Когда теряешь всякую надежду, наконец обретаешь свободу
Автор: Кирилл У.
Жанр: Рассказ
От автора: На этот раз более адекватный рассказ, но всё равно судите строго!
читать дальшеЯ ровесник перестройки. Раннее детство мое выпало на развал СССР и становление того, в чем мы сейчас живем. Я прекрасно помню и Лебединое Озеро и Ельцина играющего в Ленина, расстрел белого дома.
Естественно смысл тех событий я понял лет через семь на уроках истории. Если он конечно был.
Разумеется, на моей жизни все эти события никак не отразились. Что СССР, что РФ – мне всё было едино. Разве что появились импортные сладости, которые моим родителям были не по карману, голливудские фильмы с откровенными сценами и реклама оккупировала телеэфир.
За домом, где я жил была огромная помойка и в один прекрасный день приехали бульдозеры, и трех четвертей помойки не стало. В след за этим приехали весёлые дядьки строители, которые говорили сложноподчиненными предложениями, состоящими из одних матов, не смотря на то, что рядом на стайке сидело десятка полтора ребятишек от трех до шести лет, которые жадно ловили каждое их слово, тут же запоминали и немедленно использовали.
Эти дядьки за несколько месяцев возвели двухэтажное здание из кирпича веселого оранжевого цвета. Но как это часто бывало в девяностые – стройка заглохла. Здание стояло без дверей, рам и стекол. Его бросили. Я даже не помню, что это должно было быть, да и не важно. Знаю только что все мы – дети, живущие в бараках, мечтали о том что это строят дом для нас. Большой, красивый дом.
Разумеется, недостроенное здание стало вскоре любимым местом игр для детей и подростков живущих рядом. Мы жгли там костры, плавили свинец, пекли картошку и играли в прятки и тому подобные подвижные игры. Потом пацаны постарше начали для развлечения ломать кирпичные перегородки между комнатами. Ибо ничто не приносит такого удовлетворения подросткам как разрушение чего-либо, а когда разрушать нечего они обычно начинают разрушать себя.
Вспоминается трогательный случай: Мы играли в лапту на втором этаже, в самой большой комнате. Во время игры я поссорился со своим другом и здорово врезал его палкой по голове. Он, конечно же, заревел. Тогда находившийся рядом четырнадцатилетний пацан (сейчас он, если не ошибаюсь, мотает срок за изнасилование или убийство) решил восстановить справедливость. Он схватил меня за руки и велел моему пострадавшему другу взять палку и огреть меня по голове, так же как я его. Я заплакал и попытался вырваться, но справиться, конечно же, не смог. То ли от страха мне показалось, что время медленно идет, то ли друг действительно долго думал, но, наконец, он бросил палку в угол и угрюмо, но твердо сказал: «Не буду!» Пацан, который держал меня, отвесил мне подзатыльник и выпустил меня. А мы с моим другом обнялись, и я попросил прощения. Сейчас он живет, где-то на Украине. Интересно помнит ли он этот случай.
Примерно через год находиться внутри здания стало невозможно, так как оно еще и служило общественным туалетом для всей округи. А так же весь пол там был усеян шприцами и пластиковыми бутылками, из которых там отнюдь не пили. А сколько девушек потеряли девственность в этих исписанных матом и изрисованных гинекологическими рисунками стенах – представить страшно и очень грустно.
На одной из стен была тонкая железная лестница, ведущая на крышу. И все пацаны и даже некоторые девчонки регулярно лазили на крышу. Все кроме меня. Я панически боялся залезть туда. Я не мог забраться даже на середину лестницы. Самым отвратительным для меня было, когда в разгар игры все вдруг решали лезть на крышу. А я оставался внизу. Все смеялись надо мной сверху. Обзывали трусом и девчонкой, бросали в меня камнями. Я ужасно хотел к ним туда, наверх, но я чувствовал безумный страх. Я убегал домой, прятался по диван и плакал там навзрыд. Я чувствовал страх, обиду и их вечную спутницу – ненависть. Ненависть к этой стройке, лестнице, пацанам и даже к ни в чем не повинным строителям.
Прошло восемнадцать лет, как я не был там и однажды ночью я вдруг вспомнил про эту стройку и эту лестницу, и свой глупый детский страх. На следующий день после работы я приехал к этой стройке с целью, наконец-то забраться на крышу и крикнуть оттуда во все горло какую-нибудь веселую, лихую глупость. Но лестницы на стене я не обнаружил и увидел, как кучка семи-восьмилетних пацанят тащат её куда то, как муравьи щепку и деловито переругиваются между собой. Они тащили её сдать на металлолом и получить за это гроши, а может быть они тащили её на свалку наших страхов, где ей предстоит пролежать целую вечность, пока она не превратится в ржавую пыли и не будет погребена под километрами других наших страхов. Я стоял, курил, смотрел им в след и с нежностью вспоминал своё детство.
