с ней, но всё же отвечает.
- Здравствуй, мама.
- Здравствуй, сынок. Как ты?
- У меня всё хорошо.
- Ты что, болен? – материнское сердце не обманешь.
- Нет, мамочка. Просто охрип.
- Ты дома? Я приеду к тебе, хоть приготовлю что-нибудь. Не всё же полуфабрикатами питаться…
- Я не дома, я вообще на другом конце города, - лгать стыдно, но иначе он не может.
Ещё несколько фраз – и он остаётся один в тишине.

*****
Мягкие жаркие волны снова подхватывают его, обволакивают со всех сторон. Он, словно слепой щенок, слабо барахтается, пытаясь остаться на поверхности, но лихорадка беспощадно и неумолимо затягивает его с головой в пучину бессознательности.
Плавно изгибаясь, начинает опускаться потолок. Он боится быть раздавленным, но бежать нет сил. Покоряясь, он закрывает глаза, ждёт – но ничего не происходит. Тогда он решается посмотреть. Потолок остановился совсем близко от него, потемнел. На нём то ярко вспыхивают, то снова тускнеют разноцветные искорки. Или это бабочки порхают? Хотя откуда им взяться в квартире… да ещё и осенью…
Он снова прикрывает глаза, но искорки не пропадают. Такая странная и завораживающая мелодия вспышек… Словно колыбельная: спать, спать, спать… И он засыпает. Ненадолго. Пробуждается от навалившейся тяжести. На постели – целые охапки перепутанных разноцветных ниток. Откуда они? Но неважно, просто нужно их убрать, иначе мама будет сердиться…
Тонкие пальцы шевелятся на одеяле, распутывая несуществующие нити.

****
Прохладная ладонь ложится на его пылающий лоб, до боли родное лицо склоняется над ним. Он счастлив:
- Ты… Ты пришла…
- Да. Я пришла к тебе.
- Ты всё же пришла.
- Разве я могла не придти?
- Я люблю тебя.
- Я люблю тебя.
Она взбивает подушку, расправляет скомканное одеяло:
- Тебе очень плохо?
- Нет. Мне хорошо.
- Да уж, хорошо, - она вздыхает. – Я разве слепая? Побудешь немного один? Я в аптеку и обратно.
- Не надо. Лучше будь рядом.
- Давай хоть покормлю тебя. Ты когда в последний раз что-то ел?
- Вчера, наверное. Не помню. Я не хочу есть. Только…
- Что, милый?
- Принеси воды, пожалуйста. Если тебе не трудно.
- Не трудно, - она берёт стакан и уходит.
Ему кажется, что прошло уже больше часа. На самом деле она возвращается через несколько минут.
- Вот, нашла в аптечке, - она протягивает ему две таблетки. – Это аспирин.
Он глотает обе. Она поддерживает его голову, пока он пьёт, потом снова опускает на подушку. Он берёт её руки и прижимает к губам:
- Спасибо тебе, родная. Я бы умер, если бы ты не вернулась.
- Не неси чушь, - она недовольно хмурится. – Если бы умер, то только по собственной глупости. Как тебя вообще угораздило…
- Я ходил всю ночь. Не хотелось возвращаться домой без тебя.
- Глупый, глупый! Кому от этого хуже?
- Прости… Ну прости меня. Я не подумал о тебе.
- Ты бы лучше о себе думал. Да что теперь говорить. Я тебе горячего чаю сделаю.
Она снова уходит на кухню. Он виновато улыбается ей вслед.

*****
Она возвращается с дымящейся чашкой в руках:
- Пей.
- Немножко позже, милая. Пусть остынет. Иди ко мне.
Она ставит чашку, садится на край кровати. Он снова берёт её руки.
- Ты… навсегда вернулась?
Она пожимает плечами:
- Думаю, да.
- Я так рад, царевна…
- Рад, говоришь?
- Ну да. А ты разве не рада?
- Ну… Рада, рада, успокойся уже…
- Можно, я спрошу?
- Давай…
- Почему ты тогда ушла? Я чувствую себя виноватым, но не знаю, в чём моя вина. Что я сделал не так?
- Ах ты Боже мой… Ну вот что ты за человек такой? Почему тебе всегда обязательно нужно знать причины? – В голосе появляется раздражение, она забирает руки из его ладоней.
Он сразу же сникает:
- Прости…
- Вот видишь! Эти твои глаза избитой собаки, это постоянное чувство вины, эта проклятая неуверенность в себе! – Она срывается на крик. - Мне нужен сильный мужчина! Ты слышишь? Сильный!!! Но ты… ты – тряпка!
Он прижимает ладонь к груди, там, где сердце. Надеется, что она не заметит. Внезапно становится трудно дышать.
Она вспоминает, что приготовила чай. Берёт чашку и протягивает ему. Он прикрывает глаза и отрицательно качает головой.
- К чёрту!!! – чашка летит на пол, разбиваясь на мелкие осколки.
Он поворачивается лицом к стене. Новая волна жара накрывает его с головой.
Только через несколько часов он встаёт, чтобы закрыть входную дверь, которую она оставила распахнутой. Потом, боясь потерять сознание от слабости, собирает осколки и вытирает лужу давно остывшего чая.

*****
Вечером приезжает мать. Ухаживает за ним, ночами сидит у его постели, днём хлопочет по хозяйству. Домой возвращается только через две недели, когда обретает уверенность, что с сыном всё в порядке.

