...ну а я - бессмертный пони.
Название: Тысяча лет
Автор: Энати
Бета: нет
Жанр: фантастический рассказ
Возрастные ограничения: 13+
От автора: он выглядит неоконченным, потому и такой тег (надеюсь, я с ним не накосячила). Бьюсь с этой штукой уже довольно давно. Буду благодарна любой критике, а конструктивной — особенно.
— Вы серьёзно? Вы это серьёзно, ящер вас задери?
— Следите за языком, капитан Траверс.
Читать дальше? У капитана уже давно пересохло во рту. Советник смотрит на него с укором.
— Простите… прошу прощения… Но они это же не всерьёз? Не на самом деле?
— Не нам решать, капитан.
— Но… чёрт побери, это Рубиновая Дуга, — хрипит Рагг. — Туда не каждого новичка пускают, а это… это… — он склоняет голову и смотрит на советника снизу вверх, как большой провинившийся пёс. — Гвинни, а это никак нельзя отменить? Ну, они же могут передумать там у себя? Воспользоваться головами, в конце концов… Джерсон! Вот, Джерсон. У него прекрасный маршрут, идеальный. Золотой Залив, домики, водопады, овечки, деревца, чёрт побери…
Женщина качает головой.
— Таков приказ Королевы.
В горле, кажется, поселилась крошечная саламандра — такой жар там стоит. Капитан закатывает глаза и публично объявляет о своём отношении ко двору и престарелым мохнатым демонам, которых по ошибке набирают в Сенат.
День Рагга Траверса, капитана тринадцатого судна Седьмой Воздушной дивизии, «Серебристого Волчка», начался замечательно. Даже превосходно. С того, что Рагг проснулся с первыми лучами солнца — а не со стуком дождя или с колотушкой ночного сторожа. Обычно Рагг вставал ни свет ни заря: ещё когда по улицам столицы тянулся сизый туман, а в ветвях Большого Парка чвикали ночные птахи. Рагг поднимался, тёр глаза, драл гребнем непослушные космы и проглатывал чашку кресс-чая, чтобы не заснуть на полпути. Потом натягивал китель и тащился на работу — в холоде и сумерках. Но сегодня ему никуда не надо было спешить. Потому что вчера буревестники принесли на крыльях весточку — ветер переменился и все вылеты откладываются на сутки. Даже привычно-тошнотворный кресс-чай казался вполне сносным, покуда капитан перелистывал последние сводки и неторопливо раскуривал сигару.
Улица встретила его весёлым гомоном торговцев и газетчиков. Мимо парадного с криками промчалась стайка детей: видать, опаздывали на учёбу. За городской стеной поднималось незримое солнце, и лучи его окрасили крыши домов в розовые тона. Тёплый ветер пах гарью, выпечкой и магнолиями. Рагг огляделся по сторонам, весело ухмыльнулся — и решил не брать паровозчика.
До работы он добрался спустя час — в отличном настроении. Даже пропустил мимо ушей пару колких фразочек сторожа. А ведь обычно Рагг в долгу не оставался. И под конец оживлённой беседы всегда смачно сплёвывал на стену кабинки, а потом уходил, посмеиваясь над разъярёнными воплями. Но сегодня был слишком хороший день. Его не могла испортить даже сторожева ругань — бедняга никак не мог смириться с тем, что его не заметили. Хотя он очень старался. Даже из окна своего высунулся и какую-то бумажку вслед метнул. Но Рагг даже не обернулся. Только ухмыльнулся шире.
Спины дирижаблей горделиво выгибались над пристанью. Здесь капитан задержался подольше. Его любимый «Волчок» парил под боком у грозных крейсеров из Королевской дивизии — маленький и неказистый, с гондолой из серого металла и парой заплат на корпусе. Он в разы уступал могучим соседям: оружия на нём водилось не так много, да и кабина проржавела кое-где. Но зато этот малыш просочится там, где могучий «Бореаль» напрочь застрянет со своими дулами. И пройдёт у врага под самым носом — куда там золотому «Свечению». Оно ведь даже глубокой ночью блистает, словно королевские афиши - и не хочешь, а заметишь. Нет, такой корабль, как «Волчок», ещё поискать.