Жанр: Рассказ
От автора: На этот раз более адекватный рассказ, но всё равно судите строго!
читать дальшеЯ ровесник перестройки. Раннее детство мое выпало на развал СССР и становление того, в чем мы сейчас живем. Я прекрасно помню и Лебединое Озеро и Ельцина играющего в Ленина, расстрел белого дома.
Естественно смысл тех событий я понял лет через семь на уроках истории. Если он конечно был.
Разумеется, на моей жизни все эти события никак не отразились. Что СССР, что РФ – мне всё было едино. Разве что появились импортные сладости, которые моим родителям были не по карману, голливудские фильмы с откровенными сценами и реклама оккупировала телеэфир.
За домом, где я жил была огромная помойка и в один прекрасный день приехали бульдозеры, и трех четвертей помойки не стало. В след за этим приехали весёлые дядьки строители, которые говорили сложноподчиненными предложениями, состоящими из одних матов, не смотря на то, что рядом на стайке сидело десятка полтора ребятишек от трех до шести лет, которые жадно ловили каждое их слово, тут же запоминали и немедленно использовали.
Эти дядьки за несколько месяцев возвели двухэтажное здание из кирпича веселого оранжевого цвета. Но как это часто бывало в девяностые – стройка заглохла. Здание стояло без дверей, рам и стекол. Его бросили. Я даже не помню, что это должно было быть, да и не важно. Знаю только что все мы – дети, живущие в бараках, мечтали о том что это строят дом для нас. Большой, красивый дом.
Разумеется, недостроенное здание стало вскоре любимым местом игр для детей и подростков живущих рядом. Мы жгли там костры, плавили свинец, пекли картошку и играли в прятки и тому подобные подвижные игры. Потом пацаны постарше начали для развлечения ломать кирпичные перегородки между комнатами. Ибо ничто не приносит такого удовлетворения подросткам как разрушение чего-либо, а когда разрушать нечего они обычно начинают разрушать себя.
Вспоминается трогательный случай: Мы играли в лапту на втором этаже, в самой большой комнате. Во время игры я поссорился со своим другом и здорово врезал его палкой по голове. Он, конечно же, заревел. Тогда находившийся рядом четырнадцатилетний пацан (сейчас он, если не ошибаюсь, мотает срок за изнасилование или убийство) решил восстановить справедливость. Он схватил меня за руки и велел моему пострадавшему другу взять палку и огреть меня по голове, так же как я его. Я заплакал и попытался вырваться, но справиться, конечно же, не смог. То ли от страха мне показалось, что время медленно идет, то ли друг действительно долго думал, но, наконец, он бросил палку в угол и угрюмо, но твердо сказал: «Не буду!» Пацан, который держал меня, отвесил мне подзатыльник и выпустил меня. А мы с моим другом обнялись, и я попросил прощения. Сейчас он живет, где-то на Украине. Интересно помнит ли он этот случай.
Примерно через год находиться внутри здания стало невозможно, так как оно еще и служило общественным туалетом для всей округи. А так же весь пол там был усеян шприцами и пластиковыми бутылками, из которых там отнюдь не пили. А сколько девушек потеряли девственность в этих исписанных матом и изрисованных гинекологическими рисунками стенах – представить страшно и очень грустно.
На одной из стен была тонкая железная лестница, ведущая на крышу. И все пацаны и даже некоторые девчонки регулярно лазили на крышу. Все кроме меня. Я панически боялся залезть туда. Я не мог забраться даже на середину лестницы. Самым отвратительным для меня было, когда в разгар игры все вдруг решали лезть на крышу. А я оставался внизу. Все смеялись надо мной сверху. Обзывали трусом и девчонкой, бросали в меня камнями. Я ужасно хотел к ним туда, наверх, но я чувствовал безумный страх. Я убегал домой, прятался по диван и плакал там навзрыд. Я чувствовал страх, обиду и их вечную спутницу – ненависть. Ненависть к этой стройке, лестнице, пацанам и даже к ни в чем не повинным строителям.
Прошло восемнадцать лет, как я не был там и однажды ночью я вдруг вспомнил про эту стройку и эту лестницу, и свой глупый детский страх. На следующий день после работы я приехал к этой стройке с целью, наконец-то забраться на крышу и крикнуть оттуда во все горло какую-нибудь веселую, лихую глупость. Но лестницы на стене я не обнаружил и увидел, как кучка семи-восьмилетних пацанят тащат её куда то, как муравьи щепку и деловито переругиваются между собой. Они тащили её сдать на металлолом и получить за это гроши, а может быть они тащили её на свалку наших страхов, где ей предстоит пролежать целую вечность, пока она не превратится в ржавую пыли и не будет погребена под километрами других наших страхов. Я стоял, курил, смотрел им в след и с нежностью вспоминал своё детство.