*****
Воскресное утро. Он не спеша завтракает, убирает за собой.
Берёт первую попавшуюся книгу. «Записные книжки» Камю. Ложится на диван и читает.
Звонок в дверь.
Она. Красивая, спокойная – и глаза виноватые.
- Здравствуй, милый.
- Здравствуй, царевна.
- Впустишь?
- Конечно. Ты дома.
- Как ты? Здоров уже?
- Да, всё хорошо.
- Я соскучилась.
- И я. Я тоже.
Целую неделю всё идёт отлично. Она ласкова с ним. Он боготворит её.
Жизнь прекрасна.

*****
Он моет посуду после завтрака. Она курит.
- Ты такой забавный…
- Почему это?
- Такой… хозяйственный.
- Я так воспитан. К тому же, это не плохо.
- Тебе следовало бы родиться девушкой, - она хихикает. – Я живу с девушкой.
- Почему ты насмехаешься надо мной?
- Насмехаюсь? Ну что ты…
- Действительно, что это я? Ты не насмехаешься. Ты стараешься унизить.
- Ты глупый. И слабый. Уйду я.
- Чего ты хочешь от меня? То уходишь, то снова возвращаешься… зачем ты вернулась?
- Я же люблю тебя.
- Если любишь, почему постоянно меня бросаешь?
- Потому что ты меня бесишь…
- Так не бывает...
- Много ты понимаешь!
- Но понимаю, что всё это ненормально. Любовь не может причинять боль.
- Ах, бедняжка! Тебе больно? Знаешь ли ты, что такое настоящая боль?
- Когда болит душа. Тебе этого не понять…
- Значит, вот как ты считаешь!..
- Положи нож.
- Трус! Боишься, что я убью тебя?
- Нет, - он спокойно подходит к ней. – Убивай.
- А если я вскрою вены себе?
- Нет. Ты слишком себя любишь…
- И всё-то ты знаешь, умник… - она устало роняет нож.
- Я же люблю тебя, царевна.
- Не смей! Не называй меня так! Никогда! Слышишь, никогда!
Его спокойствие сменяется растерянностью. Он протягивает к ней руки:
- Иди ко мне, милая. Нам обоим нужно успокоиться…
- Ненавижу! Ненавижу тебя!
Вымытая посуда летит на пол, сметённая её рукой. Две уцелевшие чашки она швыряет в него. Не попадает, хоть он и не уворачивается.
- Будь ты проклят!!!

Он не идёт за ней. Неторопливо убирает осколки. Заваривает и пьёт кофе. Лишь потом запирает дверь, которую она, как всегда, оставила распахнутой.

*****
Он ждёт.
По-прежнему готов положить к её ногам мир и свою жизнь.
Он любит её.

@темы: рассказы

---

Весна – начало новой жизни

[Аннетта *]

Название: Весна: начало новой жизни
Автор: Аннетта *
Жанр: проза
От автора: это газетная статья, но она мне очень нравится...

Весна – слово всего из 5 букв. Но несёт в себе большое значение. Не напоминает ли Вам что-нибудь буква «В» в начале слова? Не означает ли это пробуждение всего живого? А может быть весна – синоним «возрождения», «возвращения к жизни»?
Настоящая весна, лично для меня, наступила только в понедельник, то есть 11 апреля. Она пришла не только с таянием снега, но и с особой весенней атмосферой. И теперь просто невозможно сидеть дома! Улица зовёт! Оно и понятно: весенний воздух бодрит, несёт в себе «пары вдохновения». Хочется остановиться и вдыхать, напрягая ноздри, холодноватый, пахнущий горьковатой свежестью весенний воздух.
Пройдёт неделя, а может быть и две, и всё вокруг зацветёт, заблагоухает. Кстати, уже расцвели первые цветы – мать-и-мачеха. Эти жёлтые огоньки рассыпались на блёклой траве, словно маленькие солнышки, предвещающие начало новой жизни. Они выбрали место потеплее. И правильно сделали! Будь по-другому, цветы не выжили бы и сейчас не радовали бы нас своим цветением.
Мать-и-мачеха – это своеобразный вестник новой жизни. Жизни светлой, прекрасной. А почему бы не начать её с сегодняшнего дня, не дожидаясь полного пробуждения природы?
«Собираюсь начать новую жизнь! Только сейчас мне некогда…Начну со следующего понедельника…» — наверняка, эти мысли знакомы каждому. Но пока Вы так думаете, возможности проходят мимо, остаётся только смотреть им вслед.
Поэтому начните новую жизнь прямо сегодня! Отложите в сторону газету, попробуйте рисовать, петь или, может быть, встретится со старым давно забытым другом. Можно прямо сейчас сделать что-нибудь хорошее не только для себя, но и для других.
Вы всегда должны помнить, что на протяжении своей жизни нужно совершать добрые поступки. Как говорил Дмитрий Сергеевич Лихачёв: «Следование путем Добра – путь самый приемлемый и единственный для человека. Он испытан, он верен, он полезен – и человеку в одиночку, и всему обществу в целом». Не помешает прочесть книгу Лихачёва «Письма о добром и прекрасном». В своих письмах Дмитрий Сергеевич пытается объяснить, что такое добро и почему добрый человек внутренне красив, живет в согласии с самим собой, с обществом и природой.
И напоследок, оказать помощь в совершении добрых дел Вам поможет талисман весны – священный камень изумруд – символ первой весенней зелени. Считается, что если посмотришь утром на изумруд – за день не сделаешь ничего плохого.
Начните новую жизнь этой весной! И я уверена, если Вы начнёте её с добрых поступков - будете по-настоящему счастливым человеком, перенесётесь в сказку со счастливым концом.