С этой приятной мыслью Рагг и двинулся в свой кабинет. Он знал, что там его ждёт не дождётся карта ветров: Рагг никогда не ленился в тысячный раз перепроверить маршрут. Рубиновая Дуга оплошностей не прощает. В том краю даже мельчайший ветерок может стать роковым. Рагг знал об этом, как никто другой. С ним«Волчок» проходил по Дуге сотни раз.
Но на сей раз Рагга поджидала не только работа. Стоило открыть дверь, как его тут же встретил большой конверт, запечатанный сургучом. С ярко-алой пометкой «Срочно». Он лежал в руках Гвиневер Пэнс, невысокой тощей дамы с моноклем на цепочке. Младшего советника Сената. Тонкие пальцы впились в жёлтую бумагу, будто когти гарпии в бок жертвы. И капитан сразу понял, что хороший день подошёл к концу. Даже солнечный свет за окнами как-то внезапно померк, когда Гвиневер шагнула вперёд.
Но бедняга капитан даже не подозревал, насколько окажется прав.
Пока Рагг тащится по серой мостовой, Королева внимательно смотрит на него с высоты. С высоты огромного плаката, растянутого по стене многоэтажной фабрики. Пышное платье пестрит розочками и лилиями всех цветов и оттенков, а волосы собраны в огромную башню, и оттуда торчит пара кошачьих ушек. Лицо скрыто под белой полумаской — дань современной моде — и через крошечные прорези блестят глаза непонятного цвета. Королевский силуэт освещён десятком молниевых ламп — не хуже, чем посадочная площадь в туман.
Рагг бредёт во мраке. На нём несвежий китель и сапоги, не на шутку пострадавшие в борьбе со столичной грязью. На рукаве и лацканах темнеют огромные пятна, но Раггу плевать. Он всерьёз намерен поставить ещё парочку — из трактира всё равно другим не выйдешь.
Королева взирает вниз с огромным участием — если верить улыбке тёмных губ и рукам, которые будто хотят обнять всякого, кто проходит там, внизу. Но когда Рагг поднимает голову, он видит одну лишь усмешку. Быстрый взгляд влево-вправо — улица пуста от угла до угла. Рагг поднимает с булыжников пустую бутылку — и с размаху швыряет её в плакат. Но Королева недосягаема. Раггово орудие встречается со стеной и разлетается на кусочки.
Капитан молча скрывается за толстой дверью. Плакат провожает его нежной улыбкой.
— Ты бы не прикладывался так к этой штуке. Завтра у тебя особенный день, как ни крути.
Бугаи за соседним столом зычно смеются. Пожилой доходяга в капитанском мундире протирает монокль и довольно шевелит усами. Рагг ненавидит старика — его-то корабль выйдет себе завтра, как ни в чём не бывало, и поплывёт на восток, над барханами и оазисами, мимо старых знакомых пиратов и червей. Безо всяких маленьких “подарков” из Сената. Только «Волчку» не повезло. И об этом уже знает каждая собака.
Стакан за стаканом. Капитан и не замечает, как к нему подсаживается Джерсон, мальчишка с нагловатым взглядом, новичок в воздухоплавании. «Каравелла» под его командованием и пары тысяч миль не отмахала. Его эполеты ещё блестят, и свой первый значок он не снял даже здесь, в баре. Молодой капитан развязно опирается на стойку и делает вид, будто крайне озабочен чистотой перчаток.
— Я слышал, у тебя возникли некоторые… трудности, старина, — бросает он, и не глядя в сторону капитана. — Что ж, радуйся. Это почётный долг, какой возлагается не на всякого.
Взрыв хохота со всех сторон. Нос Рагга наливается алым, и капитан вслух отправляет собеседника в те места, куда сложно попасть и откуда ещё сложнее вернуться. Но Джерсон не обижается.
— Ну-ну, я вполне серьёзно, дружище. Знаешь, я бы даже не отказался с тобой поменяться… не за спасибо, конечно.