@темы: рассказы
-
-
09.02.2011 в 20:44расстрел белого дома— это который сарай белый? Потому что административное здание пишется по-другому. Автор, а имя свое почему с Прописной пишете?
не хочу читать.
не хочу знать, что за болезнь такая тяжелая мешает автору или выучить родной язык или перестать мучить буквы.
-
-
09.02.2011 в 21:08Во-первых, прогоните всё через Ворд и освежите знания русского языка, ибо ошибок здесь дохрена и ещё больше. Во-вторых, второй рассказ заметно читабельней предыдущего. Все-таки поговорка про "как минимум одну хорошую книгу" работает на ура. Впредь лучше придерживайтесь данного стиля повествования.
Разве что появились импортные сладости, которые моим родителям были не по карману, голливудские фильмы с откровенными сценами и реклама оккупировала телеэфир.
"реклама, оккупировавшая телевизор" - так хоть ритм не сбивается.
врезал его палкой по голове
"Ему". Кому? чему? - дательный падеж.
Интересно помнит ли он этот случай.
А это вообще вопросительное предложение...
Собственно, рассказ интересный, но ошибок в нём столько, что его становится трудно читать. Мне бы, например, было бы стыдно выкладывать подобное на всеобщее обозрение.
Тщательно просматривайте свой рассказ перед выкладкой. Ничего страшного в этом нет. Это просто элементарное уважение к читателю.
-
-
09.02.2011 в 22:46-
-
09.02.2011 в 23:05Суть в другом.
Делая акцент на передачу легкой и светлой ностальгической грусти, автор выбирает не только неприемлемые средства передачи в виде искорёженной орфографии и пунктуации.
Дело еще и в том, что даже прием для сжигания моста в детство выглядит... ужасно. Другого слова нет. Осторожный дилетант просто разрушил бы лестницу. Неосторожный дилетант сделал бы что угодно- обвалил ее на голову герою, оставил стоять, хотя стена и крыша развалились...
Но это!
Пожарная лестница, способная, простите, выдержать вес туш многих и многих желающих (и сама весящая — дай боже), унесена семилетними детьми. А предварительно проржавевший крепеж был ими методично отвинчен от стены, начиная с самого верха, так, что ли? Сами пробовали ржавые болты ослабить?
Или они лестницу упавшую из травы выдирали?
бред, лучше бы ее мотыльки унесли - была бы заява, окупающая казенный монолог этакого бывалого мемуариста.
-
-
09.02.2011 в 23:09-
-
09.02.2011 в 23:14Я не выбирал средства в виде искаженной орфографии и пунктуации. Так получилось. Не все знают Русский язык так хорошо как вы. Кто то хуже, кто лучше и это вполне нормально. Все люди разные. Я еще и картавый к тому же. Давай те за это меня покритикуйте))
-
-
10.02.2011 в 09:46-
-
10.02.2011 в 12:46Лестница, если она была сварена из арматур, не может быть На одной из стен . Она, тогда может быть прислонена к стене.
Вот этот ''мотающий срок мальчик'' - ваша догадка или факт? Если факт, извините, если догадка - то это такой штамп, что и читать противно. У нас в классе был мальчик, от которого вообще никто не ждал, что он загремит. А те, кто как раз был в ''зоне риска'' - ничего, живут, учатся, кстати, образование получают, некоторые.
а когда разрушать нечего они обычно начинают разрушать себя. начали лирическое отступление с претензией на философию - хоть немного, но развейте тему. А то это, как кадр в фильме, который просто вырезать забыли.
И вообще, в целом,- это выглядит лишенным смысла. Если вы хотели донести воспоминания о перестройке и сделать так, чтобы в памйти что - то всплыло, да с;леза скатилась, то не получилось. Набор личных воспоминаний, вроде бы, связанных одним сюжетом.
А! И еще - дети играли в одном здании с наркоманами и с ними ничего не случалось?
-
-
10.02.2011 в 14:00eXperimentator
Нет лестница была именно на одной из стен.
Дети там играли днем, а наркоманы там появлялись ближе к ночи.
-
-
10.02.2011 в 22:20И, чтоб быть тяжелой, лестнице не обязательно быть толстой. Достаточно быть длиной метра четыре. а двухэтажное здание -это минимум метра четыре.
интересно всё-таки, хоть что-то у автора получается хорошо? потому что передача чувств (как и сюжет) - тот момент, о котором он предпочитает молчать, как я понимаю.Что для него странно - даже отбрехаться не пытается. "Отмазывает" несущественные (по его словам) мелочи - обстановку, обоснуй, стилистику, грамматику.
при этом критЕк должен "помогать". Хе, как только автора закончит мотылять от извинений за орфо до "вы все правыми себя считаете, а вот я- Д'Артаньян и филологов соблазнял" - так сразу, думается мне, и "помощь" явится. Даже если автор один в пустой комнате будет.
-
-
10.02.2011 в 22:57