@темы: рассказы, проза

---

ДноНеба

[spaceoddity]

Название: ДноНеба
Автор: spaceoddity
Жанр: миниатюра, рассказ
Возрастные ограничения (если таковые необходимы на Ваш взгляд): нет

«Позволь ей.»
Я положил цветы на дно озера и сел в синюю лодку.

Существа, плывущие в волнах вместе с моей лодкой больше походили на белые куски полупрозрачной ткани, развевающиеся на ветру или выливающееся из глиняной емкости молоко.
Его руки походили на перья крыла ледяной Джеммы.
Смысл был под толщей медузообразной жидкости в моей зеленой бутылке, родными движениями и поцелуями душ я прикасался губами к ее горлышку. Прилипшие водоросли обвивали щеки на лице и шею.
Я начал забывать про свои пальца и кольцы, медленно и совершенно осознанно опуская их в воду, тонко касаясь голубых светил и обручей.

…И я сидел, склонив к коленям голову…

И оборачивался всякий раз, завидев белые крылья или лики Вашей Одежды. Ваши глаза меньше ищут в потемках несуществующих и промокших. И да перебывают пески пойманных желаний ночами и красными кострами.

… И исчезли слезы твои,…

По кромке ходили растянутые пальцы, и разорванное ныне небо пело тихую песню, провожающую в соленую пресень и голоса говорили

… «Отныне».

@музыка: Nick Cave - Darker with the day

@темы: проза, Творческая лаборатория писателя, зарисовки, миниатюры

---

[Theo.]

Название: Двадцать.
Автор: a.sid
Жанр: смарм, зарисовка.
От автора: идея задумывалась как анти-никотиновая, но вкоре переросла в непойми что. Недоработано, но как есть.


В тесной, сырой комнате темно и тихо. Даже звуки с улицы не долетают до этого этажа высотного здания. Тишина давит на уши сильнее, чем звук всех автомобилей на дороге, сильнее сотни дрелей в соседской квартире; тишина раздражает больше, чем незакрытый кран и вода, капающая из него всю ночь. Звук пролетающей мухи в этой тишине казался бы громче лая бешенной собаки. Тишина дополняется абсолютной, непроницаемой темнотой. В комнате не было ни одной лампы, а на потолке вместо люстры болтались лишь провода. Свет от луны не мог проникнуть в комнату сквозь плотно задвинутые шторы.
И вдруг посреди этой черной дыры возникает маленький огненный язык. Он разделяется на два еще меньших огонька – это жар сигарет. Спичка затухает, по комнате распространяет резкий, но приятный запах сгоревшей серы. Два уголька загорелись ярче – это два парня затянулись своими сигаретами. Они сидели друг на против друга, совсем рядом, но если бы не огни от жара сигареты, то не смогли бы даже различить друг друга. Но их это не беспокоило. Сейчас их мозг насильно выделял в организм штучное счастье. Один из парней еще раз затянулся и привстал на кресле. Он пытался разглядеть своего друга, он знал, куда смотреть.
- Рид. Представь, что у тебя есть пачка сигарет.
- У меня она есть, - равнодушно отозвался Рид.
- Нет, подожди. В пачке двадцать сигарет, так?
- Так.
- Представь, что каждая сигарета – это твои чувства, твои человеческие качества.
- Ты говоришь глупости, Адам. Тебя так быстро накрыло? – Рид усмехнулся, но собеседник не мог этого увидеть.
- Не перебивай, - не унимался Адам. - Представил?
- Ну, допустим.
- Какие качества в твоей пачке?
- Это сложный вопрос… Но да, я знаю. Так что ты хотел этим сказать?
Рид вновь откинулся на спинку кресла, оно в ответ отозвалось скрипом пружин. Резкий звук неожиданно прорвал тишину. Рид содрогнулся в своем кресле, по его рукам побежали мурашки. В глазах заплясали разноцветные пятна. Это значит, что кровь прилила к мозгу. Сознание расширилось, думать стало проще и веселей. Рид расслабился.
- Я хочу сказать, что если бы у тебя была такая пачка сигарет и при каждой выкуренной ты бы лишался одного из своих человеческих качеств… как бы ты поступил?
- Купил бы другу пачку.
- Не глупи. Вот она, эта пачка, лови, - Адам метко бросил другу новую, не распечатанную пачу сигарет.
- Если не будешь курить эти сигареты – умрешь. Кури.
Рид любопытно повертел в руках пачку «Мальборо» и незамедлительно её распечатал.
- Если так, то я начну с… любопытства. Оно так часто находило проблемы на мою задницу.
И Рид с удовольствием закурил. Прошла минута, а он не проронил ни слова. Идея Адама казалась абсурдной, но почему-то захватила его. Вскоре жар от сигареты потух.
- Хорошо, что дальше?
- Дальше? Пунктуальность. Мне надоело всегда приходить на работу вовремя. Шеф может пойти в задницу со своими карточками…
Еще одна сигарета осталась в пепельнице. Там же нашли свой конец благородство, вежливость и сочувствие.
- Не забывай и об отрицательных качествах, друг, их у тебя достаточно, - осторожно напомнил Адам.
- Подожди, дай докурю мечтательность, - отозвался Рид.
- Мечтательность? Чем тебе не угодила?
- Мечтают идиоты, которые не умеют смотреть на жизнь широко открытыми глазами. Мир – большая помойка и в этой помойке нужно выживать, а не мечтать, - наслаждаясь этой сигаретой, Рид почувствовал, как ужасно першит в горле. Он на ощупь нашел рядом бутылку вина и сделал из неё глоток.
- Говоришь, отрицательные? Порой я задумываюсь, а кто их назвал отрицательными? Они помогали мне чаще, чем так называемые положительные.
- Например? – отозвался Адам, забирая у друга бутылку.
- Например эгоизм.
- Эгоизм не вошел в эту пачку, расслабся, - Адам негромко засмеялся, успокаивая друга.
- Ну тогда я пожалуй избавлюсь от лени, нервозности и расточительности. Они лишние в этой двадцатке.
Друзья молча согласились и еще десять минут сидели в тишине. Комната была полностью заполнена дымом, казалось, свежего воздуха в ней совсем не осталось.
- Дай мне на секунду пачку?
- Зачем? Хочешь убить в себе тугодумие? Оно тоже не входит сюда, расслабся.
- Остряк. Отдай, говорю.
Адам вытащил из пачки две сигареты и отложил их.
- Что ты сделал? – равнодушно поинтересовался Рид.
- Потом узнаешь. Продолжай.
Следующей Рид убил в себе гуманность. Этого следовало ожидать после того, как он избавился от сочувствия и сострадания. Вскоре в пачке не оталось ни одной сигареты. Горло парня отзывалось дикой болью, но ему было плевать. Рядом лежала бутылка, которая внушала ему уверенность в сегодняшнем дне.
- Что дальше? Ты сказал, пока курю – живу. Пачка пустка. И я спрашиваю, что дальше?
- Дальше… вот, - Адам поднял руки, в каждой было по сигарете. – В левой – любовь, в правой – дружба. Кури.
Рид молча вытащил сигарету из левой руки Адама и за несколько затяжек её выкурил. Казалось, в темноте он все-таки смог различить лицо друга, оно было напряженным и сосредоточенным.
- Ну, дальше? Бери вторую, - эмоции не различались в голосе Адама. Почему-то именно сейчас Рид хотел ударить того со всей силы по лицу. Но вместо этого он просто откинулся на спинку кресла, положив руки за голову.
- Знаешь, старина, я давно подумывал о том, чтобы бросить курить. По-моему, это самый подходящий момент, что скажешь?
Широкая улыбка появилась на лице обоих парней.
- Скажу, что ты чертовски прав.