Капитан поднимает голову над столом. Вид у юнца хитрый, как у пустынной гарпии, нажравшейся конопли.
— Всего-то пара галлонов сам-знаешь-чего. Ну? У тебя наверняка остались излишки с прошлого захода. Услуга за услугу.
Рагг хмурится.
— По рукам, старина?
Они ждут долго — втроём: Рагг, советник и Джерсон. Эполеты молодого капитана тускло сверкают во мраке, как две звезды. Гвиневер косится на постороннего. Пока что она не произносит ни слова, но лицо её с каждой минутой кривится всё сильнее. Рагг волком глядит во тьму. На нём лучший мундир, лацканы отбелены, ордена начищены – но вот края рукавов ни на что не похожи: капитан одёрнул их, наверное, уже сто раз.
Наконец из-за дальнего угла показываются три фигуры в тёмных балахонах. Две громадные, на полголовы выше любого человека, и одна пониже. Две сутулятся — одна высоко держит голову под капюшоном. Две будто плывут над мостовой, как призраки — одна подпрыгивает через шаг: ни дать ни взять подмастерье, которого отпустили домой пораньше.
Молодой капитан еле заметно улыбается и поправляет свои эполеты. И когда он делает шаг вперёд, лицо Рагга озаряется неземным светом.
Советник не успевает и слова вымолвить. Под двумя капюшонами раздаётся громкое шипение, но юноша уже опустился на одно колено перед центральной фигурой. Маленькой. Почти что крошечной. Даже советник мог бы глянуть на неё сверху вниз.
— Ваше Высочество. С прискорбием вынужден сообщить, что «Серебристый Волчок» не сможет принять вас на борт сегодня.
Отлично стелется, змей, думает Рагг. Эти галлоны тропического стоили того.
— Поэтому позвольте мне… — продолжает Джерсон, но тут его перебивает тонкий голосок.
— «Волчок»? Но почему? Воздушный капитан Траверс, объяснитесь!
Фигурка поворачивается к Раггу. И мир погружается во тьму.
— Э… Ваше Высочество… Э…
В голове — звенящая пустота. Старший капитан беспомощно смотрит на советника, но та лишь поправляет очки. Взгляд её не сулит ничего хорошего.
Тяжелее только молчание двух стражей.
— Пар… Паруса… нет, пар… котлы… котлы прохудились, Ваше Высочество…
Джерсон закатывает глаза.
— Котлы прохудились? — удивляется голос. — Разве их не заменили на прошлой неделе? Вы сами подавали прошение.
— Да-а-а… да, — капитан чешет затылок. — Но юнга… юнга проткнул их лопатой!
Советник бледнеет. Всё будет в порядке, Гвинни, думает Рагг. При дворе никто ничего серьёзней золота в руках-то не держал.
Но фигура в балахоне не унимается:
— Лопатой? Котлы? Все?
Капитан чувствует, как по спине бегут струйки пота.
— Нет, конечно же нет. Маленькую дырочку такую оставил, но…
— Так заделайте её! Это не займёт больше часа. Если нужно, сюда доставят нашего личного кузнеца.
— Но…
— Не желаю ничего слышать! А вы, капитан Джерсон, не беспокойтесь — мы почтим «Каравеллу» своим присутствием в следующий раз.
Юноша пытается что-то возразить, но его уже не слушают.
Фигурка скидывает с себя плащ и оказывается девочкой лет пятнадцати на вид. Золотые локоны, рыжая шёрстка на лице. Уши размером с добрую раггову ладонь. Глаза какого-то невероятного цвета, какой бывает только у грозовых облаков на закате. Широкая улыбка и в ней — крошечные белоснежные клычки.
Лётные очки там, где простые смертные видели одну лишь корону. Вместо платья — мундир старшего помощника капитана. Пуговицы блестят не хуже, чем эполеты Джерсона.
Булыжная пристань обрывается в паре шагов, а дальше, в волнах Небесного Моря, покачивается кабина из дерева и металла. Сверху доносится негромкий гул — там в предрассветных сумерках тускло сияет огромный шар. Королева поднимает на него глаза, полные детского восторга.