@темы: проза, зарисовки

---

[KyonTyan]

Разучился писать стихи за несколько лет застоя или все же сносно?

Название: Есть желание
Автор: KyonTyan
Жанр: стихотворение
*ремарка 1: стихотворение-посвящение
*ремарка 2: кофе используется в среднем роде из-за принципиального убеждения автора в том, что дешевый кофе можно и нужно называть "оно".

У меня есть одно желание -
Целовать тебя, целовать...
До потери сознания.

Одиночество примерять,
Твое и мое на свиданиях,
И всегда часы проверять,
До следуйщей встречи
По расписанию.

А еще рук твоих не пускать,
Крепко лицо зажимать меж ладонями,
Рыжих волос аромат вдыхать
По утрам, и пить с тобой кофе,
Пускай и дешевое.

Никогда раньше времени не бежать,
Задержать тебя на прощание,
Чтобы крепко поцеловать,
Потому что есть у меня такое желание.

@темы: стихи, Творческая лаборатория писателя

---

[Rowana]

Автор: Rowana
Название: без названия
Жанр: стихотворение

Этой весной Дмитрию сорок три,
У него цинизм, мизантропия и гастрит,
Иногда головные боли,
Но, в целом, Дмитрий держится молодцом и собой доволен.
Для подчиненных он Дмитрий Иванович, всегда опрятный, подтянутый и усатый,
Для детей от второго брака - раз в год приходящий Санта.
Диме пять, он любит сладкую вату и когда мама забирает его из сада.

Екатерине (для знакомых Катеньке) двадцать восемь,
Двадцать девять наступит осенью.
Старость придет не скоро, то есть, наверное, никогда,
Все остальное, тем более, не беда.
Кажется, что еще будет время прожить все начисто, листик выкинув черновой.
Катерина третий раз собирается выйти замуж, чтоб стать вдовой.
Кате семь, ей улыбается одноклассник - и больше не хочется ничего.

Александру почти тридцать один,
У него свой бизнес, семья, два ротвейлера, дом в кредит,
Хороший костюм, модная стрижка, ни одна прядь не выбивается у виска.
Когда хочется сдохнуть, он пьет "вискарь".
Александр всегда знает, что ему нужно, что ждет его завтра и послезавтра,
Когда уместнее ложь, когда приятнее полуправда.
Саше девять, больше всего на свете он мечтает стать космонавтом.

Летом счастье, как будто, кружится в воздухе,
Прохожие заражают друг друга улыбками. Его зовут Витя,
Он любит играть в индейцев, вождей черноволосых и краснокожих,
Ему хочется все увидеть, узнать, успеть - просыпаться рано, ложиться поздно.
Когда тебе три, мир кажется ярким, красочным, удивительным,
Словно нет ничего невозможного.

@темы: стихи

---

Изменчивая реальность

[DeRomanov]

Кат. Шапка. Правила читаем. consolo

@настроение: Написал уже пол книги, не знаю стоит идти дальше, подскажите

@темы: отрывки, рассказы

---

[Ayaki]

Всем привет!
У меня вот какой вопрос: можно ли выкладывать в сообщества только сюжеты/основные идеи для произведений? Просто хочется собрать самые лучшие сюжеты и выбрать из них один для отработки.
Если нельзя, то пожалуйста, удалите.

Название: Every life
Автор: Ayaki
Жанр: фантастика (в будущем хотелось бы видеть мангу с этим сюжетом)
Саммари: Сюжет не самый лучший, но пока что самый оригинальный из всех своих.


Беспризорник Сэм в один прекрасный день...умирает. Ну а если точнее, его сбивает машина. Но так и не добравшись до рая (или ада - Сэм был немножко грешен), душа Сэма застревает где-то "там". Ему ставят условие: либо он будет в таком положении находится всю оставшуюся вечность, либо... он вернётся к жизни. Но не совсем обычным способом.
Каждый день его душа будет вселяться в одного человека. Разные дни - разные люди. Каждый день будет для Сэма отдельной судьбой отдельного человека. Тысяча дней - тысяча судеб. Если Сэм продержится тысячу дней таким образом и не умрёт повторно - его вернут к нормальной жизни.
Сэм не раздумывая соглашается на это предложение. Но жить ему будет очень даже нелегко...

@темы: Творческая лаборатория писателя, В процессе работы

---

[Theo.]

Название: Люди - слабые существа.
Автор: a.sid
Жанр: мифология, я думаю.
От автора: навеяно, не серьезно, но с поддекстом.

- Ты переродился, - сказал ему дух, протягивая призрачную руку.
- Это ты даровал мне новую жизнь? – спросил у духа человек, оглядывая свои руки, нежную кожу на них. Он был совсем новым, перерожденным человеком.
- Я? Я не могу, это не в моих силах. Дух лишь встречает рожденную душу и показывает, где её место.
- Моё место? Но почему я сам не могу выбрать своё место в этой жизни? – непонимал человек.
- Не беспокойся, вскоре ты забудешь это все и забудешь, кем ты был до перерождения. Только людям выпадает такая судьба, все остальные существа хранят память души. Человек слаб, его сознание ломается от познания всей памяти его предков.
- Мне кажется, я уже забываю. Кем я был… в прошлой жизни?
- Ты был таким же человеком, у тебя была семья и ты жил в достатке. Эта жизнь будет ничем не хуже.
- Такой же? – спросил человек у духа, надеясь услышать от того что-то, что вселило бы ему надежду.
- Да, - донесся слабый шепот.
Человек грустно улыбнулся.
- Не повезло опять родиться человеком. Что за скучная жизнь, каждый раз заново познавать себя?
Но ответа не последовало, дух уже отправился встречать другую переродившуюся душу. Человек остался сам на сам с холодным миром. Знакомым, но забытым.

@темы: проза, зарисовки

---

[Rowana]

Название: Шрамы
Автор: Rowana
Жанр: стихотворение

Когда в квартире дрожит предрассветный воздух,
Когда сквозняк замершие пятки лижет,
Когда ложиться спать уже слишком поздно,
А на работу собираться рано,
Когда нам хочется быть хоть немного ближе,
Мы друг другу рассказываем о шрамах,
О едва заметных рубцах,
О ранах, не вылеченных до конца,
Что особенно ноют осенью.
У меня их шесть, у него - восемь .
Я начинаю с лица,
С переносицы, сломанной, когда мне не было и пяти,
Затем говорю о много раз расцарапанном подбородке,
О первых попытках робких
Уйти
Из школы, от себя, из дома,
О елочных игрушках, осколками врезавшихся в ладони.
Потом рассказываю о вывихнутом плече,
О тонкой белой полоске чуть ниже лопатки,
Обо всем, о чем когда-либо доводилось плакать,
И о том, что не успокаивалось ничем:
Ни водкой, ни водой, ни чаем.
Он меня слушает, отвечает,
Рассказывает о своих печалях.
И мы говорим до утра, до вечера, до следующего утра,
До больного горла, будто кто-то вставил в него иглу.
И тогда остается всего один шрам -
Единственный шрам,
О котором нельзя говорить вслух.

@темы: стихи

---

[Le homme]

Автор: Flores (Le homme)
Название: Проснулся я, а рядом кот...
Жанр: Стихотворение

Проснулся я, а рядом кот...

Проснулся я - прервал мой сон
Пушистый белый кот.
Пушистый ком по кличке Том
Сказал: “Проснись и пой!”

Проснулся я и тут же в душ -
Взбодриться после сна
Как вдруг орёт мой мягкий плюш,
“Давай корми меня!”

Сготовил завтрак, мы с котом
Наелись от души.
Сказал мне кот уже потом
“Гулять меня тащи!”