— Не стоит волноваться, воздушный капитан Траверс, — смеется она. — Сегодня и завтра я — ваш личный штурман. И ничто не испортит нам этот полёт.
Девочка срывается с места и со всех ног бежит к трапу — только мелькают ноги в белых чулочках. Телохранители скользят следом, как пара теней.
Джерсон пожимает плечами — дескать, извиняй, сделал всё, что мог, — и мрачно растворяется в уходящей ночи.
Советник покашливает. Рагг выглядит так, будто на него с размаху выплеснули ведро с помоями.
— Что ж, это была неплохая попытка, — произносит женщина. — Даже жалко, что провалилась.
— Зачем же ей это? — шепчет капитан. — Вот какого цербера ей во дворце не сидится? Ей же… сколько там ей лет?
— Тысяча.
— Она ж всё на свете поди перевидала. Ей-богам… Что ж ей дома-то не сидится, дикобраз в постель?
— Потому что ей тысяча лет.
Рагг молчит. Советник одёргивает воротничок и продолжает:
— Такие, как она, бессмертны. Представь, как долго протянет человек с душой старика? Что он будет с собой делать? Как бы ты провёл свой миллионный выходной, Рагг?
Капитан не издаёт ни звука. Больше всего на свете он мечтает сейчас о глотке доброго эля. Похмелье свирепствует в голове, как стая песчаных бесов.
Из недр кабины доносится звонкий голосок: «А этот рычаг для чего?» — и крик боцмана. Через миг ближайшая труба оглушительно чихает и выплёвывает в небо столб красного пламени.
— Вот потому-то она – Королева. А ты нет. Не подведи её. Всего-то двое суток, Рагг.
На последней фразе капитан одаривает советника тем же взглядом, каким она сама недавно взирала на него. Но женщина молчит. Вскоре она уходит прочь, отряхивая золу с рукавов. Стук каблуков гаснет за углом.
В кронах далёкого парка подают голоса первые птицы. Начинается день, рядом с которым поблекнет любое тысячелетие.
Автор: Энати
Бета: нет
Жанр: фантастический рассказ
Возрастные ограничения: 13+
От автора: он выглядит неоконченным, потому и такой тег (надеюсь, я с ним не накосячила). Бьюсь с этой штукой уже довольно давно. Буду благодарна любой критике, а конструктивной — особенно.
— Вы серьёзно? Вы это серьёзно, ящер вас задери?
— Следите за языком, капитан Траверс.
Читать дальше? У капитана уже давно пересохло во рту. Советник смотрит на него с укором.
— Простите… прошу прощения… Но они это же не всерьёз? Не на самом деле?
— Не нам решать, капитан.
— Но… чёрт побери, это Рубиновая Дуга, — хрипит Рагг. — Туда не каждого новичка пускают, а это… это… — он склоняет голову и смотрит на советника снизу вверх, как большой провинившийся пёс. — Гвинни, а это никак нельзя отменить? Ну, они же могут передумать там у себя? Воспользоваться головами, в конце концов… Джерсон! Вот, Джерсон. У него прекрасный маршрут, идеальный. Золотой Залив, домики, водопады, овечки, деревца, чёрт побери…
Женщина качает головой.
— Таков приказ Королевы.
В горле, кажется, поселилась крошечная саламандра — такой жар там стоит. Капитан закатывает глаза и публично объявляет о своём отношении ко двору и престарелым мохнатым демонам, которых по ошибке набирают в Сенат.
* * *
День Рагга Траверса, капитана тринадцатого судна Седьмой Воздушной дивизии, «Серебристого Волчка», начался замечательно. Даже превосходно. С того, что Рагг проснулся с первыми лучами солнца — а не со стуком дождя или с колотушкой ночного сторожа. Обычно Рагг вставал ни свет ни заря: ещё когда по улицам столицы тянулся сизый туман, а в ветвях Большого Парка чвикали ночные птахи. Рагг поднимался, тёр глаза, драл гребнем непослушные космы и проглатывал чашку кресс-чая, чтобы не заснуть на полпути. Потом натягивал китель и тащился на работу — в холоде и сумерках. Но сегодня ему никуда не надо было спешить. Потому что вчера буревестники принесли на крыльях весточку — ветер переменился и все вылеты откладываются на сутки. Даже привычно-тошнотворный кресс-чай казался вполне сносным, покуда капитан перелистывал последние сводки и неторопливо раскуривал сигару.