И вот наш сад! А вот ручей!
Ах, как цветёт сирень!
И тут воскликнул белый зверь:
“Какой чудесный день!”

@темы: стихи

---

[Orangette]

Название: "О том, как не проспать"
Автор: Orangette
Жанр: Ориджинал, сны.
Статус: В процессе.
Саммари: Очень давно хотела это сделать, когда-то даже рисовать начинала. Сейчас кажется, что напишу всё же лучше.
Реальность - не для всех та самая реальность.
Предупреждение: штампы, запутанность сознания, опять штампы.

Она проснулась

Вся наша жизнь – лишь совокупность возможностей. Как гласит славная междисциплинарная наука синэргетика, каждый отдельно взятый момент – точка бифуркации, из которой следует наличие бесконечного множества вариантов развития событий.
На практике – осуществим лишь один.

Возможно, в её жизни одна вероятность в какой-то момент пересилила другую – совсем ненамного, но этого хватило, чтобы однажды родился Сон – сон с большой буквы, сон, ставший составной частью жизни, а затем и заменивший её. Сон-вероятность, сон-случайность, сон, ставший реальностью. Это было как проклятье и благословление небес одновременно – и она то проклинала его, то возносила хвалы.
Она – это просто Она, а может, и она – без заглавных букв. Такова была её участь - существование во сне отринуло необходимость в имени, а реальность – та, что призрачным фантомом застилала взгляд в редких перерывах между снами – и была слишком фантомна, чтобы нести некую ценность своими требованиями. Имя-отчество-фамилия были ей больше не нужны, до и она так редко их слышала в последнее время, что даже на слух, наверное, не смогла бы большое по ним опознать себя.

Просто реальность отторгает людей, которым она чужда.

И день за днём, в каждой следующей точке бифуркации, что неизменно сменяли друг друга, она делала свой выбор, предопределённый тем самым первым Сном, выбор, альтернатив которому как будто уже давно не существовало. Выбор, что отчуждал её от реальности, выбор, что делал её счастливой

И пропади всё пропадом, если она не была счастлива.
В своём собственном маленьком, но безграничном, как мир, сне.

Она проснулась.
Лишь для того, чтобы отметить – наступил новый день. Небо светлело на горизонте, головной болью режа глаза. Хотелось спать. Дико хотелось спать.

Дойти до кухни, налить чай, дойти обратно до комнаты, проигнорировать кровать, собраться, попращаться с тишиной, выйти из квартиры.

Солнце наконец поднялось над горизонтом, стекла домов напротив, казалось, вспыхнули ядерным взрывом, но как-то неубедительно, тускловато. Очки лежали в сумке, в сумке много чего лежало – и разгребать эти завалы ближайшие полчаса жутко не хотелось. Чем ей нравились сны – так это своей ошеломляющей чёткостью. Как будто на мир навели фокус.
Фотоаппарат тоже лежал в сумке, кстати. Далеко лежал, а ей было лень, да и опаздывала уже. К тому же – нужно ли? Нет, определённо нет. Может, как нибудь позже.
Каждый шаг по наледи до остановки давался с трудом.

Во сне многое было другим.
Во всяком случае – в тех снах, что снились ей.
В первый раз, увидев один из них, она чуть не отхватила инфракт – это в тринадцать-то лет. Вот уж где действительно был восторг – восторг до потери сознания, валерьянки и посещений школьного психолога, на которых настояли родители. Психолог ничего путного не сказал, сны сниться не перестали – на том они и расстались. Больше об своих ночных наваждениях она никому ничего не рассказывала – чтоб было не повадно.

Да и делиться чем-то подобным с кем бы-то ни было – форменная глупость.

Утопая в мыслях, она сделала шаг на дорогу – незащищённую одеждой кожу щеки резануло холодным воздухом, а на расстоянии пальца, визжа тормозами, пронесся автомобиль. Хотела было рассердиться, но в эту же секунду поняла – на переходе включился красный свет. Значит, поделом.

Не то, чтобы это случалось часто, но она уже успела привыкнуть – проезжая часть не любила мечтателей, мечтатели не любили проезжую часть.

А в её снах дорог не было. Не было автомобилей и пешеходов, только ветер и свобода – осязаемые, прохладно-пушистые на ощупь, как если гладить шерстистого кота, вернувшегося в квартиру с зимнего балкона.
Ступай, куда хочешь, делай, что знаешь.
Абсолютное счастье.

В этом мире свободы не было.

Было красивое слово – абстракция, фикция, пленявшая умы, но не выходящая за пределы ограниченного человеческого рассудка, во все времена. Связанные по рукам и ногам, люди создавали видимость борьбы, лишь всё больше запутываясь в ограничениях и собственноручно созданных преградах.
Даже корсеты снова вошли в моду.
Она ненавидела корсеты, как ненавидела ограничения и преграды.
Иногда – ненавидела этот мир.
Из путавшихся мыслей её вырвал тяжело подъехавший к остановке автобус. Скрипевший, стонавший, грязный, он был полон людьми, навязчивостью и преждевременной усталостью, сочившейся в воздухе запахом пота. Она ещё не вошла, даже к дверям подойти не успела, а перспектива ближайшего получаса уже дурманила голову, вызывая рвотные позывы.
Глубоко вздохнув, зарывшись носом в шарф и полуприкрыв глаза, она шмыгнула внутрь, застыла у окна, вцепилась в поручень и – кажется – снова заснула.
Стоит ли говорить – в её снах автобусов не было.

@темы: рассказы, проза, В процессе работы

---

[Несмешной Шут]

Название: Возникновение мира, появление Оборотней
Автор: Несмешной Шут
Жанр: мифология
Однажды в мире проснулись два брата-близнеца: Лунное и Солнечное Небо. Они стали оглядываться по сторонам, и увидели далеко внизу прекрасную Землю. Увидели – и оба влюбились.
Братья ссорились, и едва не стали всерьез враждовать, но Земля не хотела беды для Небес, и пообещала часть времени быть с одним, а часть – с другим. И братья согласились.
С тех пор время стало делиться на день и ночь.
Солнечное Небо согревал любимую, помогал ей родить деревья, цветы и травы.
Лунное Небо унимал жар Земли, дарил ей прохладу, свежесть и покой.
Земля, любившая обоих братьев, родила им детей: волки, совы, все ночные звери – дети Лунного Неба; цветы, деревья, люди – Солнечного.
В ту пору, в самом начале времен, все звери были разумными и свободно бродили по земле, познавая мир и ничего не боясь.
Однажды самый первый Волк, который долго странствовал и многое узнал, стал сокрушаться, что не может делать многое из того, что хотел бы: не умеет делать красивые вещи, танцевать и петь под Луной… И он увидел, что люди могут все это.
Люди же сокрушались, что не имеют таких быстрых ног, зорких глаз и крепкой хватки, как у Волка.
Тогда они решили объединиться, и просили благословения богов. Но Солнечное Небо гневно сказал:
- Мы дали вам то, что вам нужно, и не след вам просить большего!
Земля желала своим детям самого лучшего, но спорить с мужем не хотела. И тогда Лунное Небо, который был добрее и мудрее брата, сказал:
- Брат мой прав, и мы не станем менять вас, но ваши дети могут получить то, о чем вы просите.
И хотя Солнечное Небо был против, жена и брат уговорили его.
Боги сделали волка человеком на один день, и сделали женщину волчицей на одну ночь. От этого союза родился оборотень, и боги дали ему пару.
Со временем Солнечное Небо полюбил своих внуков, но до сих пор оборотни помнят, что если бы Лунное Небо не поддержал просьбу Первого Волка, их бы не было в мире.

@темы: проза, мифология

---

[Мен]

Название: Не-жизнь. (Рабочее)
Автор: Мен
Жанр: мистика, наверное.
Статус: в процессе.