Улица встретила его весёлым гомоном торговцев и газетчиков. Мимо парадного с криками промчалась стайка детей: видать, опаздывали на учёбу. За городской стеной поднималось незримое солнце, и лучи его окрасили крыши домов в розовые тона. Тёплый ветер пах гарью, выпечкой и магнолиями. Рагг огляделся по сторонам, весело ухмыльнулся — и решил не брать паровозчика.
До работы он добрался спустя час — в отличном настроении. Даже пропустил мимо ушей пару колких фразочек сторожа. А ведь обычно Рагг в долгу не оставался. И под конец оживлённой беседы всегда смачно сплёвывал на стену кабинки, а потом уходил, посмеиваясь над разъярёнными воплями. Но сегодня был слишком хороший день. Его не могла испортить даже сторожева ругань — бедняга никак не мог смириться с тем, что его не заметили. Хотя он очень старался. Даже из окна своего высунулся и какую-то бумажку вслед метнул. Но Рагг даже не обернулся. Только ухмыльнулся шире.
Спины дирижаблей горделиво выгибались над пристанью. Здесь капитан задержался подольше. Его любимый «Волчок» парил под боком у грозных крейсеров из Королевской дивизии — маленький и неказистый, с гондолой из серого металла и парой заплат на корпусе. Он в разы уступал могучим соседям: оружия на нём водилось не так много, да и кабина проржавела кое-где. Но зато этот малыш просочится там, где могучий «Бореаль» напрочь застрянет со своими дулами. И пройдёт у врага под самым носом — куда там золотому «Свечению». Оно ведь даже глубокой ночью блистает, словно королевские афиши - и не хочешь, а заметишь. Нет, такой корабль, как «Волчок», ещё поискать.
С этой приятной мыслью Рагг и двинулся в свой кабинет. Он знал, что там его ждёт не дождётся карта ветров: Рагг никогда не ленился в тысячный раз перепроверить маршрут. Рубиновая Дуга оплошностей не прощает. В том краю даже мельчайший ветерок может стать роковым. Рагг знал об этом, как никто другой. С ним«Волчок» проходил по Дуге сотни раз.
Но на сей раз Рагга поджидала не только работа. Стоило открыть дверь, как его тут же встретил большой конверт, запечатанный сургучом. С ярко-алой пометкой «Срочно». Он лежал в руках Гвиневер Пэнс, невысокой тощей дамы с моноклем на цепочке. Младшего советника Сената. Тонкие пальцы впились в жёлтую бумагу, будто когти гарпии в бок жертвы. И капитан сразу понял, что хороший день подошёл к концу. Даже солнечный свет за окнами как-то внезапно померк, когда Гвиневер шагнула вперёд.
Но бедняга капитан даже не подозревал, насколько окажется прав.
* * *
Пока Рагг тащится по серой мостовой, Королева внимательно смотрит на него с высоты. С высоты огромного плаката, растянутого по стене многоэтажной фабрики. Пышное платье пестрит розочками и лилиями всех цветов и оттенков, а волосы собраны в огромную башню, и оттуда торчит пара кошачьих ушек. Лицо скрыто под белой полумаской — дань современной моде — и через крошечные прорези блестят глаза непонятного цвета. Королевский силуэт освещён десятком молниевых ламп — не хуже, чем посадочная площадь в туман.
Рагг бредёт во мраке. На нём несвежий китель и сапоги, не на шутку пострадавшие в борьбе со столичной грязью. На рукаве и лацканах темнеют огромные пятна, но Раггу плевать. Он всерьёз намерен поставить ещё парочку — из трактира всё равно другим не выйдешь.
Королева взирает вниз с огромным участием — если верить улыбке тёмных губ и рукам, которые будто хотят обнять всякого, кто проходит там, внизу. Но когда Рагг поднимает голову, он видит одну лишь усмешку. Быстрый взгляд влево-вправо — улица пуста от угла до угла. Рагг поднимает с булыжников пустую бутылку — и с размаху швыряет её в плакат. Но Королева недосягаема. Раггово орудие встречается со стеной и разлетается на кусочки.
Капитан молча скрывается за толстой дверью. Плакат провожает его нежной улыбкой.
* * *
— Ты бы не прикладывался так к этой штуке. Завтра у тебя особенный день, как ни крути.
Бугаи за соседним столом зычно смеются. Пожилой доходяга в капитанском мундире протирает монокль и довольно шевелит усами. Рагг ненавидит старика — его-то корабль выйдет себе завтра, как ни в чём не бывало, и поплывёт на восток, над барханами и оазисами, мимо старых знакомых пиратов и червей. Безо всяких маленьких “подарков” из Сената. Только «Волчку» не повезло. И об этом уже знает каждая собака.
Стакан за стаканом. Капитан и не замечает, как к нему подсаживается Джерсон, мальчишка с нагловатым взглядом, новичок в воздухоплавании. «Каравелла» под его командованием и пары тысяч миль не отмахала. Его эполеты ещё блестят, и свой первый значок он не снял даже здесь, в баре. Молодой капитан развязно опирается на стойку и делает вид, будто крайне озабочен чистотой перчаток.
— Я слышал, у тебя возникли некоторые… трудности, старина, — бросает он, и не глядя в сторону капитана. — Что ж, радуйся. Это почётный долг, какой возлагается не на всякого.
Взрыв хохота со всех сторон. Нос Рагга наливается алым, и капитан вслух отправляет собеседника в те места, куда сложно попасть и откуда ещё сложнее вернуться. Но Джерсон не обижается.
— Ну-ну, я вполне серьёзно, дружище. Знаешь, я бы даже не отказался с тобой поменяться… не за спасибо, конечно.
Капитан поднимает голову над столом. Вид у юнца хитрый, как у пустынной гарпии, нажравшейся конопли.
— Всего-то пара галлонов сам-знаешь-чего. Ну? У тебя наверняка остались излишки с прошлого захода. Услуга за услугу.
Рагг хмурится.
— По рукам, старина?
* * *
Они ждут долго — втроём: Рагг, советник и Джерсон. Эполеты молодого капитана тускло сверкают во мраке, как две звезды. Гвиневер косится на постороннего. Пока что она не произносит ни слова, но лицо её с каждой минутой кривится всё сильнее. Рагг волком глядит во тьму. На нём лучший мундир, лацканы отбелены, ордена начищены – но вот края рукавов ни на что не похожи: капитан одёрнул их, наверное, уже сто раз.
Наконец из-за дальнего угла показываются три фигуры в тёмных балахонах. Две громадные, на полголовы выше любого человека, и одна пониже. Две сутулятся — одна высоко держит голову под капюшоном. Две будто плывут над мостовой, как призраки — одна подпрыгивает через шаг: ни дать ни взять подмастерье, которого отпустили домой пораньше.
Молодой капитан еле заметно улыбается и поправляет свои эполеты. И когда он делает шаг вперёд, лицо Рагга озаряется неземным светом.
Советник не успевает и слова вымолвить. Под двумя капюшонами раздаётся громкое шипение, но юноша уже опустился на одно колено перед центральной фигурой. Маленькой. Почти что крошечной. Даже советник мог бы глянуть на неё сверху вниз.
— Ваше Высочество. С прискорбием вынужден сообщить, что «Серебристый Волчок» не сможет принять вас на борт сегодня.
Отлично стелется, змей, думает Рагг. Эти галлоны тропического стоили того.
— Поэтому позвольте мне… — продолжает Джерсон, но тут его перебивает тонкий голосок.
— «Волчок»? Но почему? Воздушный капитан Траверс, объяснитесь!
Фигурка поворачивается к Раггу. И мир погружается во тьму.
— Э… Ваше Высочество… Э…
В голове — звенящая пустота. Старший капитан беспомощно смотрит на советника, но та лишь поправляет очки. Взгляд её не сулит ничего хорошего.