На балконе безнадежно холодно. Табуретка промерзла до самых воображаемых мной деревянных костей, мое хилое тело ее нисколько не согревает. Старая табуретка, заляпанная белой краской – с прошлого ремонта осталась, вместе с металлически серым ведром, поржавевшим, с лужицей дождевой воды на донышке. Балкон-то не застеклен, вот и залетает иногда.
- Эй, ты чего там? Пойдем!
Моего стремления, жгучего желания побыть на Земле подольше, урвать побольше капелек, мгновений, вот таких, как на этом балконе, дотянуться жадным взглядом, заглянуть во все уголки… В общем, этого в команде никогда не понимали. И вообще меня считают, кажется, ребенком. Или шизофреником. Или ребенком-шизофреником. Особенности репутации, особенности дара… Мирятся. Терпят. Но не понимают.
Тушу сигарету о железные перила, роняю бычок вниз.
А здесь ведь красиво! Не так выверенно, выстроено, по камушку, как там. Здесь красиво все – необыкновенно странной, живой красотой, от которой рвется мое несуществующее, воображаемое сердце. От озябших деревьев, с темными пятнами птичьих гнезд, до все того же ведра и сломанного холодильника, стоящего тут же, на этом балконе, рядом. Я знаю, люди… существа с моим даром всегда хотят жить, по должности, так сказать, положено. А мне еще и пятилетки с момента ухода не исполнилось.
Встаю, тру замерзшие ступни друг о друга. Серый, шершавый балконный камень холодит ноги, вымораживает. Вдыхаю февральский воздух, с остатками дыма от моей сигареты, поворачиваю металлическую балконную ручку, расцарапанную, кажется, еще предыдущей командой, от скуки. Квартира-то старая, и давно наша. Сменилось тут много наших, а обстановка не меняется. Незачем им… нам это.
В комнате, вымороженной не хуже балкона, оказался Паук. Сидел на обшарпанном диване, покрытом почти протертым пледом нескольколетней давности. По крайней мере, в мой первый визит этот плед уже был здесь. И Паук так же сидел на нем, поджав длинные костлявые ноги под себя, или притянув коленки к груди. Почти всегда в безрукавке и шортах невнятных зеленоватых цветов, только иногда сменяя их на что-нибудь более теплое, с целью не рушить конспирацию. Температура Плетущих Сети никогда не волновала. Паук дернул головой, убирая с лица прядку тонких, уже успевших спутаться черных волос, и укоряюще-вопросительно воззрился на меня темно-зелеными глазами, глубокими, как та речка, сразу рядом с мостками уходившая на такую глубину, что четырнадцатилетнему пацану нечего было даже мечтать там купаться. И такими же мутными – вот-вот выскочит какая-нибудь живность, и сожрет.
Во всем облике Паука только эти глаза и были живыми, запоминающимися, хотя отличительных черт хватало – общая долговязость, острые черты лица, гладкие щеки и ноги, как у девушки, и характерный шрам на горле, чуть справа. Все равно. Не-был-он-живым. Его, впрочем, это не капли не волновало. Это только меня, в силу врожденного дара, как будто терло наждачной шкуркой при каждом визите на Землю, а иногда даже заранее. Это я с упорством, достойным лучшего применения, воображал себе псевдо-жизнь.
Пламенный, кажется, возился в соседней комнате с рюкзаками. Он был старше и знал, подо что лучше шифроваться, чтобы не привлечь внимания.
- Ты чего так долго? Пошли, ребенок.
Паук плавным, текучим движением поднялся с дивана, коротко потянулся и перетек из комнаты к двери. Как он эту свою пластику на задании маскирует, я не знаю. Плетущие Сети никогда не были особенно словоохотливы, как и вообще все… мы.
Пламенный оказался в коридоре, затягивал матерчатые болотно-зеленые рюкзаки, защелкивал черные пластмассовые застежки. Он, как и я, был бос, но за исключением этого, кажется, полностью готов к заданию, в отличие от нас с Пауком. Ему он швырнул что-то темное, джинсовое, и кивнул на одинокую темно-серую ветровку на деревянной, такой же старой, как и все в доме, вешалке. Мне достались мягкие коричневые брюки, рубашка в нелепую сиреневую клетку и черный свитер с воротником под горло. Февраль все-таки. Оглядев экипировку, Пламенный почесал обросший на этот раз рыжей шерстью подбородок, вынес положительный вердикт и кинул нам рюкзаки.
- Готовы? Старт.
Стандартная формулировка начала отсчета звучит сухо, как бы мне ни хотелось, чтобы она звучала маняще и таинственно. Пламенный вертит ручку двери, старую, круглую, с облупившейся краской, и шагает на лестничную клетку. Я еще успеваю всунуть ноги в ботинки и шагнуть следом. За нами перетекает Паук, через пару шагов резко останавливаясь, как будто наткнувшись на стену. Пластику контролирует…
Лестничная клетка ничем не отличается от прочих равных, такие же стены, отштукатуренные пополам с грехом и бутылкой, исписанные подъездным фольклором. Ниже на один пролет – окно, залитое квадратиками голубо-зеленого стекла, кое-где разбитыми. Тянет стылым холодом – здесь еще нескоро лето будет, земля еще не отошла от зимнего холода. Промерзло настолько, что на высоте шестого этажа чувствуется. Я опираюсь на шершавую стенку, бесполезно щелкаю пару раз выключателем. То ли лампочка разбита, то ли попросту перегорела.
Пламенный снова чешет в бороде и щелкает ключом в замке. Жмет кнопку лифта. До места нас будет вести он, а я могу расслабиться и получать удовольствие, впитывать кожей окружающую обстановку, ощущения, каждую молекулу, дышать живым до учащения пульса. Только слишком быстро мы будем идти.
Слишком быстро едем, с шестого этажа на первый – кнопки лифта истерлись, некоторые выломаны, а кнопка второго этажа сожжена и залеплена жвачкой. На задней стенке зеркало, видимо, чтобы мы могли насладиться лицезрением собственных физиономий. Но мне больше нравятся царапинки на поверхности зеркала, какие-то выщерблинки. Я знаю, что если взгляну глубже – увижу лицо четырнадцатилетнего пацана, немного осунувшееся и побелевшее, но мое лицо, родное, и лишенное последней капельки жизни. И тогда, может статься, я решусь придумать себе смерть, а мне нельзя, у меня задание.
Из лифта я выхожу последним, так и не заглянув в зеркало. Состукиваю ногами по каменным ступенькам, толкаю тяжелую, заклинивающую дверь, мельком замечая полусодранный лист бумаги – «Закрывайте двери – хо…»
Дверь за моей спиной закрывается неплотно, остается приличная щель. Паук и Пламенный ждут меня у подъезда – Пламенный сидит на покосившейся скамеечке и курит, Паук стоит рядом и с отсутствующим выражением лица мнет собственные худые пальцы. То ли концентрация перед заданием, то ли просто приступ задумчивости – шут его знает. Ветрено. Ветер последнего зимнего месяца продувает насквозь, обдувает даже самые мелкие косточки. Небо сереет, покрыто тяжелыми тучами – еще пару секунд зачарованно впитываю сетчаткой глаз облачные изгибы. Рядом с подъездом – клумба, наполовину вымороженная земля, наполовину слежавшиеся хлопья снега.
Пламенный хлопает себя по бедрам и встает. Идет, не оглядываясь, точно зная, что мы последуем за ним. Только временами косит через плечо краем глаза – не потому что проверяет, а потому что конспирация. И так идем молча… Пламенный почти сливается с рюкзаком и таким же затрепанным, матерчатым пейзажем, февральским, северным. Снег еще не стаял, но земля кое-где видна, ни разу не теплая, разве что только там, где под ней трубы отопления. Пламенный сливается с пейзажем мастерски, точно зная, как себя следует вести мужчине средних лет, коим он сейчас является. Паук косится на меня неодобрительно, но отставать от Хамелеона не решается, идет следом. Как, впрочем, и я. У меня задание, мне нужно.

@темы: проза, В процессе работы