Тяжелее только молчание двух стражей.
— Пар… Паруса… нет, пар… котлы… котлы прохудились, Ваше Высочество…
Джерсон закатывает глаза.
— Котлы прохудились? — удивляется голос. — Разве их не заменили на прошлой неделе? Вы сами подавали прошение.
— Да-а-а… да, — капитан чешет затылок. — Но юнга… юнга проткнул их лопатой!
Советник бледнеет. Всё будет в порядке, Гвинни, думает Рагг. При дворе никто ничего серьёзней золота в руках-то не держал.
Но фигура в балахоне не унимается:
— Лопатой? Котлы? Все?
Капитан чувствует, как по спине бегут струйки пота.
— Нет, конечно же нет. Маленькую дырочку такую оставил, но…
— Так заделайте её! Это не займёт больше часа. Если нужно, сюда доставят нашего личного кузнеца.
— Но…
— Не желаю ничего слышать! А вы, капитан Джерсон, не беспокойтесь — мы почтим «Каравеллу» своим присутствием в следующий раз.
Юноша пытается что-то возразить, но его уже не слушают.
Фигурка скидывает с себя плащ и оказывается девочкой лет пятнадцати на вид. Золотые локоны, рыжая шёрстка на лице. Уши размером с добрую раггову ладонь. Глаза какого-то невероятного цвета, какой бывает только у грозовых облаков на закате. Широкая улыбка и в ней — крошечные белоснежные клычки.
Лётные очки там, где простые смертные видели одну лишь корону. Вместо платья — мундир старшего помощника капитана. Пуговицы блестят не хуже, чем эполеты Джерсона.
Булыжная пристань обрывается в паре шагов, а дальше, в волнах Небесного Моря, покачивается кабина из дерева и металла. Сверху доносится негромкий гул — там в предрассветных сумерках тускло сияет огромный шар. Королева поднимает на него глаза, полные детского восторга.
— Не стоит волноваться, воздушный капитан Траверс, — смеется она. — Сегодня и завтра я — ваш личный штурман. И ничто не испортит нам этот полёт.
Девочка срывается с места и со всех ног бежит к трапу — только мелькают ноги в белых чулочках. Телохранители скользят следом, как пара теней.
Джерсон пожимает плечами — дескать, извиняй, сделал всё, что мог, — и мрачно растворяется в уходящей ночи.
Советник покашливает. Рагг выглядит так, будто на него с размаху выплеснули ведро с помоями.
— Что ж, это была неплохая попытка, — произносит женщина. — Даже жалко, что провалилась.
— Зачем же ей это? — шепчет капитан. — Вот какого цербера ей во дворце не сидится? Ей же… сколько там ей лет?
— Тысяча.
— Она ж всё на свете поди перевидала. Ей-богам… Что ж ей дома-то не сидится, дикобраз в постель?
— Потому что ей тысяча лет.
Рагг молчит. Советник одёргивает воротничок и продолжает:
— Такие, как она, бессмертны. Представь, как долго протянет человек с душой старика? Что он будет с собой делать? Как бы ты провёл свой миллионный выходной, Рагг?
Капитан не издаёт ни звука. Больше всего на свете он мечтает сейчас о глотке доброго эля. Похмелье свирепствует в голове, как стая песчаных бесов.
Из недр кабины доносится звонкий голосок: «А этот рычаг для чего?» — и крик боцмана. Через миг ближайшая труба оглушительно чихает и выплёвывает в небо столб красного пламени.
— Вот потому-то она – Королева. А ты нет. Не подведи её. Всего-то двое суток, Рагг.
На последней фразе капитан одаривает советника тем же взглядом, каким она сама недавно взирала на него. Но женщина молчит. Вскоре она уходит прочь, отряхивая золу с рукавов. Стук каблуков гаснет за углом.
В кронах далёкого парка подают голоса первые птицы. Начинается день, рядом с которым поблекнет любое тысячелетие.
@темы: рассказы, В процессе работы
-
-
12.10.2014 в 10:36проглатывал чашку кресс-чая, чтобы не заснуть на полдороге— на половине пути, дороги.
золотому «Свечению». Оно ведь даже глубокой ночью блестит и сияет, как огромное солнце— какие сравнения! а днем-то оно как? в смысле, как на него экипаж добирается, ощупью?
вернусь и дочитаю. грамотность располагает, предвкушаю приключенческое что-то.
-
-
12.10.2014 в 12:58Хорошо, имя непринципиально.
на половине пути, дороги.
А это больной вопрос. Словарь Ушакова говорит, что "революция не могла остановиться на полдороге", а ещё "на полдороге кормили лошадей"... Так что я, наверное, сжульничаю и исправлю на "полпути".
а днем-то оно как? в смысле, как на него экипаж добирается, ощупью?
Это ж у них такая хитрая технология, "ослепи врага своим величием" зовётся, а экипаж в масках сварщиков ходит. Подберу что-нибудь поудачней)
предвкушаю приключенческое что-то.
...зря х) Что-то мне подсказывает, потому он и не окончен.
Спасибо!
-
-
13.10.2014 в 18:02дай мне пол-лимона - не половину, следовательно, пол-лимону, а именно половину лимона, следовательно, а. это я не к вам, а к словарям. логика просто кажется странной - именно в отношении дороги.
и... скажу честно: мотал по диагонали. а поскольку коммент не сужен рамками разбора запятых (да и не особенно этот разбор вам нужен), я скажу кое-что о том, что не понравилось "этажом выше" запятых.
герои.
я знаю, что растут нынче на бульварщине и аниме, но герои вроде капитана пронина, эльфа леголаса (версии 135.684), неки - это герои, может, годные для визуальщины, для комиксов особенно, но в серьезной литературе таковых быть не должно.
поясняю на примере. как-то раз в ранние школьные годы явилась на продленку дева, которой предки из-за бугра привезли барби с домиком, машинкой, лошадкой, кеном, посудой, мебелировкой для домика, этсетера. Преподаватель продленки послушал хваствовство и заметил: а ведь если бы ты играла с соломенной куклой, то для развития это оказалось бы полезнее! и верно: соломенной кукле ещё придумай имя и лицо, одежду, лайфстайл. а с барби все настолько готовенькое, все так сильно запеленуто в мэйнстрим и контекст, что простора для воображения - нуль. единственное, чем можно соригинальничать - это представлять, будто она не такая, что улыбка у неё хищная, и пр.
что-то похожее делала стэфани майер, стараясь развлечь читателя противостоянием "хороших" вампиров и "плохих". сечёте?
безусловно, для приключений хороши и сферический в вакууме охотник-Кравен, и мужественно-доблестный рыцарь, но - чувствуете? - у вас несхождение по жанру. слишком драматизируете, слишком упираете на атмосферу, переживания, пусть даже не слишком внутренние.
ну и... присутствует классическая западня для начавших топтать клаву давно
и грамотно: нет амбиций. серьёзно: где интрига? детский восторг - да он и вкиномультах вроде острова сокровищ диснеевского уже приелся.-
-
13.10.2014 в 19:44Не, я не ною, но просто втайне надеялась, что эту штуку каким-то образом еще можно спасти х) Неки с эльфами на самом деле убираются, заменяются, но капитанэ, выходит, из той же оперы?
-
-
13.10.2014 в 20:09кэп, вроде, сложный. чего я вспомнил пронина? а, полковника Гурова в детстве читал! но не заигрывайтесь и со сложностью у главгеров, а то уйдёте извилистой тропой Толстого, который в ВиМ писал-писал сложноту Пьера и Наташи, писал-писал... они в каждом появлении сиюминутные муки поиспытывали, в красивом моменте порефлексировали, но после достижения критического уровня такая уловка перестаёт что-то добавлять. моменты эти не ведут больше к пониманию нутра героев. а с какого-то раза вступает авторский произвол: всё, к финалу захотелось ему самку, косящую луговую траву, варящую варенье - и вот вам, получите.
пжалста)
недописанный коммент отправил? что-то комп перегружен загрузкой...-
-
13.10.2014 в 20:12Спасибо еще раз )